Из бурных волн - Вал И. Лейн
Я крепче сжала руль, чувствуя, как напряглись нервы. Голос робота-навигатора приказал мне повернуть направо, и я повиновалась. Это было оно. Люсиль-стрит. Теперь мне просто нужен был дом номер 405. Медленно ведя «Чероки» мимо рядов таунхаусов, я не сводила глаз с почтовых ящиков, все время борясь с ощущением страха, от которого у меня крутило живот.
По счастливой случайности, на крыльце маленького желтого таунхауса по адресу Люсиль-стрит, 405 стояла женщина. Единственное свободное место на подъездной дорожке было занято, поэтому я медленно припарковала машину у бордюра. Закрыв глаза и в последний раз глубоко вздохнув, прежде чем выйти из машины, постаралась как можно дружелюбнее подойти к женщине, поливавшей растения.
На вид ей было за тридцать, и выглядела она усталой, ее волосы светло-коричневого цвета были собраны в свободный пучок. Она одарила меня неуверенной улыбкой, будто хотела казаться дружелюбной, но это больше походило на быстрый, неловкий оскал. Я могла сказать, что она немного насторожилась при моем приближении, поэтому подняла руку, чтобы помахать ей.
— Эй, доброе утро! — Я старалась говорить как можно милее, желая, чтобы голос был таким же очаровательным, как у МакКензи в тот момент. — Меня зовут Катрина. Я ищу миссис Синтию Гутьеррес. Она раньше жила здесь. Вы ее знаете?
— Я — Синтия. — Женщина ослабила хватку на водяном шланге, и поток воды прекратился. — Чем я могу вам помочь? — Она не казалась обеспокоенной, но и вежливой тоже не казалась. Я была немного шокирована ее возрастом. Как могло случиться, что тридцать лет назад она владела бизнесом, а сейчас выглядит моложе моей мамы?
— Ну, — я приготовилась ко лжи. — Я работаю над исследовательским проектом для школы и хотела бы задать несколько вопросов о морском цирке «Виста Лагуна». Вы были владелицей?
Женщина замолчала, глядя на меня так, словно я только что раскрыла какой-то секрет, о котором мне не следовало знать. Она опустила руку с разбрызгивателем, и ее взгляд стал твердым, когда она заговорила.
— Это, должно быть, моя мать. У нас с ней одинаковые имена, — произнесла она, становясь серьезной.
— Она… она здесь? — Я подавила приступ дискомфорта, заставивший меня почувствовать вину за то, что я беспокою этих случайных незнакомцев.
Синтия вздохнула.
— Она здесь, но… — Она остановилась на полуслове. — Она не совсем в хорошей форме.
— Простите. — Я опустила глаза и прочистила горло, в котором пересохло от нервов. Обычно я бы приняла такой ответ и ушла, но я не могла позволить себе так легко отступить, не после всего. — Как вы думаете, она сможет ответить на один-два вопроса? Это займет всего минуту. — Я изо всех сил старалась, чтобы это прозвучало убедительно.
— В последнее время у нее обостряется болезнь Альцгеймера. Она не сможет ни на что ответить.
Мое сердце упало при упоминании о болезни. Если время уничтожило то единственное, что мне было нужно от нее, ее память, то у меня почти не было надежды когда-либо узнать правду о том, что произошло той ночью.
Синтия смерила меня холодным взглядом, я замкнулась себе и начала отворачиваться, когда мое внимание привлек скрип входной двери на переднем крыльце. Маленькая, хрупкая фигурка выползла наружу и высунула голову из-за двери.
— Что… что такое?.. Que está pasando (исп. «Что происходит»)? — Хрупкая пожилая женщина в розовом халате и с кофейной чашкой в руках протиснулась через дверь на крыльцо.
Синтия бросила на меня раздраженный взгляд, отпустила шланг и шагнула к пожилой женщине, забирая у нее кружку и пытаясь развернуть ее спиной.
— Nadie (исп. «Ничего»), ма. Возвращайся в дом. — Я узнала испанское слово, означающее «ничего». Папа не многому меня научил, но я достаточно наслушалась сальсы, которую он всегда слушал на радиостанциях в гараже.
Пожилая женщина не поддалась на уговоры дочери и уставилась на меня остекленевшими глазами. Она смотрела на меня так, словно пыталась кого-то узнать, прищурив глаза, которые и без того были почти закрыты дряблой кожей и морщинами.
— Серена, это ты? — Ее морщинистые глаза расширились, и искра радости зажглась на ее лице, хотя она и запиналась, произнося слова. — Я не видела тебя… с Рождества.
— Нет, миссис Гутьеррес, меня зовут Катрина Дельмар, — поправила я, делая шаг вперед. — Но я знаю Серену. Или, по крайней мере, я знаю о ней. — Радостное выражение на лице пожилой женщины медленно сменилось замешательством. Синтия, все еще пристально смотревшая на меня, тоже выглядела озадаченной.
— Кто такая Серена? — спросила она.
— Не говори глупостей, hija (исп. «дочка»), — пожурила ее миссис Гутьеррес. — Ты же знаешь Серену. Серену La Reina (исп. «Королева»). Она… она… — Женщина замолчала, глубоко вздохнув. — …наш звездный исполнитель.
Она указала на меня дрожащей рукой, испещренной морщинами.
— Иди сюда, Королева.
Я нерешительно поднялась по деревянным ступенькам, чтобы встретиться с ней на крыльце. Она взяла меня за руку, и ее речь неожиданно стала более плавной.
— О, Королева, тебе нужно порепетировать перед завтрашним выступлением… Новые ласты… Ты видела ласты? Изготовлены на заказ…
— Миссис… Гутьеррес, — я втянула в легкие влажный воздух Флориды. — Я не Серена. Но не могли бы вы рассказать мне о ней?
— О, хммм… — пробормотала она. — И когда же ты сюда попала? Кто… кто ты такая? — По тому, как она водила глазами, я поняла, что она все еще в ужасном замешательстве. Именно тогда я вытащила телефон из заднего кармана шорт и показала ей фотографию Серены в газете.
— Я — Катрина, — напомнила я ей.
— Ой. А… где Серена? — она села, насторожившись, будто искала девушку.
— Мне жаль тебе это говорить, но Серена скончалась несколько лет назад. — Синтия вздернула подбородок и угрожающе посмотрела на меня.
Руки миссис Гутьеррес дрожали, когда она брала у меня телефон. Мне показалось, что она изучала снимок несколько часов, пока мы с Синтией ждали ее реакции. Я молча молилась, чтобы не расстроить ее.
Пожилая женщина обернулась, все еще держа мой телефон.
— Мама? — Синтия положила руку на сгорбленное плечо матери.
Мы услышали дрожащую мелодию, слетевшую с губ пожилой женщины. Сначала это было невнятное бормотание, но затем ее голос стал громче, пока слова не стали отчетливыми. Она спела каждую строчку безукоризненно, без единой запинки.
На берегу моря встретимся еще раз
При свете луны люби и
