Мария Дахвана Хэдли - Магония (ЛП)

– В том, что я сказала правду.

– О чём?

Дэй поднимается с нижней палубы, разворачиваясь к корме.

Зэл кивает в его сторону:

– Дэй вылупился на магонианском корабле-поселении, который забыли власти. Когда-то у них было много еды, зерно снизу, свои лодки для грабежей, но когда мир подводников стал засыхать, им понадобилась помощь. Маганветар отказался делиться пропитанием. Корабли этого народа превратились в щепки. Их мышепаруса умерли от старости. Там, откуда он, нет шквалокитов. Совершенно нет дождей. Его народ медленно умер от голода, а внизу так же умирали подводники. Они видели города, горящие внизу, где зелёное стало коричневым. Их ростре разлетелись в поисках лучшей добычи, гнездясь на снастях официальных кораблей. Отец Дэя отправился на задание, выбранный советом поселения. Дэю было семь. Он был в шлюпке с отцом, когда начался штиль. Они дрейфовали, страдая от голода и жары, отчаянно желая воды. Отец Дэя погиб, пытаясь спуститься со шлюпки в оазис. Его тело упало в пустыне, а кости обглодали стервятники.

Дэй работает рядом, и я замечаю длинный шрам у него на руке, который уже видела, но не знала, откуда он. Похоже, все в Магонии носят шрамы.

– Стервятники, вроде тех, которые пытались поймать тебя, – слабо улыбается Зел. – Дэй исхудал и спасся от хищников, но вернувшись домой, обнаружил, что его мир погибает. Жители – кожа да кости, все умирали. Его мать, брат, сестра. Доведённые до голодной смерти подводниками, которые испортили свою землю, сожгли собственную территорию. И забытые столицей, которой на них наплевать.

Я снова изучаю – на сей раз дольше – магонийца, моего командира, моего надсмотрщика с тех пор, как я взошла на борт «Амины Пеннарум». Внезапно Дэй кажется мне просто мальчиком. Может, он не такой уж сильный и уверенный, как притворяется.

– Я нашла его, – говорит Зэл, проследив за моим взглядом. – Этот корабль искал тебя, Аза, по небесам этого мира и оказался в районе Дэя. До меня не дошло, что тебя могли бросить в поднебесье. Я плыла мимо дрейфующего корабельного поселения, поставила судно в док и отправилась в шлюпке по пустым небесным путям. Дэй увидел «Амину Пеннарум» и спрятался на ней. Несколько дней спустя я нашла его в нашем хранилище. Он ел зерно из горстки. У меня сердце сжимается от той боли, которую он познал. Ни одно создание, человек, ростре или магониец, – не должно так страдать. Я научила Дэя петь. И годами читала историю Магонии в скорлупках, о малышах, которые погибли до того, как научились летать, о покинутых кораблях, о небесных картинах и песнях шквалокита…

Зэл открывается мне с новой, неожиданной стороны. Она примерно такая же, как я, книжный червь, всё читает и читает.

– Я путешествовала сначала туда, где было плохо. Наблюдала, как небеса полнились ветрами, которых я никогда прежде не видела, как рождались бури, к которым мы не имели никакого отношения. Внизу моря затапливали берега подводников, зерновые умирали. Люди намеренно уничтожают землю, на которой живут, а соответственно, уничтожают нас.

Люди.

Она говорит обо всём человечестве.

Я пытаюсь думать о Магонии, как если бы была человеком. Королевство-паразит, кормящееся с полей земли?

Но потом представляю маленького голодного Дэя, одного в лодке.

Я думаю о родных, передвигающихся с места на место, в машине, которая пропитывает небо и землю токсичными отходами.

Внизу города сияют в темноте красным, зелёным и белым. Вся планета полна машин, пытающихся добраться куда-то.

Я чувствую, что была слепа там, внизу. А теперь?

– Что ты от меня хочешь?

– Смотри, – говорит капитан.

И указывает куда-то в темноту. Масса облаков при нашем приближении превращается в нечто другое. Зэл стоит рядом, напряжённо опираясь на моё плечо. Она указывает на место, темнее остального.

Наша стая шквалокитов не с нами.

– Где они…

– Они с нами не отправятся, – говорит Дэй, подходя к нам и снова прерывая мои раздумья. – Они подождут нас с другой стороны. Смотри, Аза. Смотри, что подводники сотворили своими ядами.

Дэй направляет свет в массу, и тут я вижу. Двигается одна рыба, потом другая. Маленький закатившийся глаз на гигантской голове шквалокита. Рана, которая сочится слезами до челюсти. Он весь изранен, но не оружием, а чем-то другим. Ожоги. Кровь.

Он пытается петь, но не может. Я смотрю, как из его дыхалки выходит что-то красное. Оно падает вниз, и я точно знаю, как называется этот дождь на земле.

Шквалокит плачет и катается в агонии. Он вызывает шторм, токсично красный и чёрный, переходящий в маслянистое мерцание. Я никогда не видела, как шквалокит поёт, вызывая бурю чем-то, кроме радости. От этого зрелища мне плохо. Я сглатываю комок в горле.

– Их много по всей Магонии. Новые рождаются каждый день, создавая бури яда, – поясняет Зэл.

Я смотрю в глаз шквалокита, мне хочется плакать.

«Пой, – говорит он, глядя на меня. – Ночную песню. Песню смерти».

Мимо нас проплывает несколько намного более израненных китов, их тела сияют, но как-то неправильно.

Они даже не могут разговаривать друг с другом, издают лишь крики и бессмысленный шум.

Милект начинает петь в моей груди, и это мелодия ярости. Меня трясёт.

Когда песня Милекта усиливается, мои воспоминания обо всех хороших людях на земле, об Эли, о моих родителях и о Джейсоне погружаются в ярость, от которой я стискиваю кулаки. Я чувствую, как Дэй рядом тоже вибрирует, а в его груди поёт Свилкен.

– Что мы делаем? – наконец спрашиваю я у Зэл. – Куда мы отправляемся?

Она внимательно смотрит мне прямо в глаза.

– Подводники уничтожают нас, как и политика Маганветар. – После паузы Зэл продолжает: – Столица считает, что у Магонии нет иного выбора, кроме как скрываться от тех, кто внизу. Маганветар отличается от большей части страны. Мы – множество голодающих граждан, забирающих зерно снизу, куда бы ни отправились. Они взимают свою долю со всех кораблей, которые получили лучшую добычу. В Маганветар намного больше еды, чем надо его гражданам, но столица требует лучшее из всего, а их объедки испорчены и непригодны, высушены и истощены. Подводники доводят до голодной смерти и отравляют даже собственных людей. Однако Магаветар всё ещё зациклен на прошлом, когда дело касается закона.

– Невозможно дальше следовать их политике, – говорит Дэй. – Подводники уничтожают наши небеса, наш народ, наш воздух.

«Люди не знают о Магонии. Они не понимают, что делают», – хочу крикнуть я.

Но гляжу на огромное животное, песней вызывающее кислотный дождь. Люди знают о нём, но не делают ничего, чтобы его предотвратить.