Мракоборец 2 (СИ) - Александр Лиманский
— Неважно, — отмахнулся я, — спасибо за помощь.
Я тряхнул пальцами, начал складывать руну «Кариб», но ничего не получалось. Руна была из разряда крайне сложных, а сейчас…
— Чёрт возьми, — выругался я, отбрасывая попытку. — Опять в яме полотна эфира. Или не выехали ещё из него… Канал широкий просто жесть.
В этот момент вернулся Ладыжин, взмокший, по лбу струился пот:
— В машинном отделении никого, — сообщил он. — Скрежетник, видимо, вернулся в кабину управления. Кажется, он начинает расползаться, захватывая всё больше частей поезда. Я слышал глухие лязги и видел, как провода шевелятся сами по себе, как змеи.
— Дерьмово, — я нахмурился. — Значит, мозг твари находится снова там… Он явно планирует присосаться к пассажирам через сам поезд.
— Да, — коротко кивнул Ладыжин. — Я проверил, масло и керосин можно взять, но надо пойти глубже, там, где я слышал лязг, один не рискнул.
— Ладно, вдвоём веселее, — я помрачнел.
Словно подтверждая мои слова, за стеной раздался долгий протяжный гудок локомотива, и свет в вагоне начал мигать всё более учащённо. Пассажиры застонали, кое-кто в панике кричал. Я заметил, как две проводницы метались между купе, прося людей успокоиться.
— Умная зараза. Становится всё сильнее, — сказал я. — Так, давай, помоги мне пока с чабрецом. А то эфир нестабилен.
Тот кивнул и встал рядом.
Я вздохнул, собрался с мыслями и принялся медленно складывать пальцы. В памяти всплыл образ руны «Кариб» — она отвечает за тонкое разграничение и отделение веществ, но требует плавного потока эфира.
Ладыжин принялся мне помогать, сжав правой рукой мою, чтобы объединить наши энергетические резервы. Раньше мы так не делали, и не сказать что было сильно приятно, но сейчас другого выхода не было. Сперва ничего не получалось, эфир ускользал. Но я упрямо продолжал, и, он тоже сосредоточился изо всех сил.
Капли пота выступили у меня на лбу. Внутри ощущалось жгучее напряжение, словно я пытался сдвинуть с места огромную глыбу. Наконец почувствовал лёгкое движение, едва уловимый ветерок внутри сознания. И тут руна «Кариб» заискрилась бледно-голубым свечением. На столе чабрец начал слегка шевелиться, и из общей массы стали отделяться тонкие нити, скатываясь в одну аккуратную горку.
— Есть! — воскликнул я, сжав зубы. — Держи, держи…
— Держу, — откликнулся Ладыжин, я видел, как жилка бьётся у него на виске, он напрягался не меньше моего.
На это ушло минут десять, хотя обычно такая процедура занимала считаные секунды. Но в итоге мы сделали: отделили самое ценный чабрец от чёрного чая. Я облегчённо выдохнул:
— Отлично…
Тут же схватил со стола тару, куда предварительно плеснул изрядную порцию спирта, подмешал зверобоя, того же прополиса и наш «экстракт» чабреца. Быстро перемешал, добавил уксус, а затем понемногу начал всыпать кровавник и красную крапиву. Запах взметнулся едкий, будто выхлоп. Я зажмурился, встряхнул головой и прошипел:
— Похоже это будет не самое приятное лекарство… — пробормотал Ладыжин.
— Зато действенное, — отозвался я.
Примерно через пару минут у нас образовалась мутная буро-зелёная жижа, которую я аккуратно процеживал через тряпицу, чтобы убрать лишние куски. Получилась густая, зловонная жидкость. Я протянул флакон девушке-лекарю:
— Намажь эту штуку на лимфоузлы у обоих. Каждые пять минут обновляй слой, а Николаичу делай это в два раза чаще. Он больше пострадал.
Она кивнула, хотя выглядела так, будто сейчас вырвет от запаха. Я не виню её: сам с трудом переношу это зловоние, но для борьбы с проклятиями хороший аромат необязателен.
— А ты уверен, что это сработает? — тихо спросила она.
— Насколько можно быть уверенным в такой ситуации, — ответил я уклончиво. — Главное, чтобы это приостановило расползание. Полностью исцелить их сейчас не выйдет, мы же не знаем, насколько глубоко внедрился Скрежетник. Но если хотя бы процентов на пятьдесят снизится воздействие, они протянут ещё пару часов. А нам хватит и часа, лишь бы справиться с тварью и остановить поезд.
Она кивнула, уже стряхивая капли на ватный тампон и осторожно обрабатывая шею Николаича, который тихо стонал во сне. Палыч лежал почти без движения. Я взглянул на него, сжал кулаки:
— Держитесь, ребята… — пробормотал я.
Время неумолимо тикало. Мы возились уже полчаса, ни много ни мало, и катастрофа приближалась. Нужно было срочно варить ту самую адскую смесь, которая, как я рассчитывал, сможет ослабить Скрежетника достаточно, чтобы я смог нанести решающий удар. Без неё пробить его металлические пластины и бешеную энергию будет в разы сложнее.
Я быстро дал отмашку проводницам:
— Девушки, срочно тащите из вагона-ресторана всё чугунное и керамическое, что есть. Всё — от сковородок до кастрюль. Что угодно, лишь бы это выдержало нагрев и было достаточно прочным.
Одна проводница вытаращила глаза:
— Зачем?
— Затем, что мне надо расплавить немного меди, — зарычал я. — Монета есть, но без посуды и правильного нагрева мы не добьёмся эффекта. Давайте, шевелитесь!
Они кивнули, видя, что спорить бессмысленно, и умчались. Я повернулся к Ладыжину:
— Теперь идём за маслом и керосином. Нам нужен этот чёртовы жидкости. Без них зелье не заработает.
— Понял, — сказал он. — Снова в логово твари.
— Скажешь тоже «логово», — фыркнул я. — Так… за дверкой спрятался. Пошли, время не ждёт.
Мы шли осторожно, понимая, что Скрежетник может появиться откуда угодно. По пути я заметил, как некоторые трубы пульсировали, словно жили — точно работа Скрежетника. Где-то из-за угла слышались щелчки, будто провода били током о металл. Свет моргал тускло, кое-где висела мерзкая паутина из тонких металлических нитей.
— Смотри, — тихо произнёс я, указывая на стену, где выступили капли чёрной жидкости. — Это машинное масло, похоже, уже перепачкано эфирными нитями.
— Осторожней, — предупредил Ладыжин, оглядываясь. — Я чую, скрежет где-то рядом, но не вижу тварь.
Мы пробрались чуть глубже, к техническому отсеку, где, по идее, стояли резервуары. Запах был острый, в нос бил металл и ржавчина. Несколько минут поиска — и мы нашли небольшой бак с надписью «Масло». В нём плескалась жидкость, хоть и частично уже загадочная. В отдалении показались канистры с керосином, на паре были протечки, но ещё не критичные.
— Быстро, заливай в канистру, — скомандовал я.
Ладыжин раздобыл какую-то тару, пока я держал ухо востро. Слышался лязг, будто кто-то крался по потолку над нами, но тварь не вылезала. Возможно, Скрежетник, слившись с локомотивом, контролировал всё на расстоянии.
Мы торопливо набрали достаточно масла и керосина, чтобы хватило на варево, и попятились обратно, стараясь не стучать лишний раз. Я держал меч наготове, ожидая нападения, но чудовище не появилось. При этом видно было, что внутри локомотива всё будто жило собственной жизнью: кое-где механизмы шевелились, рычаги дёргались сами собой, а провода мигали.
— Лучше
