Вверх тормашками в наоборот-2 (СИ) - Ночь Ева

– Ложь. – голос прозвучал глухо и твёрдо и совсем не напоминал недавнее жалобное скуление.

Алеста закатила глаза и развела руками.

– Да что ты? – Дара удивилась вполне искренне.

– Кровочмаки легко распознают ложь и правду – это часть их дара, – занудно пояснил Ренн.

– Ну, зато он заговорил, – не сдалась небесная и повторила вопрос:

– Так как тебя зовут?

– У них забористые имена. Под чаркой драна не все выговорят, – вмешался в разговор Раграсс.

Дара и ухом не повела: смотрела внимательно на клубок шерсти, что продолжал трястись мелкой дрожью на земле.

– Айбингумилергерз. – отчеканил кровочмак

Дара вздрогнула.

– Мда. А я Дара. Буду звать тебя Айболитом. Тебе холодно?

Тело на мгновение трястись перестало, чтобы через миг задрожать с удвоенной силой.

– Скорее голодно, – ввернула слово Росса.

– Кровочмаки не испытывают холод или жару. Только голод управляет ими и не даёт хотя бы немного походить на обычных людей.

– Угу. – Геллан почувствовал, как внезапно разозлилась Дара. – И эти слова сказал маг, которого обычные люди за человека не считают. Я сейчас!

Дара вскочила на ноги и метнулась к фургонам. Через минуту она вынырнула с истерически орущей квокой в руках. И пока никто не опомнился, протянула бедную птицу кровочмаку:

– На, поешь. Это курица. – с этими словами она швырнула квоку прямо в лохматое тело.

Наверное, молниеносное движение цепкой руки заметил только Геллан. Несчастная квока исчезла и с протяжным клекотом затихла; раздались чмокающие звуки и почти эротическое постанывание. Через пару минут всё было кончено и кровочмак затих.

– Ну что, Айболит, поужинал?

– Айбингумилергерз.

– Не уговаривай, я всё равно это не выговорю, – заявила Дара, приглядываясь к скукоженному косматому существу.

Геллан чувствовал, как уходит дрожь из жалкого тела, видел, как плавно расправляются плечи и появляется голова. Вот уже видны глаза – удивительные, притягательные, неподвижные. Айбингумилергерз смотрит на Дару не отрываясь. Что в этом взгляде?.. Превосходство?..Холодное презрение? Или… лёгкое восхищение?.. Не понять, не почувствовать, не оценить…

Сила, заключённая в презренном теле, уродливом и неказистом, оживает в немигающих глазах цвета старинного нектара столетней выдержки… Плавно, словно влажный змеиный след, кровочмак поднимает левую лапу-руку – волосатую, как у зверя, с узкой ладонью и изящными пальцами, как у человека. Геллан готов дать отпор, пресечь любое поползновение, но через секунду понимает: ничего плохого не случится.

Раскрытая ладонь, изогнутая чашей – знак доверия. Высшего доверия, на какое только способны эти хладные полутрупы – живые мертвецы. Ещё ни разу Геллан не видел этого жеста, читал лишь в книгах да слышал из уст Иранны и брата Анассана. Но Дара не знает значения знака, как не понимает дружного вздоха, не видит удивлённого лица Ренна, которого, казалось, вообще нельзя удивить…

Где-то в глубине золотистых зрачков кровочмака рождается намёк на улыбку, что мягко касается его губ – очень легко, почти незаметно. Айбингумилергерз опускает глаза; появляется вторая рука, в которой он держит мёртвую квоку. Из-под опущенных век сверкает золотой искрой взгляд, губы изгибаются причудливым луком. Левая рука медленно проводит по тушке бездыханной птицы, словно лаская нежно-нежно, любовно и трепетно… Затем кровочмак легонько дует – и перья слетают, как тронутые заморозком листья с деревьев…

– Возьми. Квока чистая, её можно в суп.

Дара не колеблясь протягивает ладонь. Геллан напряженно следит за каждым жестом, малейшим движением опасного существа. Но кровочмак не торопится, хотя все знают: может двигаться с невероятной скоростью, которую не каждый глаз способен заметить. Тем более, испивши крови…

Несчастная квока перекочёвывает в руки Дары. Девчонка смотрит на голое тело убиенной, как на диковину, крутит её в руках растерянно, не зная, что делать. Предприимчивая лендра выхватывает тушку:

– Нужно внутренности вынуть, раз уж… что добру пропадать?

Но Геллан не отвлекается: он суровый страж, его задача проста. Дара и Айбингумилергерз похожи на двух пёсоглавов, что принюхиваются, знакомясь.

– Ну, и как ты здесь оказался? – небесная считает, что может спрашивать, раз уж знакомство состоялось.

Кровочмак молча разводит руками и кривит губы. Сейчас он совершенно не напоминает жалкий скулящий мешок. Идеальная трансформация, умение быстро приспосабливаться к обстоятельствам. Может, потому они и выжили…

– А знаешь что? – безмятежно выдаёт Дара. И Геллан понимает: сейчас будет жарко. – Поел, поулыбался – и досвидос. То есть, вали давай. На все четыре стороны!

Геллан видит, как вздрагивает кровососущий наглец. Вздрагивает, но продолжает улыбаться. Правда, лохматое лицо больше напоминает застывшую маску.

– Что значит вали?..

– Топай отсюда. А попробуешь приблизиться, Геллан тебе башку оторвёт. Или Ренн. Или что там вам отрывают, чтобы убить?

Вот теперь она не шутила и не лукавила. Приняла решение. Ренн выступил из полумрака.

– Я бы советовал сразу. Он без печати.

– Знаю. – отрывисто бросает Дара. – Но пусть уходит.

Айбингумилергерз уже не улыбается. Смотрит недоверчиво, не веря, что… кто знает, во что он не верит. Но девчонка смотрит на него холодно. Фигура вмиг сдувается, скукоживается, голова прячется в плечи. Таким он может вызывать жалость. Но люди и полулюди, стоящие рядом, не хотят и не могут жалеть кровочмака. Он это понимает.

Воровато поглядывая на Геллана, кровочмак отползает на пятой точке. Геллан не шевелится. Стоит изваянием, продолжая следить за уродцем глазами. Миг – и тёмная тень пронеслась вихрем над землёй, скрываясь во тьме.

Геллан слышит дружный выдох. Может, не все, но большинство вздохнули с облегчением…

Геллан видит, как Дарины глаза наполняются слезами.

– Дара…

– Знаю, да, всё знаю. Но… я думала, он лучше…

Она быстро смаргивает, мотает головой, злясь на свою чувствительность, и не даёт слезам пролиться.

– Почему ты хочешь во всех видеть что-то хорошее? Ведь часто этого хорошего может и не быть. – Он спрашивает тихо, очень тихо…

Дара смотрит ему в глаза, долго молчит, а потом распрямляет плечи.

– Потому что… почти в каждом есть что-то хорошее. И ты сам об этом знаешь. Иначе ты бы убил его сразу, не стал тянуть сюда.

С этими словами она резко развернулась и сделала шаг к костру:

– Росса, я умираю от голода. Может, мы всё же поужинаем?..

Геллан не слушает,  что в ответ язвит языкастая лендра. Он долгим взглядом смотрит Даре в спину. Наверное, не только он чувствует Небесную, а и она неплохо научилась его читать…

Глава 4. Кое-что о кровочмаках

Дара

Я огорчилась до слёз. Казалось, что-то изменилось: сделан шажок к пониманию. Нет, не ждала я, что за секунду все станут добрыми и прекрасными, но вот, хоть убейте, почувствовала искру внутри себя: вроде как ближе стал этот кровочмак ужасный. Но когда он из жалкого изгоя превратился в неземное высшее божество, которое смотрит, словно ты ничтожная блоха, контраст ударил по башке железнодорожным шлагбаумом.

Что уж скрывать: пригорюнилась я. Еда показалась безвкусной, а мысли давили так, что я испугалась: ещё немного – и морщины появятся от неподъёмных дум. Алеста, что клевала из своей миски, как крохотная птичка, испуганно поперхнулась и упёрлась в меня остановившимся взглядом. Видать морщины искала. Ничего не скроешь от этих ведьм, уже и подумать ни о чём нельзя!

– Ты ешь давай, – резко отчитала я её. – Нет у меня морщин, не дождёшься, дева вечная!

Алеста улыбнулась – растянула губы, а глаза холодные-холодные. Не сказала ничего, только продолжила ужин, деликатно отставляя мизинчик: ела она как королева, что уж… Вон, Ренн глаз от неё оторвать не может. Я-то вижу… Да и Раграсс наблюдает, спрятав глаза за ширмой ресниц…