Екатерина Бобровенко - Путешествие по Долине Надежды (СИ)

— Садись, — сделав приглашающий жест рукой, невозмутимо произнесла Хранительница.

Девочка удивленно покосилась на предложенный стул. После того, что случилось за весь этот день, она думала, что удивляться уже нечему, однако, летающая по воздуху мебель поразила ее не меньше путешествий через порталы или говорящие Кристаллы.

Но Кит будто не замечала удивления в глазах девочки — похоже, двигать предметы взглядом для нее было также естественно и привычно, как дыхание.

— Это… ты его?.. — потрясенно произнесла Кэрен, садясь на стул рядом с Хранительницей

— Думала, ты не удивишься, увидев этот во второй раз…

«Во второй?» — хотела спросить девочка, но вспомнила, происшествие с Кругом и, после, свой «незабываемый» полет до ближайшего дерева.

Китнисс, внимательно смотревшая ей в глаза, утвердительно кивнула, словно соглашаясь с мыслями девочки.

Потом в молчании достала из ящика стола шкатулку из темно-коричневого, почти черного, дерева, украшенную витиеватой резьбой. На крышке был был нарисован герб — цветок лилии, объятый пламенем, на темном, в цвет шкатулки, фоне.

Девушка все с тем же невозмутимым видом поставила шкатулку на стол, осторожно погладила рукой рисунок лилии на ней и только потом обернулась к Кэрен.

— Теперь никаких вопросов, поняла? — строго сказала она.

Девочка кивнула.

— Делай то, что я скажу, и ничего больше.

Кэрен снова согласно дернула головой и, уже с опаской, посмотрела на шкатулку, мысленно гадая, что же в ней может такое быть, и к чему эти предостерегающие слова Кит.

Будто снова прочитав ее мысли, Хранительница осторожно отодвинула в сторону щеколду, закрывавшую шкатулку, и откинула резную крышку.

Внутри, удобно расположившись в углублении на маленькой бархатной подушечке, лежала поблескивавшая при свете сфера. Полупрозрачный шар, нежно-розового цвета, казался вырезанным из куска розового кварца — такого же сверкающего и искристого.

Китнисс, что-то неслышно прошептав себе под ном, осторожно коснулась сферы двумя пальцами.

Шар засверкал и словно ожил, озаряясь изнутри ярким светом. Розовые сгустки тумана в нем задвигались, завертелись, образуя своеобразный водоворот.

Хранительница довольно улыбнулась и, резко обернувшись к Кэрен, пристально посмотрела ей в глаза. Задумчиво нахмурилась, словно решая, стоит ли ее доверять.

— Коснись кристалла двумя пальцами, — наконец произнесла она не терпящим возражений тоном. — Дальше все увидишь сама.

Кэрен медленно протянула руку к мерцающей и разбрасывающей во все стороны цветные блики сфере. Осторожно коснулась ее пальцами, как и говорила Хранительница.

Кожу кольнул неприятный холодок, словно девочка дотронулась не до камня, а до куска льда. На мгновение перед глазами резко потемнело — казалось, все окружающее внезапно утонуло в непроглядной мгле.

Складывалось ощущение, что в ярко освещенной комнате вдруг одновременно погасили все лампы, и даже свет, проникающий в помещение сквозь широкое полукруглое окно, вдруг тоже угас.

Кэрен вздрогнула — она с детства боялась темноты, и сейчас перспектива оказаться в кромешной мгле ей не сильно нравилась. Девочка хотела было спросить у Китнисс, что происходит и скоро ли это закончится, но передумала.

«Сама ведь просила обо всем рассказать», — мелькнула в голове мысль.

Неожиданно погрузившееся в темноту пространство пронзил резкий сухой щелчок, словно от затвора старого фотоаппарата.

Кэрен вздрогнула и хотело обернуться на звук, который, казалось, доносился откуда-то сзади, но ее отвлекло другое.

В воздухе, прямо перед ней, неожиданно возникло видение: сверкающий в лучах закатного солнца бескрайний луг. Высокая трава с хвостиками-метелками приятного, нежно-сиреневого цвета слегка покачивалась из стороны в сторону, повинуясь плавным движениям ветра. Необычайно красивое небо, расчерченное насыщенно-лиловыми полосками облаков, казалось, было нарисовано в искристо-желтой гамме, переходящей в ярко розовый и кораллово-красный.

Вдали, касаясь острых горных вершин, медленно и величаво заходило солнце. В его его свете горы казались очерченными по краям золотистой каймой, и от выглядели еще более резкими, тонкими и ясными.

Картинка разрасталась, заполняя собой все вокруг, и в какой-то момент Кэрен почувствовала, что находится уже не в комнате Хранителей, а прямо внутри этого видения.

«Кинотеатры 5D отдыхают», — почему-то вдруг подумала она, вдыхая свежий воздух, несущий с собой нежный запах цветов и ванили.

Кэрен почувствовала, как вертевшиеся в голове тревожные мысли успокоились и затихли, а душу наполнило ощущение свободы и вечной молодой весны. Хотелось взлететь и парить над все этой красотой, чувствовать себя частью этого бескрайнего неба… Не ощущая ни времени, ни пространства, ни границ.

— Это — наш Этрион, — послышался откуда-то со стороны знакомый голос.

Кэрен обернулась, ища глазами Хранительницу, но не увидела ее, хотя точно чувствовала, что девушка где-то совсем рядом.

— Когда-то давно мы всей семьей жили в поместье в окрестностях Лэранта, и окна моей спальни выходили на этот луг. — слова Китнисс звучали тихо и немного печально. Словно с сожалением о том, что минувшее дни ушли навсегда и безвозвратно. — И я очень любила смотреть на закат, могла часами не отходить от окна… Это было безумно красиво!..

«Почему «было»?» — хотела спросить Кэрен, но вовремя прикусила язык, понимая, что сейчас ей лучше не лезть с расспросами — что-то подсказывало ей, что история, которую собирается рассказать Кит, будет не веселой.

Снова раздался сухой щелчок, и прекрасное видение потускнело, превращаясь в слоистый белесый туман, окутавший все пространство. Неожиданно налетел порыв ледяного ветра и подхватил бледное облако, закручивая бешеным вихрем.

Почему-то девочке сразу вспомнилось, как сдувает ветром нарисованные цветным песком картины. Наверное, окружающее сейчас было похоже на нечто подобное.

Ураган прекратился почти так же резко, как и возник. В глаза ударил яркий свет, от которого невольно пришлось зажмуриться. Наконец, когда глаза привыкли к освещению, Кэрен смогла оглядеться.

Она стояла на широкой круглой площади, вымощенной снежно-белым камнем, с гладкой, словно отполированной поверхностью, нестерпимо сверкавшей при ярком солнечном свете.

От площади, подобно лучам, отходило множество узких улочек, по обеим сторонам которых рядами стояли небольшие двух- или трехэтажные домики самой разнообразной расцветки, начиная от бежево-коричневой и заканчивая ярко розовым или лимонно-желтым. То ли от такой окраски стен, то ли от того, что все домики были почти одинаковыми — маленькими и аккуратными, с изящными балкончиками, увитыми бело-голубым плющом, и небольшими зелеными садиками, все они казались какими-то ненастоящими, словно игрушечными.