Маша Могильнер - Форменное безобразие

— Не надо, — я сглотнула.

— Я беру телевизионщиков, ты- соседей, потом помогаешь мне, поняла?

Я кивнула, лифт остановился и открыл двери, показывая мне толпу народа, среди которой мелькал здоровый мужик с камерой в руке, а рядом бегала маленькая девушка с микрофоном.

— Добрый день, — я и не знала что у Гарика мог быть такой уверенный и спокойный голос. — Социальная служба, у кого какие проблемы?

— У всех проблемы, — заверещала старушка в углу, — вон гады сползлись сюда ото всех краев, жизни не дают. И так пенсия крошечная, воды нет, Чубайс свет отключил…

Гарик метнул на меня зверский взгляд и я сразу включилась в работу. Он же тем временем, о чем-то беседовал с девушкой телевизионщицей, доверительно приобняв ее за талию. Девушке похоже это нравилось, так как она не спешила отстраняться, а придвигалась еще ближе.

— Я уж писала, писала. Ну, подождите, я вот до президента дойду, он вам всем покажет, — вопль резвой бабульки переключил мое внимание. Гул соседских голосов выразили свое согласие с зачинщицей паники.

— Бабушка, ну, не стоит так волноваться, — подошла я к ней. — Мы сюда специально приехали, чтобы разобраться со всем, что вам не нравится. Только вы так быстро не говорите, а то я не успею записать.

— Правда запишешь? — бабка посмотрела на меня, прикидывая, можно ли мне доверять. Что-то во мне ее убедило, что можно, поэтому, она начала дублировать речь про пенсию, свет и гадов, уже лично мне. К счастью, на пониженных тонах. Толпа соседей, человек семь-восемь, замолчали, тревожно вслушиваясь в правильность бабкиного изложения, поддакивая время от времени.

Через полторы минуты, я решительно ее остановила.

— Граждане соседи, — громко сказала я, чтобы было всем слышно. — Ситуация держится под контролем. Я знаю, что у вас, у всех накопилось то, что вы хотите высказать. Я предлагаю вам разойтись по квартирам, и изложить ваши претензии в письменном виде, потом я пройдусь по квартирам, соберу ваши послания и передам вышестоящему начальству.

— Про что писать-то? — спросила высокая женщина лет сорока

— Про проблемы ваши пишите. Что нравится, что не нравится. Какие претензии к ЖЭУ? Тепло ли в квартире, капает ли с потолка. Вовремя ли платят зарплату? В общем, все, что волнует лично, именно вас. Давайте, я запишу номера ваших квартир.

— А план по реорганизации Совета Федерации можно? — спросил дедок в надвинутой на брови шапке ушанке. Очень по погоде.

— Нужно, — великодушно разрешила я, — и обязательно выскажитесь по поводу ситуации на мировых политических аренах. Только, — я подняла руку, — мы здесь будем недолго, давайте расходитесь по квартирам и пишите. Через сорок минут, я соберу все листы.

Люди, переключившись на свои личные проблемы, разошлись по домам, забыв о том, что их собственно из квартир вытащило

Гарик тем временем, разобрался с телевизионщиками. Не знаю, что он им сказал, но девушка, загадочно улыбнувшись ему на прощание, защебетала что-то своему спутнику. Тот пожал Гарику руку, и они ушли. Мы остались в полном одиночестве.

— Значит так, — Гарик развернулся ко мне, — ситуация такова. Я должен аннулировать действие артефакта, для этого мне нужно, чтобы он не использовался девочкой, но чтобы она не выпускала его из рук и должно быть присутствие третьего лица, в энергетическом поле артефакта, поняла? Делай что хочешь, но чтобы и ты, и девочка за эту дудку держались, желательно обеими руками.

— А почему бы нам просто не отнять эту дудочку и изловить всех змеюк?

— Потому, умная ты моя, если ты забыла, ее применяли индийские военачальники. Они знаешь ли натравливали милых ползучих зверюшек на тех кто им не нравился. — Гарик посмотрел на меня явно прикидывая, можно ли натравить "этих милых зверюшек" на меня. — И если девочка отпустит эту дудочку, то у нас будет целая толпа разъяренных гадов и уж конечно, эти чудные создания покусают ее, а если ты не войдешь с дудочкой в контакт, то они покусают нас и всех соседей, которые сейчас пишут о своих проблемах. Пошли.

Когда мы попали внутрь квартиры, мне показалось что это чья-то дурацкая шутка. Ну, сидит девочка десяти лет, посреди комнаты, ну играет она на дудочке, ну смотрит на пол, задумчиво так, и что?

Только через несколько мгновений, я осознала, что пол шевелится. Происходящее в комнате напоминало зал консерватории при аншлаге. Солистка сидела на табуретке и выдавала звуки различной долготы и противности, а благодарные слушатели в виде представителей класса пресмыкающихся кивали в такт своими головами. Причем стоило девочке прекратить играть, как зрители недовольно шипели и делали недвусмысленно агрессивные движения

— Ты, извини меня, конечно, Гарик, — прошептала я, — только тут не выставка змей, а зоопарк целый. Их же здесь больше, чем в пустыне Сахара, в жаркий день на солнцепеке?

— В Сахаре, на солнцепеке, змей не так уж много, — прошипел Гарик и сделал пару шагов, побеспокоив зрителей на галерке. Но те поглощенные музыкой, не обратили на наглеца никакого внимания.

На секунду у меня мелькнула надежда, что кто-нибудь из этих змеюк, по виду, сильно ядовитых, кусанет моего славного напарника. И существа на полу показались мне более симпатичными. Но потом, сообразила, что тогда, я останусь с ними наедине и стала следить за действиями Гарика. Он, тем временем не спеша, пробирался ко входу на кухню. Расположившись у двери, он разложил черных кейс, наполненной какой-то странной субстанцией и сказал мне:

— Давай, работай. Она может прерываться на двадцать секунд, без последствий.

— Здравствуй, девочка, — обратилась я к ребенку. — Как твои дела?

Грозный рык Гарика сзади, показал мне, что я не на том пути.

— Не волнуйся, — я решила избрать иное направление, — меня зовут Маша, а вон там- дядя Игорь. А тебя как зовут?

Девочка на секунду оторвалась от дудки

— Катя.

— Катенька, какая у тебя красивая дудочка. Давай, мы вместе на нее посмотрим.

— Не дам, — девочка Катенька оказалась на редкость «приятной» девочкой. Такого отвратительного голоса, не было даже у избалованных американских чад, с которыми я бэбиситела. — Это моя дудочка. Я на ней играю, и змейки меня слушаются. А если ты заберешь, то они тебя будут слушаться.

— Катенька, — продолжала я сладким голоском, — я не буду у тебя забирать эту дудочку, я просто посмотрю, пока ты ее держишь

— Нет! — категорично ответила Катенька и продолжала издавать отвратительные какофонические звуки с энтузиазмом юного меломана.

— Как я смотрю у тебя полное согласие, с этим чудным ребенком, — голос сзади был полон ехидства. — Забыл добавить. Действие этой дудочки тоже ограничено. Можешь считать, подзарядка кончится. Так что, либо ты все-таки делаешь что-то, либо эти милые змейки во главе с Катенькой, кидаются на нас.