Мэтью Гэбори - Король пепла

— Я знаю. Вы ожидали Сына Волны, а получили наемника-инвалида. Очень жаль, но это так. Из меня толку не выйдет. Харония победила.

Старец поднял руку.

— Тайна… В течение многих лет мы поддерживали связь с… Грезелем.

— С кем?

— С фениксийцем, который… привел Януэля в Алую Башню. Его отец.

— М-м-м… — с сомнением промычал Чан.

— На самом деле, — с видимым усилием продолжал Хранитель устами старца, — это король.

— Король? Какой король?

— Король Харонии.

— Что?

Старец подал знак скриптору, и тот протянул Чану книгу в переплете из перьев Каладра.

— Прочитайте эти хроники, мессир, — сказал юноша. — У отца настоятеля больше нет сил говорить…

Черный Лучник схватил книгу и нервно принялся ее листать.

— Закладка… — уточнил скриптор, видя, как Чан терзает ценнейший манускрипт.

Чан открыл нужную страницу и прочитал рассказ о разговорах, которые велись между душой короля Харонии и каладрийскими отцами настоятелями.

— И у вас больше нет вестей, с тех пор… как он предупредил вас о том, что по следу Януэля идут его бывшие наставники? — удивленно раскрыв глаза, спросил он.

Старец кивнул.

— Итак?

— У нас есть лишь одно решение, — проговорил Хранитель старца, прочистив горло. — Радикальное… Убить его.

— Убить короля?

— Чан… убейте короля ради нас.

Черный Лучник расхохотался так громко, что задрожали перья Каладров.

Час спустя он был в саду, разбитом внутри монастырского дворика. Луна освещала это место незамутненно-белым светом. Ночь была синяя, цвета Волны, такого же синего цвета, что убаюкивал Чана во время волшебства сиринкс.

Черный Лучник вновь принял свой легендарный облик, словно украв у ночи ее одеяние. Черное трико облегало его тело, а ноги в черных сапогах с отворотами утопали в свежем снегу.

А главное, в руке он держал лук, помеченный зарубками. Там, куда отправлялся Чан, они отмерят его последние мгновения.

Напротив него, в центре сада, тихо журчал фонтан.

Во двор вошел человек, лицо которого было скрыто под капюшоном. На фоне его серой накидки отчетливо виднелась заостренная бородка. Руки в широких рукавах были скрещены на животе. Именно его ждал Чан по указанию старца.

Наконец человек поднял голову, чтобы внимательно оглядеть воина. Чан с удивлением заметил, как незряче блеснули из-под капюшона его глаза. Этот мужчина был слеп. Его взгляд был бел как снег.

— Так, значит, это ты должен исполнить последний приговор? — прокаркал слепой.

— Да вроде как, — проговорил Чан, проведя рукой по коротко стриженным волосам.

— Это ты положишь конец моему служению?

— То есть?

— Вот уже много веков мне поручена лишь одна миссия, и мне еще никогда не удавалось ее выполнить. Я должен был сотворить Голубое Оружие, которое убьет короля Харонии, и подарить его воину, которого выберут Волны.

— Но Волны выбрали не меня! — прогремел Чан.

Бородач едко рассмеялся.

— А ты забавный… Я был в семь раз старше тебя, когда Каладры Вершин доверили мне эту задачу.

— Каладры Вершин? — повторил Черный Лучник.

— Те, что живут вдали от Миропотока, на вершинах, — ответил слепой, указывая на горы.

Чан посмотрел на его поднятую руку и чуть не задрожал. Абсолютно белая рука была покрыта перьями. Пальцы заканчивались когтями.

— Ты видишь эти деревья? Это я их посадил и ухаживал за ними с наступлением темноты, вот уже много лет. Терпеливо, ночь за ночью, я обрезал их, говорил с ними… Я научил их открывать свои ветви, чтобы принимать Каладров.

Чан замолчал, зачарованно глядя на слепца.

— Что ты хочешь? — спросил тот.

— Стрелу! — гордо заявил Чан. — Меня зовут Черным Лучником.

— Стрелу… М-м-м… Дай мне подумать.

Человек с руками Каладра направился к мушмуле, погладил ее ствол, затем перешел к другому дереву, чтобы осмотреть его ветви.

— Мда, — подтвердил он. — Этот даст отличную стрелу.

С бесконечной нежностью он отломил крошечную веточку мушмулы и провел по ней пальцами. Ветка выгнулась от его ласки и идеально выпрямилась.

— Она тебе нравится? — прокаркал слепец.

— Она… совершенна, — признал Чан.

— Хорошо, хорошо… Теперь приготовься.

Мужчина приблизился к фонтану и установил ветку строго вертикально на верхушке струи. Когда он отвел руку, ветка не покачнулась, сохраняя равновесие.

Слепец отломил у себя один коготь и положил его на кончик ветки. Дерево и наконечник тут же слились воедино в голубой вспышке. Получилась стрела цвета летнего неба…

— Возьми ее. Она твоя.

Чан прошел по скрипучему снегу и аккуратно взял стрелу.

— Помни, что у тебя только одна стрела.

Ветер просвистел по снегу и заставил мушмулу согнуться. Деревья скукожились и умерли.

На поверхности фонтана родилась Волна и брызнула в воздух. Струя воды была абсолютно прямой. Тем не менее Чану показалось, что он видит сумрачные ворота, которые струя лишь замыкает.

— Пройди через эту дверь, чтобы достичь крепости короля. Быстрее!

— Но… нужно умереть, чтобы войти в Харонию.

— Вода утопит тебя, Черный Лучник, — сказал слепец. — Но твоя душа останется пленницей фонтана. И пока в нем не иссякнет вода, твоя душа останется жива. Когда ты исполнишь свою миссию, если фонтан все еще будет существовать, ты проснешься в этом саду, и Волна вернет тебе твою душу.

Чан сжал губы и глубоко вдохнул. Он ступил на бортик фонтана и вошел в светящуюся дверь.

— Шенда, где бы ты ни была…

ГЛАВА 14

Коум и Мэл возвращались ко дворцу Эль-Задина. По ноге светловолосого фениксийца струилась кровь, раненое бедро не позволяло ему шагать самостоятельно. Мэл, как мог, поддерживал его. Они медленно продвигались по городским улочкам, стараясь не попадаться на глаза бродившим вокруг харонцам. Монахи держались как можно ближе к стенам, всегда в тени, отыскивая дорогу в опустевшей столице.

Мэл держал меч в правой руке, готовый к любой неожиданности. Другой рукой он обхватил плечо друга, который передвигал ноги со все большим трудом.

Вдруг они почувствовали, как город пронзила едва ощутимая вибрация. Она доставила им неизъяснимое ощущение тепла и возбуждения. Возрождение Феникса.

— Наши братья приступили к исполнению ритуала, — выдохнул Коум.

Они сделали еще несколько шагов, свернули в какой-то проулок, и тут Мэл замер, внимательно прислушиваясь.

— Что такое? — спросил Коум. — Хочешь, передохнем?

— Ты чувствуешь? — сказал Мэл. — Феникс…