Мария Дахвана Хэдли - Магония (ЛП)

Пауза.

– Погоди. Ты это видел?

– Что?

– Что за… – Шум. – Это…

– Верёвки? О боже…

И тут громкий скрежет металла, звон битого стекла, удар, царапанье и крики обоих, они пытаются что-то сказать…

Да, нет, я не могу. Не могу слышать их последние слова. Это слишком ужасно.

Мгновение спустя громкий взрыв. Пение и крики. Звук хлопающих крыльев.

Птицы.

Кто-то тихонько и хрипло спрашивает:

«Что ты такое?»

Вот и вся запись. Я прослушиваю её снова и снова. Всё вместе с первым разговором о буре, аварии, длится минуты две.

Мне надо всё обдумать. Звуки умирающих людей. Крики птиц. Последнее, что сказано до того, как бедняги упали с небес, рухнули в огне.

У семей пилота и медика записи нет. Она только у меня и у тех, у кого я её достал. Умерли не только люди из вертолёта, но и врач из скорой тоже. Он выбежал, пытаясь посигналить им, но его тело так и не нашли.

Я сижу за столом, не плачу, но…

Нет, я плачу.

«Что ты такое?»

В ту ночь Аза умерла. Пять дней спустя я услышал её голос с небес.

Нет, я не параноик и вовсе не зациклился, нет. Это не теория заговора, не одержимость, не ложные надежды.

Я уверен, если это попадет в интернет, некоторые скажут, мол, пилот и медик бредили: бушевала гроза, сказалось давление воздуха и отсутствие кислорода.

Что слова «верёвки» вовсе не было.

Но тогда что было?

За окном вдруг поднимается сильный ветер, идёт дождь. Я встаю и закрываю створку. Холодно.

«Что ты такое? Что ты такое?» – крутится в моей голове, а затем в дверь звонят.

Кэрол или Ив часто забывают ключи. В основном Ив. Она концентрируется на другом и обязательно что-то забудет. И я не исключение. Много раз в детстве меня забывали забрать из школы. Я проводил время в доме Азы, что меня устраивало.

На всякий случай я закрываю вкладку с записью чёрного ящика и иду к двери.

Кто-то снова звонит, затем стучит. Значит, не Ив. Она бы подошла к моему окну, постучала по стеклу и изобразила лицо «прости забывчивую маму».

Я на минуту замираю. Я занимаюсь таким хакерством, что если меня выследят, то заведут дело, арестуют и/или посадят до конца дней моих.

Я смотрю в боковое окно, но не вижу полицейскую машину. Никаких мигалок. Разумеется, у федералов такого и нет. На всякий случай разглядываю деревья через дорогу. Там очень ветрено. Дует.

Секунду я переживаю за себя.

Кто-то снова громко стучит в дверь. Я вижу лишь плечо в синей куртке и пряди стянутых в хвост чёрных волос.

Успокойся, Джейсон. Возможно, кто-то пытается обратить соседей в свою религию.

«Ты в последнее время задумывался об аде?»

«Нет, – скажу я. – Обо всём остальном – да, но не об этом. Во всяком случае, не конкретно».

Я отпираю замок. Открываю дверь.

На крыльце стоит Аза Рэй Бойл. 

Глава 18

{Аза}

Зэл будит меня, тряся койку.

– Дочь, на палубу.

Не то чтобы я спала. На меня накатило истощение после событий с пиратами и той песни, но потом я задумалась об услышанном разговоре. Сколько пробелов между беседой Лей и Зэл и тем, что мне известно.

«Мы с тобой обе знаем, что ты хочешь новый мир».

«Дело вряд ли в одной сентиментальности».

«Именно ты облегчишь нам жизнь».

Что? Мой мозг не хочет униматься.

Зэл подводит меня к штурвалу, и мы смотрим на полное звёзд небо.

– Ты, должно быть, удивлена сегодняшним событиям, – говорит она.

Преуменьшение года.

– Я знаю, что случилось. Я защитила корабль от пиратов, желавших убить меня. Вот только не знаю, чем им насолила.

Зэл смотрит на меня и вдруг улыбается:

– Со временем, Аза, между нами не будет тайн. Пиратка Лей Фоль застала меня врасплох. Её появление значит, что весть о тебе достигла Магонии. Вероятно, от Дыхания, которое я привела на борт, чтобы вернуть тебя снизу. Думала, платы достаточно, но им нельзя полностью доверять. Они чудовища.

Мгновение я пытаюсь представить себе, что же такое чудовище для Зэл. Для Магонии. Щупальца, Годзилла, зубы. Для меня чудища – штормакулы. Дыхание – другие. И похоже, их больше боятся.

– Но что они такое?

– Они могут ходить среди подводников. Им можно платить за услуги, но они нехорошие.

Неужели я впервые вижу её страх? Меня он нервирует.

– Тут есть вещи, которые не стоит называть по имени. Для тебя это новый мир, для нас теперь тоже. Ты – его центр. Ты то, что нужно Магонии.

Что, а не кто.

– Так что я такое? – спрашиваю я Зэл.

Она улыбается, показывая острые зубы, ветер треплет её волосы у воротника.

– Ты, Аза, моя дочь. Ты рождена, чтобы подчинять пением стихии. Ты унаследовала эту песню от меня. Пусть мой голос забрали, у нас есть твой. – Она колеблется, затем добавляет: – Некогда я могла петь, как ты.

Она расстёгивает ворот кителя и показывает чёрный уродливый шрам на груди. Это не просто шрам, намного хуже. Дверца для кэнвра заварена намертво. Резкая чёрная линия на чернильно-синей коже, извилистая и грубая.

– Меня наказали за попытку изменить Магонию песней, избавить нас от зависимости от подводников. Власти Маганветар сломали мою связь с кэнвром, чтобы остановить меня. Это не должно случиться с тобой и Милектом. Мы теперь сильнее, все мы.

Впервые я слышу её по-настоящему. И не могу поверить, что не замечала этого раньше. Её голос такой грубый, потому, что она одна. У неё нет кэнвра. Её связь разорвана.

Вот почему кричит Кару. Скорее всего, он – птицесердце Зэл.

– А он… был…

Зэл смотрит в сторону.

– Ты слышала его пение. – Она словно читает мои мысли.

– Команда говорит, что он призрак на корабле. Что он мертв.

– Тем не менее он поёт, – отвечает Зэл, но что-то в её лице и движениях меня настораживает.

– Разрыв связи свёл его с ума? – спрашиваю я. – Или он уже был таким?

– Ты слышала остаток нашей песни, – скорбно сообщает она. – Я думала, что сумею его исцелить, но не смогла. – Зэл встряхивается. – Сейчас уже ничего не поделаешь. Мы можем только двигаться вперед. Лей и я в молодости читали истории о старой Магонии, свободной от отношений с подводниками. Те истории не фантазии, а правда. Я в них верю. Я думала, что и она верила. Она солгала.

Что-то щёлкает в голове.

– Так почему? За что они тебя наказали? В чём твоё преступление?

Выражение глаз Зэл изумляет меня. Я на секунду что-то чувствую, но не знаю, что. Сочувствие? Доверие?