Эль-Джазаир должен быть разрушен - Анна Владиславовна Михалевская
Она не может больше бороться. Кора легла на спину, уставилась в небо. Чужие звёзды. Она привыкла к другим.
Ночь давила темнотой, утекала драгоценными мгновениями в ссохшуюся красную землю. Тишину разрывали оклики — солдаты готовили Гару встречу.
Внизу, на первом этаже, беспокойно спит женщина, которая её спасла. Или не спит — сидит у детской кроватки, поправляет одеяло, запоминает каждую чёрточку родного лица.
Война не оставляет времени на прощания. И всё, что сейчас есть у Коры — это воспоминания.
Она идёт к ратуше, и вместе с другими зеваками задирает голову, ждёт. Большая стрелка дёрнется, укажет остриём в небо, часы пробьют новый час, и фигурки над циферблатом снова спляшут для Коры. Она улыбается. Всё будет хорошо. Теперь можно потолкаться на рынке, послушать сплетни. Кора фыркает — и не надоело судачить о войне…
Валкенбергский парк — чинный, с яркими глазами клумб, фонтанами и прудами — раскинулся вокруг королевского замка. Кора заворожённо разглядывает замок, но к воротам не спешит, Гранатовая и Голубиная сторожевые башни слишком грозные, несмотря на свои мирные названия. Она заходит в Гротекерк, от звука органа по спине бегут мурашки. Кора чувствует себя песчинкой, но ей спокойно и надёжно. И всё же она больше любит беззаботный рынок. И старую липу на площади рядом, и нарядные стрельчатые окна пряничных домов, и бедных уродливых горгулий, что плюются с крыш дождевой водой…
Кора помогает маме управиться с выпечкой. Мама сосредоточенно месит тесто. Она очень красивая, и Кора мечтает вырасти такой же. Жалобно поёт дверь, скрипят ступеньки — отец поднимается к ним. Лицо уставшее после долгого дня службы. Отец улыбается Коре, ловит взгляд матери. И не может оторваться. Удивительно, как быстро оживает его лицо. Кора спохватывается — бросается к печи. Успела! Хлеб только зарумянился. Она тихо выходит.
Она не хотела ничего забывать. Она помнила каждую мелочь. Кора складывала из звёзд картинки прошлого. И картинки медленно оседали на Эль-Джазаир…
Забрезжил рассвет. Кора приподнялась на локте, села. Она опоздала. Сейчас Гар начнёт штурм и попадётся в ловушку. Сердце сжалось.
Гарнизон построился шеренгами под стенами, оставляя площадь свободной. Но прогремел взрыв — мина обрушила ворота, большую часть стены, разметала берберских солдат. Пока всё по плану.
Победный крик тысячи глоток потонул в звуках выстрелов. Сквозь клубы пыли Кора увидела блестящие шлемы, панцири кирас. Прорвались! Она обрадовалась, забыв о ловушке.
Берберы отступали в рассчитанном беспорядке, увлекая кирасиров всё ближе к замаскированным ямам. Вот-вот послышатся вопли, Гар потеряет людей.
Солдаты сходились лоб в лоб, мелькали жала сабель, хлестала кровь, пачкая белые кубики домов, блестящие кирасы, покрывая равным липким слоем и живых и мёртвых.
А с городом творилось неладное. Эль-Джазаир дрожал как отражение в неспокойной воде. Улицы неуловимо менялись. Пыльные площади, истёртые переулки щеголяли заплатами чистеньких булыжных мостовых, напомнивших родную Бреду.
Берберы дробили войско, заманивали солдат Гара в переулки, убегали через террасы крыш. Кирасиры постепенно теряли дух. Который раз пираты отбрасывали их к самым воротам, теснили прочь из города.
И тогда Кора увидела Гара. Закованный в медь всадник с развевающимся на ветру чёрным плюмажем. Таким она запомнила его с первой встречи.
Гар мчался сквозь пули, что-то кричал. Кора видела, как солдаты заряжаются его силой — разрозненные клочки армии вновь складывались в мощный механизм.
На горизонте росла полоса. Со стороны степи к городу приближался отряд Акосты. Иво прикроет тыл. Победа Гара — дело времени!
Вокруг султанского дворца, окружённого толстой стеной, собиралось всё больше людей — солдаты, женщины с детьми, старики — кто готовился к обороне, кто искал убежища.
Кора торжествовала — пусть теперь они побудут в её шкуре, пусть изойдут этим страхом и ужасом, которые жили с ней все последние годы!
Она нашла глазами знакомую рослую фигуру. Похоже, Гару её помощь уже не нужна.
Смуглый мужчина в длинной накидке, явно не солдат, занёс саблю, но встретил клинок Гара. Бербер обмяк, пьяно повалился вперёд. Гар с силой отбросил тело. Огляделся, нырнул в переулок. Ему в ноги бросился мальчишка — умолял о пощаде, хотел сдаться? Гар не брал пленных. Из горла мальчишки хлестнул алый фонтан. Выстрел — Гар уложил солдата, следующие два выстрела нагнали не вовремя оказавшихся на пути женщин. Гар переступил через них, пошёл вперёд — прямиком к убежищу Коры.
Наемники Гара врывались в дома, грабили, жгли, оставляя за собой обезглавленные трупы. Кора пошатнулась, но опереться было не на что — она скрестила на груди руки, с силой прижала к себе. Будто могла так закрыться от того, что увидела.
И эта армия её защищала? Кора вспомнила Бреду — сейчас солдаты Гара ничем не отличались от берберов. С той лишь разницей, что Гар не торговал невольниками и поводов пощадить хоть кого-то у него не было.
Во рту пересохло, Кора облизала запёкшиеся губы. Это и есть победа? А ведь она сама хотела всё уничтожить. Почему теперь так тошно? Разве это не справедливо — отомстить за себя, свою семью? Она ненавидела Эль-Джазаир. Ненавидела берберов, надругавшихся над матерью. Ненавидела свой страх и войну, рождённые этим городом.
А теперь не могла понять, что было сильнее — ненависть к Эль-Джазаиру или любовь к навсегда потерянному дому, её Бреде.
Хлопнула дверь — хозяйка с девочкой бежали из дома. Вниз по улице — в султанский дворец. И наперерез Гару.
Перескакивая ступеньки, путаясь в фараджи, Кора слетела на первый этаж, выскочила на улицу. Она всё объяснит Гару. Их нельзя убивать. Он поймёт. Должен понять.
Она увидела Гара из-за спины беглянок, бросилась вперед, толкнула женщину.
— Не стреляй, Гар!
Почувствовала толчок в грудь, мир дёрнулся, Кора упала на колени. Краем глаза увидела, как женщина с девочкой скрылись в переулке. Повалилась на бок, голова ударилась о что-то твёрдое.
Гар стрелял в неё? Нет! Да… Он не услышал слов, не узнал в фараджи. И это был не Гар. Прежнего Гара съела ненависть.
Она надеялась, что женщина с девочкой смогут пережить сегодняшний день. Когда-то давно Кора не сумела отстоять маму.
