Наталия Белкина - Сердце-океан
— Тебе-то зачем сбегать? — устало и в сотый раз вопрошала я порой. — Ты же свободен, богат, ты — гражданин Рима! Ты же можешь передвигаться без опаски куда угодно.
— Ну, да! Разве сын позволит мне! — резонно возражал он.
— А ты хоть понимаешь, что с тобой меня будут искать в три раза настойчивее?
— Но так же еще интересней!
Я обреченно вздыхала и приводила свой последний, убойный аргумент:
— Ты стар, Агриппа. Ты не выдержишь дороги. Это очень далеко.
— Это я-то стар?!! Это я-то не выдержу?!! Да я выносливей тебя в десять раз, девчонка!!!
С ним бесполезно было спорить…
Перед приездом Сагдора мне было велено привести себя в порядок. Хозяин прислал гонца, чтоб предупредить о своем прибытии, и этот самый гонец передал надсмотрщику распоряжения и по поводу меня. Мне выдали травяного цвета платье и велели сделать прическу дэшу. Меня это насторожило. Слишком пристальное внимание хозяина ничего доброго не предвещало, мне это было хорошо известно. Агриппа, святая простота, сообщил мне, что я наверняка удостоюсь высокой чести на пятый или шестой день праздника быть приглашенной в спальню хозяина.
— Почему же только на пятый?! — рассмеялась я нервно.
— Ему будет не до тебя. Какие здесь женщины, ты бы видела! — воскликнул этот старый селадон. — Ты им и в прислужки не годишься!
Я видела этих женщин. У нас на Земле они страдали бы комплексом неполноценности из-за лишнего веса. Но здесь — это был эталон красоты. Стоило ли удивляться, что я рядом с ними была маленькой, серенькой замухрышкой.
— Тебя следовало бы увеличить во всех пропорциях раза в полтора, только тогда ты смогла бы составить достойную конкуренцию этим красоткам, — со знанием дела заметил полоумный старикашка.
— Тогда возможно я смогу избежать "высокой чести", — зло и обиженно огрызнулась я.
— Это вряд ли. Мой сын любопытен, как и я. Только я стар уж, да дурак, а он молодой, ему к тебе другой интерес.
— Вечно ты мелешь, Агриппа! Глупости! Не хочу об этом ничего слышать!
— А вот посмотрим!
— Ты врешь все!
— А вот и не вру!
Я затеяла этот детский спор за тем, чтоб скрыть набежавшее смущение.
— После праздника я кое о чем расскажу тебе. У меня есть замечательная идея, как сбежать отсюда, — вдруг сменил тему Агриппа и стал почти серьезен, насколько вообще может быть серьезен полоумный.
Надо ли говорить, что идеи о том, как сбежать из Леранья-Рес сыпались из старика словно из рога изобилия. Почти каждый день он шепотом сообщал мне глупейшие предложения, одно лучше другого. Но в этот раз почему-то решил заинтриговать меня. Что ж, я сделала вид, что заинтригована, хотя думала совсем теперь о другом…
Сагдор приехал со своими друзьями в полдень следующего дня. Я наблюдала из укромного угла за тем, как все они постепенно, группами, поднимаются наверх. Гостей было человек десять, одетых в блестящие доспехи воинов и в гражданские плащи с золотой каемкой — знатных господ. Они поднялись первыми, спешившись внизу, у подножья. Приветливый и довольный, наш хозяин первым соскочил с подъемника и жестом пригласил их всех пройти в дом. Я следила за ним, не обращая внимания на остальных. И он явно выделялся из круга своих гостей. Уверенный, с горделиво поднятой головой и всегда слегка ироничный, Сагдор не мог не привлекать внимания. Все подворье тут же оказалось возле него. Все рабы рабыни выскочили встречать своего хозяина, кланялись, говорили что-то, хотя он на них не обращал никакого внимания. Дружный и пышный выход рифин отвлек и его и всех его гостей. Я отправилась выполнять порученную мне работу.
То количество слуг, которое гости Сагдора привезли с собой (можно подумать здесь их не хватало), производило впечатление пестрой и неугомонной ватаги. Повозки, кони, рабы, охотничьи прокусы — по нашему двору теперь нельзя было спокойно пройти. Я была рада, что среди них я могла легко затеряться и не вызвать излишнего внимания. Поскольку никого из господ уже не было на подворье (они отдыхали во внутреннем дворе у бассейна), я могла не опасаться того, что встречусь с Марком. Я боялась этого и… надеялась на это. Мне хотелось знать, помнит ли он обо мне или нет.
Агриппа, некоторое время побыв среди господ, снова вышел к нам. Ему было там скучно, и он предпочитал общаться с рабами, чем с господами.
— Они разговаривают со мной, словно я дитя или сумасшедший, — посетовал он, подойдя ко мне.
— Что, и твой сын тоже? — поинтересовалась я.
— Он стыдится своего отца.
— Тебе кажется.
— Нет. Я же все понимаю, — очень печально промолвил Агриппа. — Я очень стар. Иногда болтаю глупости. Ему стыдно за меня, он стремится перебить меня или отослать подальше. Уж лучше я помогу тебе разлить вино.
Кухарка поручила мне разлить вино по пеликам. Это было молодое вино нового урожая, которое хозяин еще не пробовал. Теперь он собирался похвататься им перед своими друзьями. Насколько я слышала, ни у кого из них не было собственных виноградников и винокурни.
— Помнишь, я обещал кое о чем рассказать тебе? — полушепотом спросил Агриппа.
— У меня что-то нет настроения слушать, — отозвалась я из бочки, куда наклонилась, чтобы проверить, пуста ли она. — Ты всегда предлагаешь какую-то ерунду. Вспомни хотя бы свои идеи с маскировкой и нападением на часовых.
— На этот раз я все обдумал!
Я вздохнула и вылезла из бочки. Она была пуста. Рядом стояло около трех десятков наполненных пелик. И это на десять мужчин и нескольких рифин! Они будут совсем пьяны, неуправляемы, и, наверное, устроят оргию. Как бы не вспомнили обо мне, ведь предлогом для сборища послужила именно охота.
— Эта идея тебе понравится! — продолжал старик, ликуя. — Мы сделаем птицу!
Я встрепенулась.
— Что?!
— Птицу! Ведь только птицы могут прилетать и улетать с нашей скалы когда угодно! Они совершенно свободны. Наверное, они сродни вам — бигару. Мы смастерим птицу, прилепим к ней крылья…
— Белые крылья, — подсказала я, — белые, чтоб светились и ослепляли!
Я почувствовала, как сердце мое заклокотало. Как когда-то, в другой жизни, глаза заслезились от восторженного мечтания. Белая птица из детского сна вновь меня посетила…
— Хочешь белые, будут белые! — с энтузиазмом вещал Агриппа. — Хочешь, чтоб светились? Будут светиться!
Нужно только придумать, из чего соорудить перья и хвост.
— Погоди! — остановила его я. Эта идея сразу захватила меня. — Не нужно ни хвоста, ни перьев. Я знаю, как сделать искусственную птицу, которая сможет летать! Я умею!
Старик схватил меня за плечи и слегка встряхнул.
— Я знал, что в тебе еще проснется настоящая бигару! Я знал это! Я не сомневался, что ты сможешь оседлать и живую птицу!
— Ну, нет, — прервала я его и стряхнула когтистые пальцы со своих плеч. — Живых пернатых нам как раз и не нужно! Успокойся, Агриппа! Чтоб сделать летающее устройство, немало всего нужно. А у нас ничего нет.
— Вот это уже дело, — сказал старик. — Так что понадобится, говори, Скубилар.
— Во-первых, потребуется много легких трубчатых жердочек наподобие таких, из которых делают навесы для скота.
— Разве это проблема?
— Ну, хорошо. А еще нужен клей — хороший, прочный столярный клей и несколько мотков просмоленной веревки, да покрепче.
— Найдем! — сообщил Агриппа, лишь на миг призадумавшись.
— Но это еще не все. Самое главное, без чего наша птица вовсе не полетит: нужна очень прочная, но легкая материя. Лучше шелк.
— Шелк? — почесав в затылке, переспросил старина.
Настоящий шелк, другого в Цезарии и не знали, привозили из южных колоний в ограниченных количествах. Надо ли говорить, что небольшой лоскут шелка для туники стоил как породистый скакун, а для того, чтоб закупить его для крыльев дельтаплана, понадобилось бы целое стадо таких лошадок. В шелка не рядили здесь даже рифин. Их носили лишь свободные римлянки, да и то в торжественных случаях. Лишь однажды видела я шелковое одеяние нежно розового цвета. Оно было надето на важной матроне, ехавшей мимо дома Квинтуса на носилках. Ее появление тогда вызвало настоящее столпотворение на улицах провинциальной Маркузы.
— Это будет сложнее достать, — констатировал Агриппа, но добавил с уверенностью:-Нужно заглянуть в сокровищницу моего сына. Помниться, когда-то он собирался жениться на дочери своего друга, и для свадебного наряда невесты был закуплен нескромный рулон белого шелка. Кажется, он до сих пор хранится там.
— А если Марк вдруг надумает снова жениться и обнаружит пропажу? — поинтересовалась я, улыбнувшись слегка. И эмбронский мир тесен… для липовых невест.
— Он не женится, — заверил меня старик.
— Почему ты так думаешь?
— Точно знаю! Он поклялся на смертном одре своего друга, что позаботится о его дочери Юлии и возьмет ее в жены. А она, кажется, пропала.
