Вишес - Пасынки хаоса

   -Это может подождать? Я бы хотел смыть с себя кровь.

   -Подождать оно может, но, по-моему, Стервятнику плевать, как ты выглядишь...

   -Если ты считаешь, что у Стервятника может найтись что-то интересное...

   Стервятником звали тщедушного неприметно человека средних лет. Он носил грязно-серый непромокаемый комбинезон, в каких ходили рабочие с местной фабрики, в те времена, когда она еще работала.

Стервятник занимался неприятной, но нужной работой - он со своими помощниками избавлялся от трупов. Без дела он не оставался - тела, о которых некому позаботится, на улицах Седьмого сектора появляются с завидным постоянством. С оплатой труда дело обстояло хитрее. Конечно, трупы поступают не полностью голые и лишенные всех вещей, хотя и такое случается. Однако когда до свежих тел добираются подручные Стервятника, все самое ценное обычно уже успевают забрать более шустрые мародеры.

Вторым источником дохода Стервятника являются специальные заказы - когда просят немедленно выехать по определенному адресу и забрать тело и утилизировать в кратчайшие сроки. Или привозят тело прямо в контору Стервятника. Иногда это тело еще дышит.

   -Вот, - Стервятник махнул рукой в сторону одного из стоящих в помещении столов. И даже слегка поклонился. Они втроем находились посреди холодного подвала, оборудованного под морг. - Каких только жмуриков я не видел, но чтоб такое...

Шен молча сдернул грязную простынь с лежащего на столе тела.

-Это Лошак. Я его пару раз видел в "Столбе". Обычный алкаш.

Фрист с брезгливым интересом посмотрел на тело. Оно было исполосовано безжалостно и умело.

   -Его нашли на углу в десяти шагах от твоего дома. Под окнами Джес, - сообщил Шен. - Ты ведь знаешь Джес?

   Фрист кивнул и подошел ближе, наклонился, чтобы внимательнее разглядеть раны. За тем выпрямился.

-Когда его нашли, вокруг было много крови, - заявил он.

   -Ты даже не представляешь, сколько! - весело подтвердил Шен. - Прям как в мультиках.

-Очень точно вскрыты артерии... - Фрист замолчал, в задумчивости почесал подбородок, еще раз внимательно изучил тело, сделал несколько неопределенных жестов рукой. Наконец пришел к заключению: - Причем сделали это очень быстро. Все раны были нанесены, пока он еще стоял.

- Ага. Я тоже так подумал. Ты так можешь? Я - нет.

   - Я тоже. Это работа настоящего мастера. И настоящего психопата.

-Большего, чем ты? - ехидно поинтересовался Шен.

-Возможно, - Фрист накрыл тело простыней. Потом порылся в карманах и протянул Стервятнику несколько банкнот. - Это за кремацию. И за то, чтобы разговор остался в этих стенах.

-Конечно, конечно... - Стервятник нервно поправил очки и спрятал деньги в карман на груди.

   -Что собираешься делать, Фрист? - спросил Шен, когда они вышли на улицу.

   -Для начала, я собираюсь умыться и выпить чаю. И хорошо все обдумать.

   Мир был серо-красным маревом, в котором тонули осколки смысла. Иногда ему удавалось зацепиться за мысль или воспоминание, но все они быстро терялись в серой пустоте. Ясно было одно - он умирает. Или уже мертв. Он не знал, сколько прошло времени. Может быть, минуло всего несколько секунд, после того, как он пропустил тот удар. А может быть вечность. Иногда приходило воспоминание о том, как он из последних сил тащит свое тело вперед, по улице. Однако он не был уверен, что это ему не привиделось.

   Еще были голоса. Он разбирал слова, но не помнил их смысл. Но сами эти звуки казались райской музыкой. И с голосами пришла боль. Вначале она была едва заметной. Но вскоре захватила его целиком. Он хотел было скрыться от нее, нырнуть поглубже красно-серое марево. Но один из голосов остановил его.

   -Тебе, наверно, сейчас очень больно. Я знаю, как это бывает. Слушай меня. Не беги от боли. Убежать можно только туда, откуда уже не вернешься. Слушай свою боль, она как бы пульсирует. Боль - это музыка. У нее есть мелодия, ритм. Если ты научишься слушать ее, она подарит тебе наслаждение.

   Ему показалась, что он понимает, о чем говорит голос. А если и не понимает - ему хотелась слушать еще. Поэтому, вместо того чтобы нырнуть в серое марево он потянулся навстречу голосу. И боли.

   И боль стала музыкой и морем. Он качался на ее волнах. Каждый прилив приносил страдание, а отлив - наслаждение. На какое-то время, не стало ничего кроме боли и голоса...

   Он открыл глаза. Он лежал на спине на чем-то мягком. Первым, что он увидел, был потолок. Он не сразу понял, что это именно потолок, сначала ему показалось, что он все еще бредит. Потом сообразил, что он просто смотрит на множество зеркал выполненных в форме неправильных многоугольников. Спустя некоторое время он понял, что это как бы одно большое зеркало, расколотое ударом исполина. Из-за чего по всему зеркалу пошла паутина трещин. Он скосил глаза в одну сторону - и увидел спинку кушетки и стену, обшитую дубовыми панелями. Точнее, хорошей имитацией под дуб. Посмотрел в другую - увидел зал с круглыми столами и креслами. Зал был совершенно пуст.

   Он попытался повернуться на бок, но ничего не вышло. Тело оказалось слабым и совершенно не слушалось. В место этого, он чуть снова не впал в забытьё. Сделать это помешала резкая боль в раненом боку. Краем глаза он уловил какое-то движение.

   -Проснулся? - спросил кто-то. Над ним медленно поднялся непонятный силуэт. Глаза нехотя сфокусировались. Но было все равно непонятно, кто это. Потому что этого персонажа как будто раскрасили самыми разными цветами безо всякого порядка. - Не двигайся. Тебе это сейчас вредно.

   -Ты кто? - спросил он и сам едва расслышал свой голос.

   -Я Ника. - Он сообразил, что это девушка. Худая, покрытая татуировками и с растрепанными волосами, раскрашенными в зеленый, розовый и фиолетовый. Ее губы распухли, под правым глазом виднелся пластырь, а левый был закрыт бинтом. Точно также бинтами были замотана грудь девушки и предплечья. Он бы, наверно, испытал какие-то эмоции, если бы на это были силы.

   -И заткнись, - сказала она. - Тебе вредно говорить. И мне тоже болтать неохота.

   Ника спустилась куда-то вниз и исчезла из поля зрения. Он посмотрел на потолок, в зеркало, и увидел, что она сидит на полу, прислонившись спиной к его кушетке.

   -Мне тут ребра помяли, - услышал он.

   Он сообразил, что именно этот голос он слышал, когда лежал без памяти. Он заснул. И улыбался во сне.

   -Это Красная Чума! - аявил Шен. - Зуб даю.

   Они сидели в гостиной и пили чай. Фрист расположился в уютном кресле с чашкой в руке и задумчиво глядел на огонь электрокамина.

   -Похоже на то, - согласился он. - Между прочим, впервые в наших краях.