Александр Рыжков - Ищейки Смерти

Просто не верилось, что сорвавшийся следом крот умудрился вновь зацепиться за лёд. И как зацепиться!

— Шлышь, Мор, — перекрикивая своё дикое сердцебиение, заговорил Тос. — Кирку выронил… Одна ошталащь.

— Смотри эту не потеряй, долбень, — посоветовал Моррот.

Тос глубоко вздохнул. Прекрасный, свежий воздух жизни…

Вверху взбирался Моррот. В сущности, вся надежда теперь была на него. Тос поднимался следом. С одной киркой это удавалось весьма жалко. Сапоги с вручную приделанными шипами — помощник ей весьма ненадёжный…

Чуть ли не приведший к гибели, срыв значительно увеличил время подъёма. Но бесконечно этот ужас продолжаться не мог, хоть и казался наёмникам сотней вечностей.

Запыхавшийся, уставший, измученный, обозлённый и в буквальном смысле выжатый как какой-нибудь восточный фрукт, нет, как сотня восточных фруктов, Моррот подтянулся, перевалился грудью, отполз подальше от обрыва, упёрся ногами в ледяную глыбу и вытянул к себе Тоса. Сказать, что это было проделано из последних физических сил — ничего не сказать. Последние силы покинули крота ещё до злополучного срыва. Он, да и Тос тоже, были ведомы лишь силой воли. Твёрдой и могучей силой воли, которой обязан обладать каждый наёмник…

Вершина горы взята!

Ха! И что теперь, Заколдованные? Не такие вы уж и страшные! Подумаешь, боязливые горожане, никогда за пределы своих жалких домишек не ступавшие, навыдумывали про вас небылиц! Самые обыкновенные себе горы. Да, опасные и непредсказуемые, как это и подобает горам. Но вот колдовства в вас — не больше, чем в дигре чешуи. Хотя, если дигру посчастливилось сожрать линяющего драга…

Отдышавшись, набравшись сил, наёмники осмотрелись вокруг.

Верхушка представляла собой отлогую заснеженную глыбу. Среди искрящейся на солнце снежной пустоты одиноким истуканом возвышалось узловатое обледеневшее дерево. Да, не густо…

Зато открывался великолепный вид на величественные горы, сотнями скалистых, покрытых льдом титанических пальцев тянущиеся к небу. К сожалению, подзорная труба, вместе с остальным инвентарём, вывалилась из походного мешка Тоса. Но и без неё можно было разглядеть чёрную матовую точку на одной из верхушек гор.

— Ты видишь, что и я? — потирая уставшие глаза, спросил у товарища Моррот.

— Швятой Моол, это ведь Шмертоптица! — подтвердил Тос.

— Вот и вознаграждение за труд тяжкий! — потёр начинающие замерзать руки крот. — И, как назло, нет ни одной фитасы, чтобы Филике рассказать…

— Они, видимо, не защекли ещё… — сказал Тос и отпил вина из фляги. — Передохнём немного?

— Разве что — немного… — согласился Моррот, доставая из рюкзака опостылевшую курятину.

Послеобеденное солнце было благосклонно, ветер напрочь отсутствовал. Если не стоять всё время на месте — холода не чувствовалось. Наёмники подкрепились, набрались сил и принялись за сооружение «кожаных крыльев». Из сложенных тупым клином металлических палок и развёрнутых рюкзаков получился великолепный аппарат для скольжения по воздуху. Верёвки, до этого служившие страховкой при подъёме, двумя рядами параллельно идущих петель свисали с металлического каркаса — почти удобные места для путешественников. В идеале на этих петлях для смягчения впечатлений должны были лежать спальные мешки. Так как одного мешка не хватало, то и место одно было не застеленное. После недолгого спора, место с мешком досталось Морроту. Его старому телу нужно немного покоя… Также отдельные верёвки крепились к крыльям и служили жалким подобием направляющего механизма.

Ждать было нечего. Солнце должно светить не меньше двух часов. За это время до цели долететь — плёвое дело. Пусть у наёмников и не велик опыт полётов…

Тос нервно вздрогнул от горячего шершавого прикосновения к шее. Обернулся. Ничего необычного не предстало его взору: всё те же фиолетовые стены, пол и копошащийся оранжевыми змеями потолок лабиринта бесконечности. Ощущение времени исчезло. Да и было ли оно раньше? Было ли вообще раньше хоть что-то до этих незыблемых коридоров? В памяти бледным маячком мерцал ответ. Но всякий раз ускользал, стоило Тосу потянуть за ним руку.

Мерзкое чувство стоящего за спиной врага липким гноем заливало душу. Но сколько бы Тос не оборачивался — всё та же пустота. Лишь стены — безмолвные надзиратели…

Лабиринт успокаивал своей бесконечностью. Идёшь ты или стоишь на месте, всё равно исход один — забвение. Сладкое, лёгкое и приятное забвение. Совсем-совсем не страшное.

По коридору прокатился злобный утробный рык, оборвав безмятежные мысли. Пол содрогнулся, словно на него повалилась каменная колонна, затем ещё раз и ещё… Свирепый рык зловещим эхом вздыбливал каждую волосинку на теле прима. Чудовищный обитатель лабиринта свинцовыми шагами приближался к посмевшему нарушить его одиночество.

Тос помчался прочь. Прямиком по коридору, не сворачивая. Пол был ледово-гладким и от непривычки прим несколько раз упал. Потом более-менее пристрастился: бежать нужно короткими шагами, едва отрывая стопы от пола.

Но как бы быстро не передвигался Тос, злостный рык и молотами отбивающиеся по полу шаги не смолкали. Что-то здесь не совпадало с реальностью. Но это не вызывало удивления, ведь в лабиринте бесконечности может происходить всё что угодно.

Тупик. По сторонам только стены. Нужно бежать назад. Но там надвигающаяся смерть… Что было сил, Тос устремился назад. Коридор закручивался дугой, и приближающееся чудовище нельзя было увидеть. Зато всё явственнее чувствовался его жар и гнилостный запах. Шерсть на теле прима слипалась от пота. Страх ледяным ветром обжигал сердце, желудок и кишки. Казалось, ещё чуть-чуть и выглянет из-за скруглённой стены уродливая морда смертоносного зверя. Но нет, примыкающий справа коридор впустил Тоса в своё спасительное чрево.

Злобный рёв чудовища оглушающей волной пронёсся по лабиринту. И затих. Прекратились и шаги. Но опытный наёмник Тос не сбавил шаг. Кому как не ему знать, что тишина таит в себе больше угрозы, чем самый громкий и пронзительный крик?

Коридор рассыпался на пять одинаковых рукавов. Размышлять было некогда, и Тос устремился в четвёртый слева, ведь его любимым числом была четвёрка. То ли из-за того, что руки у него было четыре, то ли ещё по какой-либо более скрытой причине…

Бледно-розовое тело, покрытое язвами и длинными бугристыми наростами, густыми пучками торчащими повсюду. Узкий кроваво-красный глаз, слезящийся ярко-жёлтой слизью. Толстые как стволы дуба отростки ног. Громадная разверзнутая пасть вглубь зоба покрытая рядами шиповидных зубов. Тос зажмурился. Не так от страха, как от безысходности. Воображение его порождало ужасные кровавые образы. Разрывающие плоть, крошащие кости зубы. Чудовищная боль. Звон предсмертных колоколов…