Юлиана Суренова - Город богов

— Понятно. Ты найдешь, где скрыты свитки, мы отвлечем внимание, воры выкрадут и…

— Слава богам, ты вновь начал соображать! Приход Хранителя — вещь сама по себе необычная. Это не может не остаться незамеченным. Что же до меня, то я, конечно, не буду лишь глазеть по сторонам. Мне нужны их мысли. А, как ты, надеюсь, понимаешь, чтение мыслей надолго отбивает всякую охоту копаться в собственной голове.

— Ты мудр, великий Ярид, — склонив голову, прошептал Абра.

— Конечно, — усмехнулся тот, — благодаря этому я до сих пор жив.

Они быстро миновали лабиринт, когда наделенный даром знал самый короткий путь наверх. Пройдя пустынными улочками, погруженными в полумрак спустившейся на город ночи, они остановились на углу прилегавшего к площади дома, скрываясь от постороннего взгляда в полутьме высоких серых стен.

Глаза мага сощурились, шаг за шагом ощупывая все вокруг. В этот миг человек стал похож на пса, который настороженно прислушивается, принюхивается к своей добыче, прежде чем напасть.

Хозяин города заметил, как среди полумрака и отблесков костров мелькнули незаметные глазу обычного смертного тени.

— Вот и крысы, — прошептал он, а потом, уже громче, приказал: — Пошли!

И, выпрямив спину, твердой походкой того, кто привык повелевать, в сопровождении худощавого служителя, весь внешний вид которого лишний раз подчеркивал величие хозяина города, Хранитель вышел на площадь.

Ждавшие его прихода торговцы расступились, пропуская мага туда, где, одетый в самые дорогие одежды, рядом с прилавками, на которых были выложены лучшие товары, стоял хозяин каравана. По обе руки от него замерли помощники. Все трое почтительно склонились перед Хранителем в низком поклоне, а затем замерли, чтя обычай, согласно которому ни один лишенный дара не может первым заговорить с магом.

И, все же… В них было что-то такое, что заставляло усомниться в искренности знаков уважения… Лица мужчин были приветливы, однако это чувство казалось подобно ковру, скрывавшему под собой холод и бесстрастность камня.

Молчание затягивалось. Не понимая, что происходит, Арба взглянул на своего хозяина. Тот побледнел от напряжения, губы сжались в тонкие нити, на лбу выступили капельки пота.

— Здравствуйте, торговцы, — наконец, громко произнес наделенный даром, пряча за твердостью досаду и даже растерянность.

За долгие годы своего владычества, Ярид привык получать все, чего хотел, при этом уже давно для него перестало иметь значение, что именно встает на его пути: принцип, закон, чьи-то желания или воля. И вот он столкнулся к преградой, которую оказалась неспособна преодолеть вся его сила.

Эти застывшие перед ним, ожидая, что будет дальше, люди… Они должны были, просто обязаны о чем-то думать! Однако пытавшемуся проникнуть в их разум магу показалось, что перед ним каменные изваяния, так пусты были их головы, прозрачны и неподвижны души.

"Но ведь это невозможно!" — готов был в отчаянии закричать Ярид. Он снова и снова пытался проникнуть во внутренний мир чужаков, но всякий раз наталкивался на нечто, неощутимой завесой накрывшее торговцев, защищая не только от любопытных взглядом, но и волшебных сил.

А еще хозяин каравана, который вместо длинного ответного приветствия, призванного заключить в себя все почтение и признательность чужаков к тому, кто разрешил им несколько дней наслаждаться теплом городских пределов, произнес лишь:

— Да будут милостивы боги к этому городу.

Ярид вскинул голову. Он не сразу нашелся, что ответить на слова, которые, хотя они и были уважительны и благи, очень смахивали на оскорбление.

Караванщик между тем указал рукой на прилавки:

— Служитель рассказал мне об обычае вашего города, которому мы, чтя закон, готовы с почтением следовать. Здесь то лучшее, что есть в караване. Выбирай. Мы преподнесем тебе любой дар, — и вновь он не назвал Хранителя его титулом.

Ярид нахмурился. Эти караванщики все больше и больше раздражали его. Он даже подумывал о том, чтобы призвать воинов и приказать им вытолкать чужаков взашей из города, но… Как жаль, что эти люди все еще были ему нужны! Он с трудом выдавил из себя улыбку.

— Я рад видеть в городе гостей. — "Это вряд ли, — подумал он, поморщившись. — Никакой радости, несмотря на то, что вы привезли то, что я ищу", — Мы все с нетерпением ждем ваших рассказов о далеких землях, пройденных вами по пути сюда… — "Делать мне больше нечего! Вот чего я точно не желаю, так чтобы вы кому-нибудь потом поведали правду о нас".

Эти последние мысленные слова столь отчетливо читались в его глазах, что караванщики не смогли не отвести взгляда. "Вот и отлично, — внутри него стала расти уверенность, глаза сощурились, — это не ваше оружие, не ваша сила. Мне остается лишь отыскать ее источник и разобраться с ним…Раз и навсегда! Госпожа Кигаль не даст в обиду своего верного слугу. Как бы ни была велика сила чужака, она — ничто по сравнению с властью великой богиней, которой Та, конечно же, поделится со мной…"

Он окинул взглядом караванщиков, останавливаясь на их лицах, возможно, дольше, чем того допускало приличие. Впрочем, наделенный даром и не собирался таиться. Он был у себя дома. Перед собой же он видел нарушителей спокойствия, которых следовало раскусить, выпотрошить, вытянуть все тайны, а потом… Госпожа Кигаль никогда не отказывалась от лишней жертвы. В конце концов, ведь Она — богиня смерти… — Я с радостью приму ваш дар… — он остановился. "И чего ради я поизношу все эти формулы приветствия, когда мы с ним, — он пронзил холодным взглядом стоявшего перед ним бородача, — с первого же мига возненавидели друг друга… Однако, что-то ведь заставляет его сдерживаться, играя в безразличие. Почему бы и мне не поступить так же? Он гость, я хозяин… И мы оба знаем, что другой держит за пазухой нечто… Он знает, что скрываю я. Что же до меня… Нет, пока я не выясню, что именно он прячет, мне следует быть осторожным…"

Ему все меньше и меньше нравилось происходившее. Какой-то частью своего сознания он боялся этих людей, словно они несли в себе дух его смерти, и жалел, что стражи допустили чужаков в город, вместо того, чтобы вытолкать их прочь. В конце концов, ему были нужны не сами караванщики, а только их вещи.

Резко качнув головой, отгоняя сомнения, Хранитель неспешно подошел к прилавкам. Его взгляд скользнул по тонкостенным грациозным кувшинам, покрытым черным лаком, секрет изготовления которого казался давно утерянным, по серебряным подносам, края которых были украшены витьем, а центр — искуснейшей чеканкой на легендарные темы.

Маг невольно остановил внимание на чеканке, пригляделся… На ней был изображен сад благих душ, причем каждый цветок, дерево, изгиб реки был выписан так, словно создавший рисунок мастер сам побывал в этом божественном краю. Нет, душа смертного не могла не затрепетать, видя такое.