Андрей Сердюк - Золотая Пуля, или Последнее Путешествие Пелевина

И влезло.

И стекло-скатилось вниз, царапая стволы когтями. Шмякнулось на пол. Вякнуло-ойкнуло, встряхнулось и понеслось стремглав, клыками щерясь, на Виктора.

Виктор зажмурил глаза.

Дюк для начала вылезал ему своей шершавой лопатой всё лицо. Потом кляп дёрнул. Вытащил. Чуть челюсть не свернул. А затем уже принялся верёвки грызть. На руках. Эта работа заняла у него от силы минуты две. На ногах уже вдвоём узы терзали. Конечно, мешая друг другу. Но всё равно быстрее.

Отважная девочка Йоо ждала под окошком.

— Снаружи всего один охранник, — прошептала, когда Виктор в окошко выглянул, — я бы его вырубила, но он без ключей, а на двери четыре замка висят. Что делать будем, Пелевин?

— Ты одна? — спросил Виктор охрипшим голосом.

— Ещё Ли здесь, он на вышке часового снимает, — ответила девочка-боец.

— Значит так, ты пока не суетись. Я попытаюсь человека с ключами вызвать. Будь наготове.

Йоо кивнула и нырнула в темноту. А Виктор к двери, и ну в неё долбиться. Настойчиво.

— Какого хрена? — послышалось снаружи.

— Я развязался, — честно признался Виктор.

— Ну и хрена?

— Открывай.

— На хрен?

— Связать чтобы.

— На хрен? Связаный, не связаный, куда ты на хрен денешься?

— Сбегу.

— Куда? На хрен?

— На небо.

— Хрен там.

— Говорю, сбегу. Тут гвоздь из стены торчит. Сейчас вены вздёрну. К утру истеку. Шоно тебе задницу на свастику порвёт. За меня за дохлого ему лавэ не светит.

— Какого хрена! Ни хрена себе! Ну-ка не гони. Я за Мякишем метнусь. У него ключи.

И затихло. Минут на пятнадцать. Похоже было, что Мякиш спал неподъёмным богатырским сном.

Но приползли, матерясь. Куда деваться? Работа такая.

Зазвенели ключи. Защёлкали замки. Один. Второй. Второй не пошёл. Третий. Снова второй. И последний. Металлические пояса посыпались на землю. Оковы пали. Тяжёлая дверь заскрипела…

Первым, на свою беду, в амбар вошёл тупорылый стражник. Начал шарить фонарём. Хотел чего-то спросить. Но не успел. Аки зверь кинулся на него Дюк. Сбил на землю. Вцепился в горло. И выдрал кадык.

Хорошо, когда есть у тебя кто-то, кто может за тебя любому горло перегрызть.

Мякиш, хотя внутрь и не вошёл, но ему тоже сладко не пришлось. Пострадал от крыла стрекозы, — разрубила его Йоо самурайским своим мечом на две половины. Свистнуло пронзительно из темноты сверху вниз, сверкнуло всполохом зари слева направо, — и развалился Мякиш сикось-накось. На две неравных половины. Да, неравных… Получается тогда, по логике, что не две половины, а на две части. Одной достались голова и правая рука. Другой левая рука без головы. Но зато с ногами. Которые несколько раз ещё дёрнулись в судороге. Поелозили по траве голенищами до пошлого генеральского блеска начищенных юфтевых сапог. И замерли. Жуткое зрелище. Особенно в шикарном свете, — как всегда в предгорье жирной, да к тому же сегодня ещё и полной, луны.

Виктор с трудом перепрыгнул образующуюся между Мякишами томатную лужу и на всё ещё не разогревшихся ногах рванул ортопедическим скачками вслед за Йоо, поближе к подзаборной тени. Где вскоре их и нашёл сноровистый Ли.

— Командир, может спалим тут всё, — сразу предложил китаец. — Вышьем журавля огненной нитью на белом сукне хаори?

— Предать всё очищенью? — задумался Виктор, но, обведя взглядом освещённую луной усадьбу, покачал отрицательно головой: — Нет, здесь могут быть женщины и дети. Они причём? Мы Воины, а не каратели. Решим всё по-другому. Где остальные?

— Мурка базу охраняет, — стала докладывать Йоо, — Артист… Сам понимаешь. Его брать не стали. А Лётчика штормит.

— Что с ним? — насторожился Виктор.

— Местные черемшой угостили, — пояснила Йоо, — трава такая вонючая…

— Знаю, — кивнул Виктор. — Ешь с людями, спишь со свинями.

— Ага, — согласилась Йоо. — Бабка одна принесла. Ну он и дорвался на халяву. Как Мартын до мыла. Печень, видать, и сработала. С вечера полощется. Жёлтым как Ли на лицо стал. Местным нарзаном сейчас отпивается, бедолага.

— Ясно, — всё про это понял Виктор. — Меня-то как нашли?

— Дюк нашёл, — пояснила Йоо. — Он нас по твоему следу до дома старика довёл. Ли с дедом поговорил по-свойски, тот и признался, куда тебя направил. Всё просто.

— Просто, — согласился Виктор.

— Что делать будем командир? — спросил рвущийся в бой Ли.

— Ли, «Что делать?» — это вопрос, который не терпит суеты, в России он проходит по разряду вечных, — проинформировал японца Виктор, — поэтому торопиться не будем. Для начала отсюда смоемся. По-тихому.

— А как же все эти? — кивнула Йоо в сторону строений.

— Они нас сами найдут, — успокоил её Виктор. — А нам пока нужно в кучу собраться. Уходим.

— Дюк, апорт! — приказала Йоо.

И отважный пёс первым перескочил через забор.

14

Занималась кровавая заря.

Чем она занималась, было не совсем ясно. Но зато летописцу достоверно известно, чем занимался в тот порассветный час командир сводного отряда Армии Света В. О. Пелевин.

Проведя на скорую руку рекогносцировку, готовил он своё войско к предстоящему боестолкновению.

Просёлочная грунтовка от усадьбы Шоно до Буряндая шла через огромное засраное коровами пастбище, потом эта дорога пересекала подболоченное кочковатое поле, на краю которого в пересечении подножий двух погрязших в облаках вершин пестрел буддийский дацан, ну, а затем мимо этого, явно под туристов отстроенного культового новодела, ныряла в сосновый лес. И по лесу петляя, добиралась уже до самого селения.

Бой бандитам решил Виктор дать на лесном участке дороги. Он не сомневался, что именно по этому маршруту головорезы в деревню рванут в порыве мести. Точно — по этому. Другого пути здесь нет. Хотя… Другой путь, конечно, есть, но не поедут же они кругаля с выездом на «федералку». Нет, не поедут. Не будут они полдня терять. Не тот манёвр это, когда душа горит и кулаки чешутся. Так что всё верно решил.

И расставил людей следующим образом.

Китайцу определил место перед последним лесным поворотом слева. Будешь, сказал ему, полком левой руки. Ли кивнул и сразу себе место нашёл. Возле сонного муравейника. И затаился там в кустах багульника. Виктор, наблюдая за его маскировкой, улыбнулся, вспомнил трактовку советской эмблемы сухопутных войск — звезды в обрамлении венка: «Сижу в кустах и жду Героя».

Оклемавшегося к утру, но всё ещё бледного Испанского Лётчика Виктор поставил после поворота и с правой стороны. Испанец упал плашмя в густую траву. И растворился в ней. Хорошо быть плоским и зелёным.