Джо Аберкромби - Лучше подавать холодным

Потом, под конец лета, Талинс и Мусселия заключили мир. Ни одна из сторон не выиграла ничего, кроме трупов. Человек в отороченом золотом плаще прискакал на равнину, ведя за собой солдат и запретил творить расправы. Сыновья Десторта и остальные разошлись в разные стороны, забрали с собой награбленное и вернулись к тому, чем занимались до того как настало прежнее безумие, либо отыскали безумие новое, чтобы погрузиться уже в него. К тому времени у Монзы снова появилось настроение сажать и сеять.

Они добрались до деревни.

Там им предстало воплощение воинского блеска, стоящее на краю разрушенного фонтана в нагрудном доспехе сияющей стали и с инкрустированной переливающимися самоцветами рукоятью меча у бедра. Половина деревни собралась послушать его речь.

— Моё имя — Никомо Коска, капитан Солнечного Отряда — благородного братства, сражающегося в составе Тысячи Мечей, величайшей бригады наёмных воинов Стирии! У нас есть договор о найме с юным герцогом Рогонтом Осприйским и мы набираем мужчин. Мужчин с боевым опытом, мужчин осенённых храбростью, мужчин влюблённых в приключения и обожающих деньги. Кого нибудь из вас тошнит ковырять грязь ради пропитания? Кто нибудь из вас мечтает о чём-то лучшем? О чести? О славе? О богатстве? Вступайте к нам.

— Мы можем пойти, — шепнул Бенна.

— Нет, — сказала Монза, — С меня хватит драться.

— Не придётся много драться! — возвестил Коска, словно мог читать её мысли. — Я вам это обещаю! Серебренник в неделю, плюс доля от добычи! А добычи будет полно, поверьте мне, парни! Наша дело правое… ну, вполне правое, и наша победа неизбежна.

— Мы можем пойти, — шепнул Бенна. — Ты хочешь обратно месить грязь? Валиться усталой каждуй ночь с грязными ногтями? Я не собираюсь!

Монза подумала о работе, которую ей надо будет проделать, чтобы только очистить верхнее поле и что она с этой работы сможет выручить. Образовалась очередь из людей, намеревающихся вступить в Солнечный Отряд, в основном крестьян и нищих. Темнокожий писарь вносил их имена в книгу.

Монза протолкалась к ним.

— Я Монцкарро Муркатто, дочь Джаппо Муркатто, а это мой брат Бенна и мы воины. Отыщется ли нам работа в вашем отряде?

Коска обалдело посмотрел на неё, а темнокожий покачал головой. — Нам нужны мужчины с боевым опытом. А не мальчишки и бабы. — Он попытался подвинуть её рукой.

Она не собиралась подвигаться. — У нас есть опыт. Побольше чем у этих поскрёбышей.

— У меня отыщется тебе работа, — сказал один из крестьян, осмелевший от того, что расписался в бумаге. — Как насчёт отсосать мне хуй? — И он стал над этим ржать. Пока Монза не сшибла его на землю и каблуком не заставила проглотить половину зубов.

Никомо Коска глядел на это поучительное зрелище слегка подняв бровь.

— Саджаам, договор о найме. Там точно сказано про мужчин? Как звучит буквально?

Писарь покосился на документ. — "Две сотни кавалерии и две сотни пехоты, кои должны состоять из хорошо оснащённых и подготовленных лиц." Лица — вот всё что там говориться.

— А подготовка — такое расплывчатое понятие. Ты, девица! Муркатто! Ты завербована, и твой брат тоже. Ставьте подписи.

Так она и сделала, и Бенна тоже, и вот так просто они стали солдатами Тысячи Мечей. Наемниками. Крестьянин уцепился за ногу Монзы.

— Мои зубы.

— Поищи их когда посрёшь, — ответила она.

Никомо Коска, прославленный солдат удачи, увёл новых завербованных из деревни под весёлый звук рожка, и той ночью они встали лагерем под звёздами, сгрудились в темноте у костров, разговаривая об обретении богатства в грядущей кампании. Монза и Бенна укрылись вместе под одним, наброшенным на плечи, одеялом.

Из мрака вышел Коска, отблески огня отражались от его кирасы. — Ах! Мои дети войны! Талисманы моей удачи! Холодно, у? Он сдёрнул свой алый плащ и кинул его им. — Держите. Может выгонит холод из ваших костей.

— Что вы за него хотите?

— Примите вместе с моими комплиментами, у меня есть ещё.

— Почему? — хрипло спросила она….

— "Капитан сперва следит за удобством своих людей, а уж потом за собственным", сказал Столикус.

— Кто это? — спросил Бенна.

— Столикус? Вы что, это же величайший генерал в истории! — Монза тупо таращилась на него.

— Император старых дней. Самый знаменитый из императоров.

— Что такое император? — спросил Бенна.

Коска поднял брови. — Типа короля, только ещё хлеще. Вам надо это почитать. — Он что-то вынул из кармана и вложил в руку Монзы. Небольшая книжица с помятой и поцарапанной красной обложкой.

— Я почитаю. — Она открыла книгу на первой странице, ожидая что он уйдёт.

— Мы читать не умеем, — сказал Бенна, прежде чем Монза успела его заткнуть.

Коска нахмурился, покрутил между большим и средним пальцем кончик навощенных усов. Монза ждала, что капитан велит им убираться назад на хутор, но вместо этого он медленно присел возле них и закинул ногу за ногу. — Дети, дети. — Он ткнул в страницу. — Вот это вот буква "А".

Туман и шёпот

Сипани вонял гнилью и застоявшейся морской водой, угольным дымом, ссаньём и говном, краткостью жизни и медленным разложением. Как будто Трясучка напердел. Да ладно бы запах — не разглядеть свою руку перед лицом. Ночь такая тёмная, а туман такой густой, что Монза, идущая так близко, что её можно коснуться, виднелась не чётче призрачного очертания. Фонарь освещал перед его сапогами едва ли с десяток блестящих холодной влагой булыжников. Не раз он чуть было не шагнул прямо в воду. Это было бы легче лёгкого. В Сипани вода подстерегала за каждым углом.

Злобные великаны вздымались впереди, корчились, превращались в обшарпанные здания и уползали прочь. Из мглы выскакивали чёрные фигуры — шанка в битве под Дунбреком — и становились мостами, оградами, повозками, изваяниями. По углам улиц на концах шестов качались светильники, у дверей горели факелы и освещённые окна висели в воздухе, предательски мерцая во мраке как болотные огоньки.

— Проклятущий туман, — бормотал Трясучка, выше поднимая фонарь, как будто это помогало. — Не вижу ни зги.

— Это Сипани, — бросила через плечо Монза. — Город Туманов. Город Слухов.

Ну да, ледяной воздух наполняли странные звуки. Повсюду хлюпанье, плеск воды, скрип канатов гребных шлюпок, виляющих по разветвлённым каналам. Во тьме звенели колокольца, всевозможными голосами перекликались люди. Цены. Предложения. Предостережения. Разлетающиеся из уст в уста угрозы и хохмы. Собачий лай, кошачье шипение, птичье карканье, крысиный шорох. Обрывки затерянной в тумане музыки. Прирачный смех, перепорхнувший сюда с той стороны бурных вод, фонари скачущие во мраке, когда какая-нибудь компания гуляк направлялась в ночи из кабака, в бордель, в игорный притон, в курильню. Трясучка вертел головой, и ему становилось ещё хуже. Похоже, ему нездоровилось уже несколько недель. С самого Вестпорта.