Татьяна Дмитренко - Шаманы (СИ)

Так что здесь и сейчас шаманка усиленно вкладывала в голову приёмной дочери новые понятия, обоснования событий, названия предметов. Исхаг давала пояснения там, где и вовсе не требовалось, вызывая таким образом, девочку на спор, возбуждая сопротивление разума, если малышке разжёвывали простейшие сведения. А девочка злилась, негодовала и выражала протест словами, произносимыми ещё неловко и на разных языках, но вот что странно — ни разу не ошиблась! «Не хочу!» звучало на трёх наречиях сразу. Раньше, чем она повторила слово «мама», звучало «не хочу», «не буду» и «хватит». Исхаг не настаивала, чтобы девочка непременно ела приготовленное блюдо, но вот незадача — шаманка и Деги так аппетитно хрустели косточками нежной птицы, а мать так закатывала глаза, проглотив первую ложку, что Исхагор сдавалась и тоже брала свою ложечку. Так что приёмной матери оставалось только исправлять манеры детёныша, приучая жевать пищу с закрытым ртом…

Гичи-Аум посмеивался, но в свою очередь, ненавязчиво втолковывал малышке необходимые правила безопасного перемещения по горным кручам, учил исследовать ледники, замечая где именно накапливается снег и где вскорости пройдут снежные лавины. Чтобы показать насколько они опасны, Древний спустил одну из лавин в соседнюю долину и старая Исхаг вместе с дочерью долго стояли заворожённые величавым зрелищем. Они с остановившимся дыханием наблюдали, как гора вздохнула… от ледника отделился огромный снежный язык, как медленно он двинулся вниз по склону огромной горы. Шаманка с ужасом наблюдала как лавина набрала силу, услышала грохот… огромная масса снега снесла и похоронила под собой большие хвойные деревья, и склон внизу оказался вылизанным дочиста после того, как осела снежная пыль. Неширокая долина наполнилась снегом почти вровень с краем ледника.

— Снег осядет, сожмётся, а через пару десятилетий тут будет новый ледник, — пояснил девочке Гичи-Аум.

Старый хранитель показал им даже святая святых — пещеру со слюдяным потолком, где он круглый год выращивал дикие яблоки, неизвестные шаманке травы и где хранил найденные в горах диковинки. Последних набралось немало и все они были разложены на каменных «полках» так, чтобы было не только удобно разглядеть, но и была возможность подойти к каждой находке. Исхаг внимательно осмотрела всё найденное Древним в горах. Старинные амулеты неизвестного предназначения, выполненные в виде украшений, многочисленные перстни с потускневшими или ярко сверкающими камнями, шкатулки, шаманский посох неведомого рода, но точно орочий. Она обнаружила горки золотых монет давно несуществующих стран, а некоторые из амулетов вообще не имели ничего общего с ныне используемыми и выглядели настолько инородно, что шаманка не стала к ним прикасаться из опасения вызвать непонятное воздействие. Гичи-Аум одобрительно покачал головой, старуха радует его всё больше, умная, осторожная, предусмотрительная. И самое главное… в душах её и девчонки нет Зла.

Исхаг разглядывала орочьи ятаганы, простые и церемониальные, ножны к ним, украшенные черепами ящериц и клыками врагов. Она насчитала восемьдесят весьма длинных ожерелий из… орочьих клыков, верхних правых клыков, и все они были крупными. Стоит отдельно упомянуть, что каждый был виртуозно просверлен неведомым умельцем сверху и снизу, а нить, соединяющая клыки в единое ожерелье, проходила сквозь верхние и нижние отверстия поочерёдно. Так что клыки не выглядели нанизанными как попало или в соответствии с размерами. Старая шаманка поёжилась, ВСЕ клыки были одинакового размера и образовывали прямоугольные звенья, ой-бой, просто ужас! К тому же этих «изделий» тут столько… шаманка снова невольно поёжилась… да, тысяч пять орков лишились клыков ещё живыми. Две сотни лет назад человеческие маги платили огромные деньги в золоте за каждую пару клыков, вырванных у живого орка. Ожерелья были заботливо развешаны по стенам, как и оружие. Ятаганы, сабли, метательные диски, только больших булав около сотни! Малые булавы свалены кучей в дальнем углу пещеры, как и шлемы. Особенно её поразил шаманский пояс с вплавленными в него копчёными ушами… эльфов! Исхаг насчитала двадцать шесть ушей! Значит тринадцать эльфов расстались с жизнью ради такого пояса.

— Это ведь не просто пояс, — орка оглянулась на довольного Древнего.

— Разумеется, — хмыкнул дух, — здесь заключены души тринадцати врагов орочьего племени. Не поверишь, для такого пояса понадобилось пятьдесят полумёртвых и тринадцать живых врагов. Этот пояс носил последний из величайших шаманов прошлого тысячелетия.

Исхаг ужаснулась, в её время шаманы уже не проводят кровавых ритуалов для обретения душ и силы врагов, утеряны не только заклинания, но даже и описания таких ритуалов. Благодарение всем духам! И уж тем более ныне не умеют удерживать в этом мире призраков, не ушедших за Грань бытия. Ей даже слышать о таком не доводилось, разве что в сказках страшные и грозные шаманы могут творить подобное колдовство! Правда, некогда наставник упоминал о возможности призывать души врагов для войны и защиты. Призванные из артефакта волей шамана, души врагов обретали плоть, выполняли повеление хозяина, сражались, или несли охрану, а затем вновь развоплощались. И наставник всегда подчёркивал, что это бабьи сказки!

— Это вовсе не сказки, — проскрипел Гичи-Аум, — ритуал такой привязки мне известен.

Орка досадливо двинула плечом, уж не думает ли хозяин долины, что она станет этому обучаться? Шаманы не воюют и никого не убивают просто ради того, чтобы убивать. Им не запрещено владеть оружием… но замечено, что воинственные шаманы мало на что способны в беседе с духами. Имеющий духов-защитников почти неуязвим, ну и зачем шаману ятаган? От мух отмахиваться в орочьем шатре? Поэтому на замечание Гичи-Аума орка ответила красноречивым молчанием. А Отец Долины понимающе хмыкнул, молодец старуха!

— А не желаешь ли надеть этот пояс?

Старая шаманка взглянула на него в упор:

— Зачем? Вернуть их души за Грань я всё равно не смогу. Сейчас эти эльфы в тишине и покое. Зачем мне пробуждать их небытие? Пусть думают, что ушли за Грань и покоятся с миром.

— Ошибаешься, все тринадцать мучаются не первое десятилетие, Ты сама можешь отпустить их за Грань. Орочьей шаманке такое вполне по силам, а я помогу справиться. Ритуал несложный.

Шаманка поморщилась, опять ритуал!

— Собственно, это и ритуалом не назовёшь, — поправил свою речь Гичи-Аум, — достаточно надеть пояс, сказать слова призыва, а затем, медленно произнося по одному слову каждое биение сердца, сказать всего девять слов.

— Каждому из призванных сказать? — уточнила шаманка.