Дмитрий Вернидуб - Морская пена

Хлопоты почтмейстера отнимали почти все время. Златовласке очень нравилось, что в ней постоянно нуждаются. Кроме того, от своих помощников девушка зачастую получала очень интересные и таинственные сведения. Так она узнала, что давным-давно в лесах скрывался некий странный невысоклик — высокий старец. Говорили, что самого старика почти никто никогда не видел. Однако, знали, что он частенько навещал одно достойное семейство, жившее в глуши, а также любил «поговорить» со всяческим зверьем. Что-то необычное было в этой истории. Но что — никто толком не знал. Лес скрывал и множество других загадок, которые предстояло разгадать.

Виндибур всегда уважительно относился к почтальонам и теперь смотрел на свою златовласку с гордостью. А кому не дорого уважение окружающих к предмету обожания? С возвращением Олли «цветочек», как называл дочку папаша Уткинс, расцвел во всю свою силу. Тина буквально порхала, окрыленная счастьем.

Соседей, встречавших ее на улице, потом целый день не покидало прекрасное настроение. Иногда они получали неожиданные подарки. Например, вернувшись домой, кто-то мог обнаружить вырытый колодец или новенькое свежевыкрашенное крылечко, а кто-то — теплый роскошный ужин у себя на столе. Но маленькая фея никогда не признавалась, сколько ее не расспрашивали и не благодарили.

Девушка часто ходила в крепость и по дороге напевала сочиненные на ходу песенки, адресованные луговым цветам, лазоревому небу, жужжащим вокруг пчелам. Ветерок относил слова к верхушкам сосен, которые качали колючими головами, как благодарные слушатели.

Каждый суслик и каждая белка понимали, о чем она поет, и бежали следом, ловя отголоски веселых ноток — Тина пела на зверином языке. Апельсинка тоже увязывалась за Тиной. Пина, заметив, что общество сестрицы нравится ее попугаихе больше, была очень раздосадована, но сделала благородный жест и подарила Апельсинку сестре, взамен погибшей канарейки Кены.

Все складывалось отлично. Звериная почта работала слаженно, папаша Уткинс не болел, а главное, она была с Олли. Вчера он так нежно ее целовал! Тина зажмурилась, вспоминая сладостные минуты, проведенные вдвоем у водопадика. Ах, что может быть слаще поцелуя любимого!

В этот раз фея-почтмейстер несла в крепость сразу несколько донесений. Птицы и звери сообщали об изменениях в природе, об отступающей потихоньку воде, доставляли послания от скотоводов с дальних пастбищ, от гномов, нашедших в горах очередную жилу.

Даже выдры-подружки появились этим утром с докладом об установлении связи с морским побережьем. Там всем заправлял их дядя — старый выдрак с обширными связями в зверином мире, большой любитель устриц.

— Дядя все знает, точно-точно-с, — сходу затараторили они. — Он дельфов найдет обязательно-с, и не сомневайтесь. Только спрашивает, какое жалованье-с ему положат-с.

— А устрицами можно? — спросила Тина.

Выдры вытаращили усы и закивали:

— Только устрицами, конечно-с, а то не согласится, точно-точно-с. Дядя — гурман!

— Ну, тогда передайте, что дельфы его обеспечат нужным количеством. У нас с ними договор.

Выдры верноподданнически смотрели в глаза.

— Ну а вам за старания рыбки подкину сверх пайка. Вечером.

Подружки закланялись.

— Мы придем обязательно-с, точно-точно-с, только вы дома будьте-с.

В крепости у архивариуса Клюкла был специальный журнал, куда златовласка заносила все известия. Если передавалась письменная корреспонденция, то ее сначала полагалось штамповать печатью хойбилонского магистрата, а затем вручать адресату.

Тине жутко не нравилось общаться с занудливым пьяницей Клюклом. Если в журнал она все могла занести сама, то поставить печать без архивариуса не получалось. Печать была там же, где и Клюкл, то есть, у него на шее. А где в данный момент находился крючкотвор, всегда являлось загадкой. Вот и приходилось бегать по всей округе в поисках архивариуса и вытаскивать его из разных укромных мест. А мест было много.

В этот раз архивариус зачем-то торчал на кухне. Если он куда-то заходил, то любой, не разговаривая, лез за бутылкой. Так было проще отвязаться. Но у гарнизонного повара, несмотря на честно выполненный ритуал, отвязаться не получилось. Клюкл впился в него как клещ.

Предметом жарких дебатов являлся лишний свиной окорок, якобы обнаруженный проверяющим в кухонной кладовой. Архивариус, требуя «сдать излишки», параллельно подставляя стакан, грозился пойти на общий склад и пересчитать в присутствии повара «все подчистую». Повар, уже плохо соображая, только мотал головой, не забывая подливать и себе.

Тина подошла к Пью Клюклу и потребовала поставить печать. Архивариус глянул сквозь нее стеклянными глазами, поднял палец и изрек:

— Вот, правильно, придется все опечатать!

Сизый цвет его носа предвещал скорую и полную потерю памяти.

Тут повар возразил:

— Все? Ну… никак не получится.

— Это по-о-чему еще не п-о-олучится? — гневно икнул Клюкл.

Повар, выполняя неожиданные для себя движения, хрюкнул:

— Кш-ш-а…ще не св-врилась, а… — он сосредоточенно посмотрел в потолок, — недова… хр…..енное опечатывать нез-з-зя!

— Да?! — удивился архивариус и тупо уставился на печать. — А что же делать?

Тут Тина нашлась и подсунула ему письмо.

— Опечатайте сначала почту!

Клюкл так рьяно дыхнул на печать, что чуть не свалился, а потом со всей силы припечатал свиток, вызывающе посмотрев на повара.

— Вот тебе! — сказал он.

Чем все закончится, Тина ждать не стала. Да ей и неинтересно было. Вот Хрюкл, тот такой случай ни за что бы не упустил.

Болто еще сызмальства слыл знатоком привычек хойбилонского архивариуса. Он даже на спор мог предсказывать следующий его шаг и поворот мысли. Даже взрослые брали Хрюкла в советчики, когда им что-нибудь надо было от Клюкла. Болто даже собирался написать специальное пособие для населения, да потоп помешал.

Тина увидела его и Олли, беседующими с Магистром невысокликов у ворот Путевой башни. Рядом вертелась Хрюря. Она, видимо, только что прилетела с сообщением от Пита. Вечером ожидался грандиозный пир — прощальный ужин в честь завершения визита высоких гостей.

Виндибур присел на корточки, чтобы приласкать искрутившуюся юлой собаку, но заметил Тину. Она стояла неподалеку, спрятавшись за повозку с дровами. Пока Олли общался с Магистром невысокликов, златовласка тайно наблюдала за ним, любуясь его уверенными движениями. Встретившись с Олли глазами, Тина покраснела, вспомнив вчерашний вечер. Но когда любимый подошел, не удержалась и повисла у него на шее. Памятуя о том, что у невысокликов не принято принародно целоваться, люди — стражники почетного караула вежливо отвернулись, зато невысоклики неожиданно захлопали.