Кира Касс - Элита

Я все ждала, когда он потребует оставить его в покое, скажет, что она ему не нужна. Но принц этого так и не сделал, а, наоборот, принялся целовать ее. Она явно блаженствовала, хихикая над его пылом. Максон что-то прошептал ей на ухо, и Селеста прижалась к нему всем телом, целуя его с удвоенным старанием. Лямка платья соскользнула с ее плеча, открыв километр голой кожи на спине. Никто из них даже не удосужился поправить ее.

Я оцепенела. Мне хотелось закричать или завизжать, но горло словно сжала ледяная рука. Ну почему это должна была оказаться именно она?

Селеста оставила в покое губы Максона и занялась его шеей. Издав еще один непристойный смешок, она снова набросилась на него с поцелуями. Максон закрыл глаза и улыбнулся. Селеста сдвинулась в сторону и больше не заслоняла меня от принца. Мне хотелось убежать, исчезнуть, испариться. Вместо этого, я продолжала стоять столбом. Так что когда Максон открыл глаза, то увидел меня. В то время, как губы Селесты путешествовали по его шее, мы с ним молча смотрели друг на друга. Его улыбка померкла, он стал похож на каменное изваяние. Потрясенное выражение на лице принца наконец-то заставило меня сдвинуться с места. Селеста была так увлечена своим занятием, что ничего не заметила, и я бесшумно отступила в темноту, стараясь не дышать.

Едва очутившись вне зоны их слышимости, я бросилась бежать. Стремглав промчалась мимо гвардейцев и лакеев, которые еще были на ногах в этот поздний час, но слезы выступили у меня на глазах еще прежде, чем удалось добраться до парадной лестницы. Я взлетела по ступеням, протиснулась мимо встревоженного охранника и скрылась в своей комнате. Там я плюхнулась на постель, глядя в окно. Сердце у меня разрывалось.

Америка, какая же ты дура, какая дура! Я уеду домой. Забуду обо всем, как будто ничего и не было. И выйду замуж за Аспена. Аспен — единственный, на кого я могла рассчитывать.

Вскоре в дверь постучали, и в комнату, не дожидаясь ответа, вошел Максон. В несколько решительных шагов он очутился у моей кровати. Вид у него был очень рассерженный.

— Ты меня обманывал! — Я накинулась на него столь стремительно, что он даже рот не успел открыть.

— Что? Когда?

— Лучше скажи, когда ты меня не обманывал! Как мог человек, который рассуждал о том, чтобы сделать мне предложение, быть застуканным с поличным с кем- то вроде нее?

— То, что я делаю с ней, не имеет никакого отношения к моим чувствам к тебе.

— Шутишь? Или, раз ты у нас будущий король, это значит, что ты можешь тискаться с полуголыми девицами, когда пожелаешь?

Максон вздрогнул:

— Нет. Я вовсе так не считаю.

— Почему она? — спросила я, глядя в потолок. — Почему из всех девушек на планете тебе приспичило делать это именно с ней?

Я устремила на Максона взгляд в ожидании ответа. Он покачал головой и отвел глаза.

— Максон, она притворщица, фальшивка. Как ты можешь не видеть, что за этим слоем штукатурки не скрывается ничего, кроме манипуляторши, которая жаждет воспользоваться тобой в своих целях?

— Ну почему, я это прекрасно вижу. — Максон издал смешок.

— Так почему же тогда?.. — Его спокойствие меня ошарашило.

Но я уже сама знала ответ. Он понимал. Разумеется, он все понимал. Он ведь вырос среди этого. Он, небось, дневники Грегори читал вместо сказок перед сном. Не знаю, почему я ожидала от него чего-то другого. Как можно было быть такой наивной? Когда я думала, что есть кандидатуры куда лучше моей на роль его принцессы, я имела в виду Крисс. Она была милая, терпеливая и вообще в миллион раз превосходила меня по всем параметрам. Но я видела ее рядом с другим Максоном. Для достойного преемника Грегори Иллеа единственная подходящая пара — Селеста. Уж она-то обрадовалась бы возможности прибрать к рукам всю страну.

— Все, — сказала я решительно. — Ты хотел, чтобы я приняла какое-то решение, и я его приняла. С меня хватит. Я по горло сыта Отбором, я по горло сыта всем этим враньем, и я по горло сыта тобой. Господи, как я могла быть такой дурой? Я уезжаю.

— Никуда ты не уезжаешь, — отрезал он. — Ты уедешь тогда, когда я скажу. Ты просто сейчас расстроена.

Я вцепилась себе в волосы, как будто собиралась выдрать их с корнем.

— Да что с тобой такое? Что за иллюзии? С чего ты решил, что я смирюсь с увиденным?! Я ненавижу эту девицу! А ты целовался с ней. Я не желаю иметь с тобой больше ничего общего.

— Боже правый, женщина, ты слова мне не даешь вставить!

— А что такого ты можешь сказать в свое оправдание? Отправь меня домой. Я не желаю больше здесь оставаться.

Мы перебрасывались репликами с бешеной скоростью, и вдруг он замолчал. Молчание было пугающим.

— Нет.

Я пришла в ярость. Разве он сам не просил меня об этом?

— Максон Шрив, ты просто ребенок, не желающий выпускать из рук игрушку, которая ему не нужна, но допустить, чтобы она досталась кому-то другому, он не может.

— Понимаю, что ты злишься, но… — негромко заговорил Максон.

— Злюсь — это еще очень слабо сказано! — Я отпихнула его. Принц по-прежнему был спокоен.

— Америка, не называй меня ребенком. И не смей толкаться.

— И что ты мне за это сделаешь? — Я снова пихнула его. Максон перехватил мои запястья и, заведя руки за спину, обездвижил. В его глазах промелькнул гнев. Я была рада это видеть. Хотелось, чтобы принц спровоцировал меня, дал мне повод причинить ему боль. Я готова была разорвать его в клочки. Но в нем не было ярости. Вместо нее я ощутила бурлящую теплую энергию, которой так давно в нем не замечала. Наши лица разделяли считаные дюймы. Его взгляд был напряжен. Максон словно гадал, какой прием встретит. А может, он и вовсе об этом не заботился и мне это лишь привиделось. Несмотря на то что это было неправильно, мне все равно хотелось этого. Мои губы сами собой приоткрылись, прежде чем я успела понять, что происходит.

Я тряхнула головой, отгоняя наваждение, и отступила назад, к балкону. Максон не стал меня удерживать. Я сделала несколько вдохов-выдохов, чтобы успокоиться, прежде чем обратиться к нему.

— Ты отправишь меня домой? — спросила я тихо. Максон покачал головой, то ли не в состоянии, то ли не желая говорить. Я сорвала с запястья подаренный им браслет и швырнула на пол.

— Тогда уходи, — прошептала я. Я отвернулась к балкону и стала смотреть за окно, дожидаясь, когда хлопнет дверь. Он ушел, а я упала на пол и разрыдалась. Они с Селестой — одного поля ягоды. Оба насквозь фальшивые. Я не сомневалась, что Максон до конца жизни будет соловьем разливаться перед народом, поддерживая в нем заблуждение по поводу того, какой он распрекрасный, а сам в это же время примет такие законы, что они никогда не смогут вырваться из своих оков. Точно так же, как Грегори.

Я сидела на полу, поджав ноги под ночной сорочкой. Как бы зла я ни была на Максона, еще сильнее я злилась на себя. Нужно было сопротивляться яростней и сделать больше. А не сидеть здесь живым воплощением поражения.

Утерев слезы, я успокоилась и оценила ситуацию. Я по горло сыта Максоном, но по-прежнему нахожусь во дворце. И этим состязанием тоже по горло сыта, но от меня ждали презентацию. Возможно, Аспен и считал, что я сделана не из того теста, чтобы быть принцессой, — и он был прав, — но зато он всегда в меня верил. И мой отец тоже верил. И Николетта. Теперь речь уже не шла о победе. Так разве можно уйти, не хлопнув напоследок дверью?

Глава 27

Когда Сильвия поинтересовалась, что мне понадобится для презентации, я попросила у нее небольшой столик для книг и подставку для плаката, который я готовила. Плакат вызвал у нее особенный восторг. Я была единственной из всех девушек, у кого имелся настоящий опыт в рисовании. Час за часом я переписывала речь на карточки, боясь хоть что-то упустить, отмечала закладками нужные места в книгах, чтобы обращаться к ним во время презентации, и репетировала перед зеркалом те части, которые вызывали у меня наибольшие опасения. О самой затее я старалась не задумываться, иначе меня начинала бить дрожь.

Я попросила Энн сшить мне платье, которое выглядело бы невинным, и она в ответ вскинула брови.

— Вы так это говорите, как будто мы обычно отправляем вас на люди в нижнем белье, — поддразнила она.

Я прыснула:

— Нет, я не это имела в виду. Вы ведь знаете, что я обожаю все ваши платья. Просто я хочу, чтобы вид у меня был… ангельский.

Она улыбнулась, что-то прикидывая в уме:

— Считаю, мы сможем что-нибудь придумать.

Судя по всему, они работали как сумасшедшие, потому что в день эфира «Вестей» я увидела Энн с Мэри и Люси всего за час до начала, когда девушки ворвались ко мне в комнату с платьем. Оно было белое, полупрозрачное и невесомое, украшенное по правой стороне одной длинной полосой сине-зеленого тюля. Подол колыхался вокруг облаком, а талия в имперском стиле создавала впечатление целомудрия и изящества. В этом платье я чувствовала себя невероятно хорошенькой. Из всех нарядов, которые они для меня сшили, этот немедленно полюбился мне больше всех, и я была очень рада, что он вышел именно таким. По всей вероятности, ему предстояло стать последним платьем, сшитым их руками, которое мне доведется носить.