Время Перемен - Анвар Кураев
— Кто поджёг сарай?
— Это я, но Людвиг помогал…
— Зачем?
— Поквитаться с де Прияром за его мерзкие занятия. Мы живём ближе всех. Наш скот стал пугливым, постоянно гадит, куры не несутся. Трое прокляли бы его за это.
Люк отвесил холопу подзатыльник:
— Трое тебя спросить забыли, кого им проклинать! Симон де Прияр проводит эксперименты по приказу самого короля. И они нужны королевству больше, чем твои несушки и коровы.
— У меня козы…
— Плевать. Ты, считай, королевский сарай поджёг.
— Пощадите, капитан де Куберте!
— Привести второго! — рявкнул Люк солдатам.
Через пол минуты в комнату вошёл ещё один холоп с оторванным рукавом, весь в синяках и кровоподтёках.
— К стене обоих.
Люди капитана грубо поволокли их.
— Господин… — попытался подать голос один из них.
— Молчать и слушать. Вы сожгли имущество вашего господина. За такой проступок он сам назначает наказание. Однако, де Прияр действовал по указанию короля. Значит, вы мешали исполнению королевской воли. За такое — смерть!
Оба холопа вздрогнули.
— Я бы вас точно повесил, но Его Величество милостив и заменяет наказание десятком плетей каждому, — смерды с надеждой переглянулись, — Но не за просто так! Теперь вам предстоит быть его тайными агентами и обо всём, что может угрожать де Прияру и его опытам, докладывать мне лично! Если меня нет — начальнику Печального гарнизона. Тайным агентам назначается жалование — медяк в неделю с выплатой дважды в месяц, получать у начальника гарнизона, — глаза холопов алчно заблестели, — Да смотрите, не проболтайтесь никому, что вы агенты. А то шиш вам, а не жалование.
— Капитан, позвольте выдать им по десять плетей? — Тиль взвесил в руках лошадиный кнут.
— Десять плетей им выданы условно.
— Это как? — округлил глаза солдат.
— А так. Если год справно служить будут и вести себя как следует — отменим наказание. Так что старайтесь, сукины дети! — пригрозил им кулаком капитан, — Не посрамите доблестного имени агентов Его Величества. А теперь оба ко мне подошли.
Люк присел на лавку, а крестьяне молча встали около него.
— Погреб с вином тоже ваших рук дело?
— Так…погреб…дык…енто…стоит же он…ваше бла…целёхонький! — запинаясь, выдали оба смерда.
— Кто бутылки в нём перебил, дурни?
— Эт не мы.
— Допустим, не вы. А кто?
— То нам неведомо.
— Вы теперь агенты, головой думать надобно. Кто знать может?
— Жрец троих. Худой такой. Остряком, кажись, зовут.
— Уже что-то. Почему он?
— Так завсегда он у погребов ошивается. Дольше любого слуги. Если и не он, так он точно знает, кто.
— Значит так, сейчас оба по домам. Кто спросит, почему биты — скажите, солдат моих задирали по глупости. Мы до погреба, жреца вашего искать, а вы чтоб всё вокруг примечали, всё запоминали. И чуть что важное — сразу ко мне.
При железе, кучей, без походного строя, двинули к погребу. А капитан не стал своих бойцов осаживать. Кому он тут нужен, этот походный строй? Чай, не в городе и не на марше.
Возле погреба его поприветствовал древний в том же сером костюме и с бутылкой вина в руках:
— Капитан, как ваша кольчуга?
— Благодаря вам успею купить новую, пока эта не развалится от ржавчины, — Люк не стал спешиваться, просто помахал рукой.
— Вино здесь неплохое, хоть и не чета тому, что в погребах де Луза, а?
— Согласен. Не видели здесь жреца троих?
— Ловит сны от кружильных ягод вон в той роще.
— Интересно. Спасибо, легат.
Люк поглядел на уходящего древнего: сначала думал проверить и его, но он прибыл за два дня до самого капитана. Несчастья же начались давно. Пришлось оставить — всех не проверить.
— Жак, Тиль, рощу с двух сторон оцепить тройками.
Его люди убежали выполнять сказанное.
Капитан въехал под сень деревьев, трое пестуйцев шли рядом. Жрец в грязной, дырявой рясе, валялся под деревом. Он и не думал бежать — лишь приоткрыл глаза и поглядел на копыта лошади.
— Встань, — грозно приказал Люк.
— Жрец не подчиняется военным. Свод законов короля, — пробормотал оборванец заплетающимся голосом.
— Вы, жрецы, нужны лишь как отдушина для холопов, чтоб немного облегчить им жизнь. И существуете на наши подати, до тех пор, пока мы этого хотим. Прояви-ка уважение к тому, от кого ты зависишь.
— Жрецы зависят от всех сразу, не от тебя лично.
Люк спешился, схватил наглеца левой рукой за волосы и поднял на ноги. Всадил правый кожаный клёпаный кулак неряхе в живот и тут же отстранился от фонтана рвоты.
— За что? — согнувшись на земле, прохрипел монах.
— Ты перебил вино в погребе?
— Нет.
— Врёшь! Вот пятна от вина, они повсюду.
— Я там был, но бил не я. Это Сбышек.
— Если даже я поверю в существование этого Сбышека, ты всё равно виновен. Где твой приход? Пусть они выносят приговор.
Монах качался от ягодного дурмана и удара в живот:
— На полпути до Печального гарнизона.
— Понятно. Как тебя звать?
— Остер, жрец Нири…
— Вот что, нужно поставить в известность местного настоятеля, что мы будем допрашивать этого оболтуса. Приход недалеко. Держите его тут, я быстро обернусь на лошади. Марио, сбегай пока к де Прияру за едой.
Люк проскакал несколько вёрст и осадил взмыленную лошадь возле ворот храма. Навстречу вышел жрец в чистой, опрятной рясе:
— Здравствуйте.
— И тебе не хворать. У меня дело к настоятелю.
Видно, жрец понял, что перед ним не простой гость:
— Идёмте за мной.
Люк привязал коня к воротам и двинулся следом. Окинул взглядом двор. Круглый трёхэтажный храм, много домиков вокруг, животина, стена хорошая, монахи все опрятные. Богатый приход.
Напротив больших ворот храма стояла маленькая площадь с тремя статуями древних:
Нири, в фартуке, с
