Мэтью Гэбори - Король пепла

Чан тихо скользнул в приоткрытую дверь.

Внутри разговаривали отцы настоятели, сидя в огромных кованых креслах. Их Каладры находились на металлических подставках, отлитых в форме руки, обращенной ладонью кверху. Их хвосты соединялись со ртами старцев. Последние негромко переговаривались посредством птиц. Зал освещал лишь огонь, горевший в резном мраморном камине.

Чан замер у входа, пытаясь отыскать следы вторжения. Убийца только что проник в комнату и, очевидно, прятался в одном из темных углов. Он выжидал момента для удара. Он пришел убить отцов настоятелей.

Убийца из Харонии.

Каладры должны были почувствовать его.

Чан старался не дышать. Он колебался. Следует ли предупредить отцов настоятелей? Но тогда убийца, скорее всего, сбежит и он не сможет отомстить ему.

Заметив неосвещенный угол около комода, Чан прошмыгнул туда. Оттуда было видно лишь две трети зала, но зато его самого было труднее заметить.

В этот момент, подняв голову, он увидел тень, скользившую по потолку. Сначала он попытался понять, кто ее отбрасывает, но должен был признать, что в комнате никто не двигался.

Тень была тонкая, изгибающаяся. То не была тень человеческого существа. Она имела, скорее, форму змеи, скользившей с характерной пластикой рептилии.

Чан автоматически потянулся за луком и стрелой. Разочарование было жестоким — при нем не было любимого оружия. Он заметил стоявшую около камина кочергу, но она была слишком далеко.

Призрачная рептилия все приближалась, она обвила тяжелую люстру, висевшую над кругом отцов настоятелей, и свободно повисла.

Чан приподнялся и осмотрел поверхность комода. Там лежал письменный прибор с баночками чернил и двумя перьями. «Возможно, доска Шестэна», — с яростью подумал Лучник. Затем его глаза пронзил ледяной свет, и он протянул руку, чтобы схватить перо…

Он не заметил, как змея начала мутировать. Узкая тень выросла и приобрела человеческие очертания. Она изрыгнула из себя убийцу, прямо в центре круга отцов настоятелей. Внушительных размеров воин с бледным телом, замурованным в блеклую униформу. Глазницы были пусты.

Выхватив длинный кинжал, он кинулся на испуганных старцев.

Чан метнул перо. Его рука описала совершенную дугу. Перо просвистело в воздухе с необыкновенной скоростью и точностью и впилось в запястье убийцы.

Он остановился скорее от удивления, чем от боли. Чан выскочил из укрытия и со всей силой обрушился на самозванца. Они оба приземлились в камине. Черный Лучник, корчась от боли, заметил, что кочерга упала в огонь. Убийца яростно отбивался. Его одежда пылала. Чан удерживал его одной рукой ценой невероятных мучений. Ему казалось, что его рука вот-вот оторвется. Кочергу удалось схватить, лишь погрузив другую руку в огонь. Отвратительный запах горелого мяса ударил ему в нос.

Убийца полоснул его кинжалом по щеке, груди и плечу. Наконец он добрался до руки, удерживавшей его в огне. Лезвие пронзило бицепс, вырвав у Чана слезы боли.

Черный Лучник покрепче ухватил кочергу и резким движением вдавил ее в лоб убийцы, который тотчас перестал сопротивляться.

Чан вырвался из камина и повалился на пол. Он ревел, держась за запястье обожженной руки. Из другой руки хлестала кровь.

Старцы подхватили его и оттащили подальше от камина. Каладры в суматохе летали по залу, сталкиваясь между собой и теряя сверкающие перья. Они устроили настоящую какофонию, полностью отражавшую панику их хозяев.

Затем они, казалось, пришли к согласию, и старцы заняли свои места в креслах, оставив стонущего Чана в центре круга. Каладры опустились на тело Черного Лучника, придавив его к земле своим весом. Чан замер, сосредоточившись на своей боли.

Хранители затянули песню. Они воспользовались волшебством сиринкс.

Это решение им далось нелегко, ибо отцы настоятели знали, что это их существенно ослабит. Поначалу они останутся немыми в течение многих дней, пока птицы не восстановят свои силы. К тому же ритуал мог убить некоторых старцев, отдавших Чану чересчур много сил.

Голоса Хранителей вибрировали в унисон звенящей хрустальной жалобе, которая вскоре превратилась в сверхъестественно высокие звуки. У служителей, которые, заслышав шум, вошли в зал, лопнули барабанные перепонки, и они без сознания рухнули на пол.

Старцы принесли огромную жертву, но она не была напрасной. Следовало спасти Чана, чтобы доверить ему последнюю миссию монастыря.

Черный Лучник почувствовал, что находится в ментальном пространстве, где не осталось ни одного ориентира. Впервые за долгое время он ощущал полное спокойствие. Его тело окунулось в синюю воду и тихо покачивалось на ней.

Тем временем его кожа и мускулы зарастали, словно сшитые невидимой рукой. Его обожженная рука приобрела естественный цвет.

К тому моменту, когда Каладры вернулись на свои насесты и Чан смог подняться, два старца бездыханно лежали в своих креслах, из их приоткрытых ртов стекали струйки слюны. Другие молча рыдали, держась за головы костлявыми руками.

Черный Лучник в остолбенении смотрел на свои возрожденные руки и шепотом поблагодарил собрание отцов настоятелей.

Затем он приблизился к камину и вытащил оттуда почерневший труп убийцы.

— Я узнаю его, — сказал он. — Это один из тех, что прибыли с караваном раненых. Он с Берега Аспидов, его, кажется, зовут Картан. Похоже, он был адмиралом.

Он выпрямился и увидел, как монахи уносят лежавших без чувств служителей. Старцы смотрели на него проницательными светлыми молодыми глазами, нисколько не подходившими их возрасту. Глава каладрийцев с суровым, почти обвиняющим выражением лица словно ввинчивал в него свои топазовые зрачки.

— Я сделал это не ради вас, — бросил Черный Лучник. — Этот подонок, один из ветеранов, что вы лечите… убил Шестэна. Ваша щедрость вознаграждена! Человек гнил, разве вы этого еще не поняли?

В зал вошел скриптор, немного моложе Шестэна, и сел у ног старцев, чтобы переводить их слова. На его щеках еще не высохли слезы. Шестэн был его другом.

Он окунул перо в чернила, старец, словно только и ждавший этого знака, принялся записывать слова Хранителя на бумаге, одновременно переводя их вслух.

— Я не могу долго говорить. Мои братья… немы.

— Говорить-то особо нечего, — прервал его Чан. — Харония начала проникать в Каладрию. Ваши дни сочтены. И… я благодарю вас за то, что вы меня вылечили.

— Ты, Чан… выслушай то, что я должен сказать. Мы должны были научить… Януэля…

— Я знаю. Вы ожидали Сына Волны, а получили наемника-инвалида. Очень жаль, но это так. Из меня толку не выйдет. Харония победила.