Евгений Решетов - Полночь - время колдовства

       Девушка вытащила из-под плаща книгу, карандаш, и передала их мне. Обтянутая тисненой красной кожей книга была явно дорогой вещицей. Справившись с двумя золотыми, хитрыми крючка, на которые она была закрыта, я обнаружил, что все ее бумажные страницы были чисты. Я захлопнул ее и непонимающе посмотрел на ведьму.

       - Это будет твой дневник. Будешь сюда записывать то, что я буду рассказывать тебе о колдовстве и колдовском мире в общем, - пояснила Каститас, глядя на книгу.

       - Хорошо.

       - Сделай первую запись. В колдовском мире я твоя госпожа, ты мой вассал. В мире солитус, я богатая дворянка из дальних земель, а ты мой любовник, - мои брови взлетели вверх, - так будет проще, меньше вопросов, почему благородная якшается с нищебродом-солдатом.

       Я записал ее слова в дневник, кое-что изменив. Нищеброда-солдата, я заменил на подающего большие надежды бравого рекрута-серерянина, а перед словосочетание "твоя госпожа", поставил слово "пока". Писать я решил по бривенхеймски.

       Дальше ведьма принялась, вышагивая по комнате, рассказывать непосредственно о колдовстве. Я все ждал, когда она сядет на стул с занозой, но у ведьмы были сильные ноги.

       За время ее лекции, я узнал, чем заклинание отличается от заклятия - заклинание это когда ведьма тратит непосредственно свои силы, а заклятие, когда сила берётся извне. Понял, как колдовской язык вербально влияет на некие силы, пронизывающие все вокруг - в колдовском мире они называются "примум вис". Процесс воздействия на примум вис как раз и называется колдовством. Овладеть колдовским языком, он же антикуа лингуа, можно только после специального ритуала, который меняет что-то в голосовых связках и позволяет им воспроизводить те скрежещущие звуки, которые я уже слышал от Каститас. Владение колдовским языком не даст тебе возможности управлять примум вис, нужен еще ретраитур - это кроваво-красный рубин с шестьюстами шестьюдесятью шестью гранями. Его нужно заполнить человеческими страданиями с помощь специального кинжала, который является обязательным предметом каждой ведьмы или колдуна. Название этот кинжал носил "суджере". Каститас дала мне посмотреть свой суджере. Изящно выполненный кинжал с обоюдоострым тонким клинком длиною в две мои ладони. Рукоять сделана из прозрачного камня, а навершие из всё того же рубина. Он был похож на мизерикордию. Я такие видел на гравюрах в книгах, но не понимал что это, и считал просто красивой безделушкой. Я вернул его обратно, и приготовился слушать дальше, но Каститас сказала, что на сегодня хватит.

       - Завтра в это же время, - проговорила девушка, когда мы покидали комнату.

       Я тут же встрепенулся.

       - Я не смогу. Я же все-таки имперский солдат на службе.

       - Придётся тебе перестать им быть.

       - Я не могу все бросить. Ведь можно найти какой-то выход, - проговорил я умоляюще.

       Ведьма посмотрела на меня холодным, равнодушным взглядом и сказала:

       - Я спрошу совета матери.

       - Спасибо, - поблагодарил я, практически искренне.

       Каститас хмыкнув, открыла дверь и пошла к лестнице. Я следом за ней. Любовник как-никак.

       Из города я шел с ощущением того будто бы кого-то предал. Ведь я не должен учиться колдовству - это отвратительная мерзость. Столько людей погибло ради силы колдунов и ведьм. Они просто физически не могут обходиться без человеческих страданий. Иначе им никогда не воспользоваться примум вис. А я сам, не сопротивляясь, падаю в эту пучину тьмы, бездну порока. Я все это понимал, но жгучий интерес не давал мне покоя. Это же сакральные знания. От кого я еще узнаю о мире колдовства? Я утешал себя мыслью, что попробуй, откажись учиться, то ведьмы могут применить свою власть надо мной и просто заставить. Я не собирался прощать им все то, что они учинили надо мной. Я обязательно отомщу, и полученные знания помогут мне. Сперва, мне надо избавиться от заклятия, что довлеет над моим сердцем, а уж потом посмотрим.

       В голове каша из колдовских знаний принимала структурированный вид. То, что дала мне Каститас было вроде знаний начальной школы, а то, что я вычитал в паре книг, притаившихся у меня дома, было очень похоже на университетские. Особенно в память запал та тетрадка с мелким убористым почерком. В ней мог скрываться ключ к моему освобождению.

       Почти перед самыми воротами в лагерь, я пришел к соглашению с совестью, которое устроило нас обоих. Буду познавать колдовство, но не применять его на людях. Так сказать только теорию, но не практику.

       Я пересек расстояние отделяющее меня от казармы и зашел внутрь. Под изучающими взглядами солдат разделся и лег на свою койку. В голову пришла мысль: "Как я объясню графу, где был сегодня, начиная с полудня и до сего вечернего времени? Он, конечно, разрешил покидать лагерь, но я не думаю, что вот так вольно могу распоряжаться этим разрешением. А ведь еще есть Каститас с ее занятиями, которые тоже требуют времени". Мысль пришла умирать, так как я почти мгновенно заснул.

Глава 7

       Каститас появилась ночью, когда я тревожно спал, ожидая какого-нибудь дурного сюрприза, но только со стороны своих сослуживцев. Уж больно злобно они на меня смотрят в последнее время. Как бы не отметелили ночью. Ведьма едва царапнула стекло, а я уже проснулся и вперил в нее туманный взор. Она мотнула головой, чтобы я вышел. Быстро одевшись, сержант был бы доволен, я покинул казарму.

       Ведьма ждала меня верхом на Лео.

       - Забирайся, опасно здесь долго находиться, я чувствую, что в лагере многие не спят.

       Я уже без страха залез на грифона, и мы взлетели.

       - Куда? - спросил ее я.

       - В замок, - так же кратко ответила она.

       Я пожал плечами, но она этого не увидела. Так как полет проходил в молчании, я принялся мечтать о том светлом времени, когда сумею освободиться и тогда то, она у меня попляшет, и матушка ее тоже, вот только Лео я не трону, попробую приучить, уж больно он хорош чертяка.

       Через некоторое время мы прилетели в Малум Енс. Нас уже ждали. Парадная зала была освещена. Каститас не пошла по лестнице, а сразу же свернула к неприметной, серой дверце. Она открыла ее и начала спускать по крутой каменной лестнице с заметно истертыми ступенями. Я хвостиком следовал за ней, пока не понял, что она привела меня в темницу. Тут я пораженно замер, глядя, в свете пламени настенных факелов, на ряд камер и большой деревянный стол, на котором были закреплены кандалы. Всё, допрыгался северный олень. Сейчас тебя будут расчленять на благо колдовской науки или заполнять твоими страданиями ретраитур.