Терри Брукс - Странствующий Морф

— Идем со мной, pococito, — шепчет ей Джонни.

Он никогда не брал ее дальше этой точки, поэтому она удивлена его просьбой.

Но она не отказывается. Она пойдет куда угодно, если он берет ее с собой. Ее доверие к нему полное и безоговорочное. Ей не страшно.

Они пробираются по лабиринту, виляя по узким проходам, которые больше напоминают переулки, чем улицы, а в некоторых случаях и того меньше. Воздух тяжелый и пыльный, и им трудно дышать. Но она на жалуется. Она не обращает внимание на свое неудобство и идет с ним, как будто все так и должно быть.

Действительно, с Джонни, как вообще может быть иначе?

Но по мере продолжения их путешествия по этому сюрреалистическому пейзажу, она начинает беспокоиться о том, что небо медленно темнеет. Это происходит постепенно и без видимых причин. Нет облаков и никакой бури не видно.

Просто начинает исчезать солнце, пока все, что их окружает, не окутывается сумерками. Если Джонни замечает, то не говорит ей. Он уверенно идет вперед, держа ее за руку, его походка спокойна и неизменна. Она поспевает за ним, но теперь осматривается вокруг, удивляясь. Сейчас полдень. Как может свет быть таким тусклым?

Потом вдруг Джонни останавливается и освобождает свою руку. На мгновение она не может поверить, что он отпускает ее. Она стоит тихо, неподвижно в исчезающем свете, ожидая, что он снова возьмет ее за руку. Когда этого не происходит и он ничего не говорит, она поднимает на него глаза.

Его больше здесь нет.

Он исчез.

Она вздыхает и вздрагивает. Как это произошло? Как он смог так полностью исчезнуть?

Впереди появляется темная фигура, в плаще и капюшоне, скрывающем ее черты. Она не двигается, а стоит и смотрит на нее. Она не знает, что это такое, но ее пробирает холод и она чувствует себя одинокой.

— Quien es? {2} - зовет она прерывающимся голосом.

Фигура ничего не говорит, но направляется к ней, двигаясь деревянной походкой через завалы, плащ развевается позади нее темными складками. Она вдруг понимает, что это и чего хочет. Она понимает, зачем Джонни привел ее сюда и почему оставил ее.

Она ждет, уже предвидя неизбежное.

Анжела внезапно очнулась от пронизывающего холода и темноты. Она лежала, наполовину засыпанная снегом, ее тело окрепло и иссушилось от тепла. Ее раны были заморожены под одеждой, а в некоторых местах с одеждой, но она почти не чувствовала боли. Ветер дул резкими порывами, заставляя снег вихрями кружить по пустому ландшафту причудливыми узорами. Частички льда жалили ее лицо, где оно все еще чувствовало это, танцуя на границах ее зрения как крошечные существа. Над головой было чистое безоблачное ночное небо с ярко сверкавшими звездами.

Она находилась на горе, которую эльфы называли Сирринг Райз, засыпанная снегом, который покрывал верхние склоны. Она заползла так далеко после сражения с демоном, стараясь добраться до ледяных пещер, в которые ранее вошли Кирисин со своей сестрой. Она потратила остатки своих сил, чтобы оказаться здесь, но уже понимала, что этого недостаточно, чтобы спасти ее.

Она умирала.

Ее поразило, с какой готовностью она осознала этот факт, насколько ясно поняла его. Она должна бороться с ним, изо всех сил стараться вырваться из его хватки. Она знала, что эльфы находились в ужасной опасности от второго демона, и нуждались в ней. Она понимала, что если продолжит лежать здесь, не сможет подняться и идти, то не сможет помочь им. Однако ее охватила глубокая, всепроникающая апатия, исключающая всякое сопротивление ее огромному весу, оставляя ее просто лежать там и принимать темные обволакивающие объятия.

Она снова увидела во сне завернутую в плащ фигуру, того призрака, на встречу с которым взял ее Джонни. Смерть терпеливо ждала, когда она придет, и теперь она почти была там. Она снова вспомнила четвероногий ужас, который привел ее к этому, хамелеоноподобная тварь, сначала как женщина с ежиком светлых волос, а в конце чудовищная кошка, но постоянно являвшаяся демоном с ненасытным желанием уничтожить ее.

Которое теперь, кажется, исполнилось.

Она устала. Она так устала.

Она почувствовала, как в уголках ее глаз собираются слезы, затем стекают вниз и замерзают на ее лице.

Ее рука сжала резную поверхность черного посоха, но она не ощутила в нем жизни. Тепло, которое означало его магию, исчезло, а руны, которые сигнализировали о его готовности, были темными и ни на что не реагировали.

Что же ей делать? Она сумела продолжить ползти по снегу в поисках ледяных пещер и укрытия. Но она не имела понятия, где они находились, а в темноте не было видно ничего, что показало бы ей дорогу. Ее раны, полученные в сражении, истощили ее энергию и силы, ее силу воли и решимость. Все казалось таким безнадежным. Она понимала, что это неправильно, но не могла помочь сама себе.

Этот сон, вдруг поняла она, был предвестником того, что сейчас произойдет. Она встретится с Джонни. Она собирается туда, где он ее ждет, вдали от этого мира, вдали от этого безумия.

— Tienes frio, Angel? {3} - услышала она, как он спрашивает из темноты. — Тебе холодно? Tienes miedo de morirte? {4} Ты боишься умереть?

— Estoy muy cansado, {5} - прошептала она. — Так устала.

Она пойдет к нему. Она отпустит все, что держит ее связанной с этим миром, с ее надеждами, планами и чувством долга перед Словом и его порядком. Она сделала, что могла, и больше они ничего не может сделать.

Она закрыла свои глаза и начала парить, ощущение и освобождения, и приглашения. Она плыла к погружению в долгий, глубокий сон, который закончится ее пробуждением в самом лучшем месте. Снова с Джонни. Ей так хорошо было с ним в мире ее детства. Вот почему он был в ее снах. Это было самое лучшее из того, что она вспоминала о разбитом детстве, о смерти родителей, о разрушенном ее мире. Джонни.

Потом вдруг он пришел за ней, окруженный голубым сиянием, которое в темноте горело как звезда. Она от удивления раскрыла глаза, свечение приближалось к ней, окутывая своим теплом. Оно приближалось по всей ширине снежного склона, устойчивый луч, протянувшийся издалека, чтобы втянуть ее. В знак признания она подняла руку, пытаясь прикоснуться к нему.

— Анжела! — позвал он ее.

Она смотрела, как он материализуется из крутящегося снега и темной ночи, закутанный во всепогодный плащ, с исходящим из его протянутой руки синими светом.