Девочка и луна - Марк Лоуренс
— Мне кажется, мы заблудились. — Мали прошлась по периметру помещения, в которое они вошли, по очереди осматривая каждый из четырех выходов.
— Мы не заблудились. Эррис никогда ничего не забывает. Он может вернуть нас к тому, с чего мы начали, в любое время, когда захочет. — Турин прислонился спиной к одной из стен и сползал вниз, пока не сел на каменный пол. Он не был уверен, что сможет снова встать. День был… сложным. — И Эррис никогда не устает.
Эррис наклонил голову.
— Не физически. Но мне действительно нужно поспать. Если бы я этого не делал, то был бы уверен, что являюсь просто копией самого себя. Игрушкой, которую Веста сделала для развлечения. — Он пнул ногой разбросанные по полу камни.
— Я думал, ты не спишь. — Турин не привык слышать от Эрриса ничего, кроме уверенности. — Ты просто лежишь ночью, не двигаясь, с открытыми глазами…
— Мне не нужно закрывать глаза, чтобы видеть сны. — Эррис пожал плечами. — Нам нужно немного отдохнуть. Если завтра мы не найдем другого выхода отсюда, то, может быть, нам удастся забраться обратно на тот склад. Они не собираются наблюдать за ним вечно.
— Да, я полагаю. — Турин уставился в землю. Камень был ничуть не тверже, чем лед. В комнате было тепло. Он спал и в худших местах. — Всего несколько часов.
— Я буду нести первую вахту, — сказала Мали.
— Не на что смотреть. — Эррис погасил свое пламя.
— Можно слушать.
Эррис что-то ответил, но Турин уже погрузился под эти слова в бездну своего изнеможения.
Время, которое могло бы быть ночью, прошло, нарушенное странными снами. Когда Эррис, наконец, зажег новое пламя и встал, чтобы идти, Турин чувствовал боль во всех конечностях, но не между ушами. Каменный пол наказал его тело, но сон успокоил боль, которая, казалось, поселилась в нем навсегда после усилий под поверхностью Стеклянной Воды.
Эррис провел их через еще больше пыльных залов, через еще больше галерей и дважды через естественные пещеры, которые Пропавшие, казалось, включили в свой узор. Место было пустынным, даже более пустынным, чем два других подземных города, которые видел Турин. В этом было мало признаков какой-либо деятельности, которая могла бы датировать первоначальные занятия его жителей. Никаких из веревок и лестниц Сломанных. Никаких разрушений Аидиса. Только пыль и тишина. Возможно, городу было нечего предложить, или, возможно, этот квартал подземного города был заброшен по своей собственной уважительной причине.
— Мы не видели ни одной надписи Пропавших, — отметил Турин.
— Да.
— Может быть, городскому разуму больше нечего скрывать, поэтому он не беспокоится о том, чтобы никого не впускать, — предположил Турин. Это было единственное существенное отличие от подземного города, который он много раз исследовал раньше, находясь подо льдом. Турин знал, что трезвое сравнение привело бы к выводу, что подземные города Веста и Верити очень похожи, несмотря на тысячи миль, разделявших их. Однако ему они казались совершенно разными. Возможно просто потому, что он видел это место в мерцающем свете пламени, а не в ровном сиянии звезд. Пустота другого рода. Приход и уход Сломанных каким-то образом привносил в гулкую пустоту Весты намек на жизнь, которого не было здесь. Тишина, казалось, дрожала от потребности заговорить, как будто ее держали слишком долго, растянули до предела, и она желала малейшего повода нарушить и выпустить наружу тысячелетний крик.
— Турин?
Турин подпрыгнул и едва удержался от крика.
— Да? — Он показался немногословным даже самому себе, когда повернулся к Мали.
— Лестница. — Она указала. — Поднимается.
Возвращение в канализационные туннели было облегчением. Они чувствовали себя менее преследуемыми. Они шли недолго, прежде чем Мали снова остановилась.
— Там свет. — Она указала на яркую точку, которая могла быть пылинкой в десяти ярдах от них или пылающим огнем вдалеке.
— Дневной свет? — Турин не ожидал ответа.
— Давайте выясним. — Эррис направился туда. Они шли по длинному туннелю, круглому в поперечном сечении и выложенному кирпичом. Он простирался вдаль, навстречу свету.
Не было никаких сомнений в том, будут ли они проводить расследование. Свет мог быть аватаром, посланным Сеусом, чтобы разорвать их в клочья, или просто одинокой звездой, покоящейся в нише. Но что-то в свете в совершенно темном месте притягивает к себе, и это оказалось непреодолимым. В свете была синева, которая очаровывала глаз Турина, изменчивая синева, и, вместо того чтобы думать об опасности, его разум заполнился вопросом, является ли этот глубокий темно-синий — или ярко-синий — глазом новорожденного или безоблачным небом Коридора.
— Впереди кто-то есть. — Голос Эрриса, глубокий и медленный.
Турин попытался заглянуть за его спину. Казалось, что там может быть больше одного человека, но из-за света было трудно что-либо разглядеть и еще труднее сосредоточиться. Он прищурился. Вроде бы, два человека стояли дальше впереди, лицом к свету. По правде говоря, они не просто стояли — это больше походило на то, как если бы они шли, но просто остановились на полушаге, застыли на месте.
— Мне это не нравится. — Голос Мали раздался из-за спины Турина и оказался более пронзительным чем обычно, возможно, из-за страха.
— Должны ли мы… позвать их? Понаблюдать за ними? — Турин сделал паузу и попытался прогнать синеву из своего сознания. Он потянулся к игле Стержень-корня, и голос заколебался в его сознании, завибрировал в кончиках пальцев: Время — огонь, в котором мы сгораем, но само время горит здесь, и вот как это выглядит. Свет исходил от звезды. Он был уверен в этом. Непохожая на звезды, которыми управляла Яз, но все же звезда, и ее странность окутала его.
— Что-то здесь не так. — Голос Мали прозвучал слишком высоко даже для нее. — Что-то не так со временем.
17
Яз
В СКАЗКАХ О Зине и Мокке, которые Икта хранили
