Алиса Элер - В погоне за солнцем (СИ)

Я не верил глазам. Гончие псы Ордена в Торлиссе, городе магии и магов! Немыслимо! Оставалось только порадоваться тому, что от самоубийственного чародейства у них под носом меня спасли сначала рефлексы, а позже — катастрофическая нехватка времени.

Ненависть Ордена Пылающей Истины к волшебству, aelvis и всему с ними связанному была безграничной. Впервые на Севере карающие объявились, кажется, столетия три назад, и с тех пор Орден только креп, ветвился и разрастался. Безумцев искали с небывалой тщательностью — еще бы! Высшая аристократия Северы сплошь маги — но безуспешно: стоило разворошить одно змеиное гнездо, как тут же появлялось новое.

Для самих aelvis Орден едва ли представлял угрозу — чаще всего столкновение заканчивалось не в пользу карающих — но нет-нет, а пару-тройку жизней в год уносил. Еще пяток-десяток лет, и терпение владык бессмертных окончательно иссякнет, и тогда я не поставлю на безумцев и ломаного гроша. А пока больше всего от Ордена страдала знать, вынужденная тратиться на охрану, fae — духи воды и лесов, гор и полей, цветущих лугов и домашнего очага… и nieris.

Давным-давно, когда первые из них ступили на большую землю, Северу всколыхнула волна слухов. «Слишком умны! Почти как люди!» — гудели растревоженным роем города, и одна за другой расцветали красивые легенды. Тогда же кто-то впервые сказал о том, что nieris и не кошки вовсе, а души бессмертных, не нашедшие покоя. Эта мысль, как ни странно, завоевала симпатии нескольких чародеев, вызвав тем самым шквал обсуждений в торлисском магическом сообществе. Сколько диссертаций и кандидатских было защищено сторонниками и противниками теории — не перечесть. В свое время даже я не преминул черкануть статейку, в которой обосновал «ум» nieris, вслед за предшественниками, исключительными способностями к эмпатии. Но сколько бы волшебники не опровергали красивую легенду, ничего не менялось. Столь прозаическое объяснение не пришлось по нраву широкой общественности, и nieris, вопреки здравому смыслу, прочно утвердились в сознании людей как посмертное воплощение душ бессмертных. За что и расплачивались теперь.

…Кошка, даже будучи связанной, вертелась и глухо рычала. Карающие почему-то медлили — видимо, хотели разделаться с «отродьем» одним ударом, нанести который пока не представлялось возможным — но было бы глупо надеяться, что эта заминка продлится вечность.

План, созревший у меня, был прост, как разменная монетка: отвлечь карающих, разорвать путы и бежать сломя голову вместе с nieris. Все это нужно каким-то чудом провернуть за пять-десять секунд, пока не прошел эффект неожиданности. Вот только как их выиграть? И чем перерезать веревку?

«Если бы я был прежним…» — тоскливо подумалось мне. Но я почти сразу отмахнулся от этой невеселой мысли: предаваться унынию было решительно некогда.

Так-так-так…

Волшебство я отмел сразу: на плетение чар мне нынешнему нужно непозволительно много времени, которого сейчас нет. Чуть промедли — и спасать будет некого. И некому: нюх на колдовство у карающих — обзавидуешься! Вмиг засекут и пресекут.

Хотя… но тогда шансы убежать значительно уменьшаются…

А так их нет совсем.

Промявшись с полминуты, я все-таки смирился с неизбежным. Пан или пропал. Главное все верно рассчитать.

Я нащупал в кармане тоненький стебелек, перевязанный ленточкой — амулет с небольшим количеством энергии, припасенный на черный день, и сжал его в ладони. Осторожно, чтобы не привлечь к себе внимание шумом, приподнялся — и, сжав тростинку, переломил ее пополам. Еще до того, как услышал сухой треск, я зажмурился и вскинул руки. Ослепительно-яркий луч вырвался из раскрытых ладоней, обоюдоострым клинком вспоров сгустившиеся сумерки — и крошечный переулок потонул в жгущем глаза свете.

Нескольких выигранных секунд мне хватило, чтобы подскочить к несостоявшейся жертве, магией разорвать путы и броситься прочь, ухватив упирающуюся кошку за цепочку-ошейник. Впрочем, недолго упирающуюся: почти сразу она сообразила, что вот оно, спасение, и припустила со всех лап — да так, что стало непонятно, кто кого тащит.

Запоздалая ругань настигла нас секунд через десять, подхлестнув получше иной хворостины, а я и думать забыл о накатывающей слабости.

Как же все-таки паршиво создавать заклинания за счет собственных жизненных сил!

Каким-то совершенно невероятным образом мне все же удалось выбраться на окраины. Но радовался недолго: следующий же поворот окончился тупиком. Я резко затормозил и остановился, тупо уставившись на кривоватый, но крепкий двухметровый забор, с приколоченной полуоблезшей надписью «здние а ремнте», и отказываясь верить, что это конец.

Кошка, не будь дурой, останавливаться и не подумала, сходу взяв высоту. Несколько мгновений я просто стоял и смотрел вслед удирающей предательнице, продолжая зачем-то сжимать лопнувшую цепочку. Потом опомнился, затравленно огляделся и дернулся было шагнуть за Грань, но не успел: меня рывком притянули к себе, выбив воздух из легких, и отработанным движением прикрыли рот.

— Где кошка? — спокойным, ничего не выражающим голосом спросил тот, кто меня схватил. — Не скажешь — хуже будет.

— Как он тебе ответит? — развил мою мысль его напарник, недвусмысленно намекая на мой зажатый рот. — К тому же, в этом нет необходимости. Отродье сбежало, бросив своего спасителя на произвол судьбы.

Мне оставалось только грустно вздохнуть.

— Точно, отродье, — фыркнул третий. Лиц карающих — а это, несомненно, были именно они — я по-прежнему не видел, стоя спиной. — Достойная благодарность за геройство.

— Отблагодарим сейчас мы, — все также безэмоционально пообещал держащий меня.

— Но мы не можем убивать люде…

— А это и не человек, — с улыбкой проговорил третий из услышанных мной голосов. — Так что считайте, нам повезло. Пожертвовать кошкой, чтобы схватить бессмертного, стоило.

— Что-то не похож он на мага, — недоверчиво заметил первый, рывком разворачивая меня и стальной хваткой впиваясь в предплечья.

— Почему же? Похож. Чистая аэльвская кровь… Не правда ли? — нож из черненой стали промелькнул в опасной близости от моего лица. Крутанулся — и плашмя прижался к щеке.

Я закусил губу, чтобы не взвыть от боли: клинок жег, точно раскалённый добела. Во рту стало солоно.

Убийца прижал нож сильнее, продлевая пытку и наслаждаясь моей болью. И, с улыбкой сказав:

— Что и требовалось доказать, — милостиво отнял нож.

Я безвольно обвис на держащих меня руках.

— Магия — грех, уподобление Создателю. От нее все несчастья. Вы, проклятый род, посмели восстать против Творцов и низвергнуть Их. Вы чудовища, и стремитесь заполонить такими же чудовищами весь мир. Нечисть, нежить — все это ваших рук дело, — с ненавистью вещал первый, с каждым словом сжимая все сильнее.