Через Великий лес - Катерина Камышина
К немалой своей досаде Скай обнаружил, что потерял подмётку от сапога — оторвалась, видимо, пока он нёсся сломя голову через лес. Руки выглядели так, будто он повздорил со злобной кошкой, а над правым глазом налилась жаром большая шишка. Из плаща был вырван и печально болтался изрядный клок.
Руки — пустяки, рассеянно подумал Скай, расстелив многострадальный плащ на траве. Царапины-то заживут, а вот плащ жалко. Я его так берёг — а теперь куда он годится? Буду в нём как безродный оборванец какой-нибудь — один позор и больше ничего… Хотя я ведь теперь и есть безродный оборванец…
Ну, положим, плащ я заштопаю — а что делать с сапогами? От правого одна видимость осталась. А я ведь, Имлор помилуй, к наместнику собираюсь! Ну и как же я войду к нему, в таких-то сапогах? Он горько рассмеялся, представив себе эту кошмарную сцену. Да меня такого и на порог не пустят. И правильно сделают…
И на что я тут время теряю, подумал он вдруг со злобой. Наместник! Я ещё десятой части пути не прошёл, а расселся тут…
Он вскочил, полный решимости тотчас же двинуться в путь, накинул рваный плащ, поднял сумку… и почувствовал, как ползёт по хребту озноб.
Дороги, которая должна была провести его через лес до ручья, не было и в помине.
Глава 8. Хиллодор
[Свободные земли: Ваар, Западные Берега. Великий лес. Год 486 века Исхода, месяц Туманов.]<О зеленоволосых>: В те годы как раз собрались люди, чтобы пойти на юг от Элирдер и найти там хорошие земли, и в них поселиться. Всего набралось их сто сорок человек. Приходит тут Кан Лик и говорит, что тоже пойдёт с ними, а с ним жена его Огьяр и старуха-мать. А его прозвали так потому, что он умел заклинать мечи и копья, и всякий инструмент, всё, что сделано из железа, и заговаривать раны. Его берут с радостью. Отправляются те люди в путь. Они идут на юг много дней и дивятся, почему никакой лесной зверь их не трогает и не страшится. Потом узнали, что было так потому, что они шли Хиллодорским лесом, в котором кровь не проливается. В том лесу живут зеленоволосые — древопоклонники, нравом мягкие и незлобивые. Рассказывают о них, что они не строят домов и не принимают никакой пищи, кроме родниковой воды. Среди них запрещено рубить деревья, охотиться или чинить между собою вражду, и потому живут они со всеми в мире и кровопролития не приемлют. Теперь скажем о тех людях, которые шли на юг, что они вышли на красные болота, а всем известно, что на таких болотах можно добывать железо. Там приглянулась им маленькая долина, и они решили там поселиться. Каждый поставил себе дом, где хотел, а вокруг домов крепкую изгородь, а ещё большую кузницу. С тех пор они стали брать на болотах руду и добывать из неё железо, а из железа ковать доброе оружие и иные вещи. Среди них было много умелых кузнецов. Свою деревню они называли Эйнатар-Тавка. Век ИсходаХроника Фир-энм-Хайта
У Ская закружилась голова.
Я сбился с дороги посреди Великого леса. Да его же за всё лето не обойдёшь! И в нём полно зверей, и… кто знает, сколько тут ещё Тварей Тишины свило себе гнездо, и сколько всякой нечестивой нежити… и кто теперь велит колдовским деревьям расступиться, когда Колдуна нет?!
Скай заставил себя остановиться. Он зажмурился и сжал в кулаке висящий на шее камень. Если только это правда, что он приносит удачу…
— А ну прекрати, — сказал он вслух. — Прекрати трепыхаться, сам виноват. Думай.
Он сел под дерево и прислонился затылком к шершавому стволу. Камень слабо пульсировал теплом. В чаще выводила трель незнакомая птица. Солнечный свет прошивал лиственный полог, и воздух под деревьями был наполнен золотисто-зелёным мерцанием, как чаша вином.
Пока что всё хорошо. Никакой большой опасности нет. Ещё бы мне вспомнить, в какую я тогда сторону побежал, когда этот…
Ему мельком вспомнились чёрные глазницы мертвеца и полусгнивший пёс, и он с остервенением помотал головой, будто надеялся вытрясти эти воспоминания.
Пока светло, и опасности нет, и не так уж далеко я убежал. Просто нужно идти всё время на запад — рано или поздно выйду к Лайярину. Там проходит большая дорога и всюду люди живут, не заплутаешь.
Но на самом деле его решимость едва теплилась. Как находить дорогу в таком густом лесу, его никто никогда не учил. Он мог не хуже всякого другого в городе сказать, будет ли буря, по полёту птиц, и в звёздную ночь ему не составило бы труда понять, в какой стороне дом. Но Лес с его колдунами и зеленоволосыми в Фир-энм-Хайте лишним словом не поминали. Скай был всецело согласен: что же тут хорошего? Одни деревья нескончаемые… и ещё мертвецы, но об этом думать не надо.
Скай обошёл кругом поляну, разглядывая каждый куст, но ничто не подсказывало ему, где запад и где восток. Он попробовал влезть на дерево, потом ещё на одно, но стволы были слишком широкие, чтобы ухватиться как следует, и прямые как мачты, и ветви виднелись на недосягаемой высоте. Скай не добился ничего, кроме отшибленного копчика и нескольких сорванных ногтей.
Он старался не отчаиваться, но выходило плохо. Безрадостно пожевал рыбы, а пить, встряхнув тощий бурдюк, совсем не стал. Чтобы хоть чем-нибудь себя занять, пока не перестанут дрожать ноги, он срезал длинный стебель дудника и стал проделывать в нём отверстия. Он старался делать всё так, как показывал Вайсмор, и мычал себе под нос песенку о трусливой рыбе.
Когда Скай наконец взял себя в руки, солнечный свет порыжел: день клонился к вечеру. Зато теперь было проще понять, где запад. Скай затолкал в сумку свирель и бесполезный рваный сапог и устремился в путь.
Но прилив воодушевления быстро прошёл: обмотки на босой ноге измочалились в два счёта и цеплялись за всё подряд, корни впивались в ступню, и Скай теперь с нежностью вспоминал старую нархантскую дорогу, которую ещё недавно так ненавидел.
Этим вечером он долго возился с костром — так дрожали руки. Он не мог проглотить ни куска и никакого тепла от огня не чувствовал. Воспоминания тлели у него перед глазами ярче любого костра: мертвец, разлагающийся пёс, трубы ревут над
