Ветер странствий (СИ) - Ольга Ружникова
Увы, раз уж дотащилась до Сантэи — самое время побыть гонцом. Неизвестно, добралась ли сюда Эста. Если да — отлично. Нет — хорошо, что добралась Элгэ.
А потом — обратно в Эвитан. Как можно скорее. Устраивать Диего новый побег. Только на сей раз — подготовленный, как следует. Нужна фора во времени. И место, где укрыться.
На худой конец, подойдет даже Мидантия. Еще лучше сгодился бы Мэнд… но вот туда почему-то не тянет. Совсем. А в предчувствия Элгэ с некоторых пор верит. С тех самых, как не увидела теней, прекрасно различимых Мирабеллой и Диего…
Нет. Еще когда мерзла в жарко натопленной комнате заснеженной таверны. И обреченно смотрела на метель — невольного вражеского союзника. Зная, что именно сейчас недоброе кольцо смыкается вокруг их теплой, уютной ловушки.
Как всё было бы хорошо — догадайся Элгэ пораньше! Счастливая Алекса, счастливый Вит, их благополучно родившийся ребенок! И Диего, которого дядя и не подумал бы убивать. Без запасной-то наследницы.
И Элгэ никогда не узнала бы о подлости родственника.
Ну и змеи с ним, с этим знанием! Лучше остаться наивной дурой, чем прозреть ценой страданий самых близких людей.
Она так устала. И уже сложно сказать, от чего сильнее. Пусто. Холодно. Тревожно. Не той тревогой, что кричит о немедленной опасности, а иной — холодящей подводными ключами. Той, что постепенно лишает сил. А потом тянет на дно.
Шаги. И это не местные делают вид, что крадутся. Так уверенно топает лишь облеченный властью мужчина. Воистину — чем мельче трон, тем наглее владыка. Валериан Мальзери при всей его подлости изъявлял хоть какие-то потуги на вежливость. Пусть даже утонченно-издевательскую.
— Кармэн! — рявкнул баро, откидывая полог. Один из самых приличных и необтрепанных в таборе. И чистых.
Иногда и от дурной славы прок есть.
Судя по масленой роже сволочи категории «оборванная» — новости принес плохие. Для той, к кому приперся.
— Я за нее, — насмешливо изрекла Элгэ. Со всем возможным ехидством.
Он давно уже потерял надежду на благосклонность чужачки. И всё еще не прогнал — лишь благодаря слухам о ее дурном глазе. А вот почему не ушла она сама? Добралась бы до Сантэи и одна. Неужели даже кочевые дикари лучше одиночества? Даже ненавидящие тебя дикари?
— Ты стала еще более дерзкой! — вождь пока еще не бывшего племени Элгэ недовольно оглядел внешнее проявление ее внутренней сути.
От такой пародии на Валериана Мальзери впору расхохотаться.
— Какая есть! — фыркнула Элгэ. Сейчас не время размышлять, что превратило ее в столь озлобленную стерву. Слишком долго перечислять. — Чего ты хочешь?
— Отработать твое проживание здесь!
Во обнаглел, а?
— И во сколько вы его оцениваете, сударь? — с насмешливой вежливостью уточнила «ведьма с дурным глазом».
— В одно приготовленное зелье! — прорычал господин и повелитель всея табора.
Надо же — еще и ответить сумел довольно гладко. Его сынок способен только слюной злобно брызгать. И топать ногами в краденых сапогах.
И всё же встань перед Элгэ выбор — и повезло бы сынку. Им легче вертеть.
— У тебя мало своих ворожей? — набила цену илладийка.
Глядишь, и удастся выгадать чего полезного. В пути пригодится.
— Он хочет, чтобы зелье принесла аристократка.
Змеи! Воистину — змеи. Потому что теперь уходить нужно немедленно. Кто сдал — выясним потом. Или — сейчас. Или…
Только именно сейчас никто не выпустит. Полбеды — что баро вдруг нашел способ и отомстить, и загрести с дерзкой гостью выгоду. Хоть шерсти клок. И, возможно — весьма густой и пушистой.
Хуже — что существует «он», требующий именно аристократку. Хорошо, если просто разжиревший патриций, у кого зуд где не надо завелся. А если что попаршивее?
Нет уж, раз всё равно прорываться с боем — сначала попробуем «раскрутить противника на информацию», как говорил Виктор. Когда они безобидно расспрашивали безобидных крестьянок Вальданэ. О безобидных легендах очередного ручья или деревни. Как всё было тогда хорошо…
Почему мы по-настоящему ценим лишь утраченное? И ирония судьбы, если впереди такое будущее, что и нынешнее настоящее добром вспомнится.
— Он — это кто? — с ленцой протянула илладийка. — Его Величество… который там сейчас? Аврелиан или уже новый?
Элгэ, очнись и прикуси язык! Ты сейчас в присутствии врага оскорбляешь правителя страны, где находишься! И ты здесь — не герцогиня с жирным куском наследства.
— Больно жирно для тебя — император! — фыркнул дикарский вождь опостылевшего илладийке племени. Впрочем, она ему — не меньше. — Генерал Поппей Август, слыхала о таком?
О Кровавом Псе? О нем только в самой замшелой деревне глухие бабки не слышали. Но уж никак не шатавшаяся по городам и селам с «погадаю, красавец» Элгэ.
Поппеем матери пугают непослушных детей. Причем, не только вражеские.
И зачем же холую нынешнего императора понадобилась еще одна аристократка? Их при дворе мало?
— Ему сойдет в качестве носильщицы любая нетитулованная дворянка или нужна именно я? — зачем-то уточнила девушка.
— Ему нужна герцогиня Элгэ Илладэн, — втрое наглее прежнего усмехнулся баро. — Его люди уже здесь. Ты приготовишь зелье и поедешь с ними. Я сказал — ты услышала. Ясно?
— Мне нужна помощница…
— Бери Ристу.
Совсем плохо. С «гостьей» отправляют самую презираемую в таборе. Кого жалеть уж точно некому.
— … и советы Азы, — добавила Элгэ. Как можно тверже. — Обязательно.
Бежать нужно немедленно, и именно это — нельзя. Лучше даже не думать, что грозит в случае неудачи. Хуже того мерзкого алтаря — уже некуда. Но и в смерти у столба под бичами — приятного мало.
Что делать? Делать-то — что⁈ Кроме этого змеева зелья…
Время тянуть.
— Я иду готовить зелье, или будем трепаться дальше? — усмехнулась девушка.
Какое лицо он умеет делать — приятно полюбоваться! Для поднятия настроения, что рухнуло ниже всех подземных катакомб Эвитана и Квирины вместе взятых.
— Если иду — полог палатки вон там, баро. Мне нужно переодеться.
— Я не выйду. Или ты сбежишь.
— Мне некуда бежать из окруженного табора. Он ведь окружен, верно?
— Переодевайся при мне! Я не хочу, чтобы ты взяла с собой оружие!
— Оружие — и сейчас со мной, баро, — пожала плечами Элгэ. — Не говоря уже о моих кулаках — их силу ты уже видел. А видеть женщину обнаженной может лишь ее муж, отец или близкий родич. А ты — не то, не другое и не третье.
Так бы и умилилась собственной стыдливости и целомудрию! К счастью, не дикарю понять, что стыдятся лишь старого
