Нэнси Холдер - Воскрешение

Они с Пабло, видимо, не на шутку тревожились.

Когда же Холли обеспокоенно спрашивала, в чем дело, Арман всякий раз неуверенно отвечал, что все в порядке.

«Неужели он мне не доверяет?» — недоумевала про себя девушка.

— К столу! — объявил Алекс, разворачивая сыр, хлеб и прочие вкусности, которыми они запаслись в последней деревне. — А вот и спиртное или что-то в этом роде — творение местных умельцев. — Он достал кожаную бутыль и зубами выдернул пробку. — За что будем пить? За смерть врагов?

— За жизнь, — откликнулся Арман.

Теперь перекрестился Пабло.

— Ладно. — Каррутерс прильнул губами к горлышку и, глотнув, состроил недовольную гримасу. — Кислятина!

Алекс взглянул на Холли; выражение недовольства мгновенно исчезло с его грубоватого лица, озаренного пляшущими отсветами пламени. Он протянул девушке бутыль и тихо сказал:

— За жизнь.

Ведьма отхлебнула из горлышка — напиток оказался очень сладким.

— Силы тьмы выстраивают войска, — хмуро промолвил Арман, вглядываясь в жарко потрескивающий огонь.

Впрочем, об этом знали все. У Холли даже появилась привычка опасливо озираться по сторонам.

Она чувствовала: затевается нечто грандиозное... А у нее на руках пока лишь отдельные части большой головоломки. Только что с ними делать?

Богиня в последнее время безмолвствовала. Оставалось только гадать, что означает ее молчание: одобрение, недовольство или безразличие.

Учитывая жертвы, которые уже пришлось принести божеству, безразличие казалось теперь не худшим вариантом. По крайней мере, Холли знала, чего ожидать от себя — и от Армана с Пабло, хотя в открытую они ничего друг с другом не обсуждали.

Алекс лениво, точно нежащийся на солнце кот, вытянулся рядом.

Девушка нахмурилась. Чего ждать от Каррутерса, она тоже знала: скоро его терпение лопнет и он примется настаивать на заключении духовного союза.

Эта мысль приводила Холли в ужас.

В последний раз она соединялась духовными узами при одержимости — тогда ее состоянием воспользовался заклятый враг Майкл Деверо. К счастью, духовным единением все и ограничилось.

С Алексом так не получится, он захочет полноценный союз — союз душ и тел. А ведь Холли всегда надеялась, что ее первым мужчиной станет Жеро. Впрочем, дверь захлопнул он, не она. Прикрыв глаза, девушка вспоминала прикосновение его губ.

Поток ее мыслей как будто переплетался с чужими думами — думами прародительницы Изабо, вздыхающей о своем муже Жане.

«Où? Оù es-tu? Где ты?»

«Моn ăme? Моя душа?

НИКОЛЬ, АМАНДА, РИЧАРД, ТОММИ И ОУЭН

Скарборо

— Неправда! — резко выпалила Николь и, вскочив с кровати, принялась расхаживать по комнате из угла в угол.

Томми и Ричард с внуком на руках прогуливались перед домом. Отец, аккуратно прижимая к широкой груди закутанного в мягкое одеяло Оуэна, с серьезным видом о чем-то беседовал с ведьмаком. Мужчины то и дело поглядывали на особняк, словно догадываясь, что двойняшки обсуждают судьбоносные вопросы.

Судьбу Оуэна, любимого малыша... Николь поглядывала в окно и не чуяла под собой ног, сердце часто колотилось.

— Это книга пророчеств, — проговорила Аманда тихо, но твердо, кивнув в сторону древнего манускрипта, — Пророчества Мерлина. Многие уже сбылись. — Голос не слушался, но девушка справилась.

С тайной покончено. Даже страшную правду нужно знать. Все обсудить. И думать, как действовать дальше.

По щекам Николь бежали слезы.

— Да нет же! Ты ошибаешься! Мерлин — сказочный персонаж! Тебя одурачили. Это... это подделка!

— Ники, прости, но... — Сестра умолкла на полуслове, точно не отваживаясь закончить свою мысль.

— Аманда, как можно — речь об Оуэне!

Однако страх брал над Николь верх, оборона слабела, лицо страдальчески исказилось. Если она потеряет самообладание, приводить в чувство ее придется Аманде, и, может быть, это отвлечет сестру, а она тем временем... что? Что она, кстати, собралась сделать? Нет, нельзя терять головы. Оуэн на нее рассчитывает.

— Речь об Оуэне, — повторила Николь, внутренне цепенея от страха телом и душой.

— Я знаю. — Аманда, понурив голову, расплакалась.

— Ты же сама говорила, что дом — воплощенное зло. И книга твоя — тоже зло. — Слова давались с трудом, в горле застрял комок. Так и чесались руки выкинуть проклятую рукопись в окно или, к примеру, сжечь в камине.

— Это Книга Мерлина, величайшего мага на свете! — Аманда подошла к сестре, — Я ведь слышала ночью пение. Пел Оуэн, Ники. Оуэн!

— Тебя кто-то взял за руку, а Оуэн крепко спал! — Девушка хваталась за любую соломинку — так защищалась бы приговоренная к казни, — Он спал, ты же видела.

— Я не знаю, что случилось, но...

Николь быстро обернулась. Покрасневшее, залитое слезами лицо сестры не на шутку ее испугало — похоже, Аманда оставила всякую надежду.

— А дальше, смотри... — затараторила Николь высоким срывающимся голосом. — Никакой отметины за ухом у него нет. Невинное создание он не убивал — да и вообще никого не убивал! Ничего, Аманда! Ну согласись!

Сестра неуверенно молчала, чувствуя, что Николь отчаянно верит в лучшее...

— Возможно, в книге ошибка, — наконец рискнула предположить она. А сердце сжалось от боли: как ни крути, рукопись верна, точно!

Неужели нужно убить Оуэна, любимого маленького племянника? Он же совсем малыш!

Жуткая мысль не укладывалась в голове. Аманда знала, что не способна на такое. Да и кто способен? Ричард, дедушка Оуэна? Томми? Они скорее умрут, скорее мир принесут в жертву, чем позволят хоть волосу упасть с головы крохи! Все считали ребенка своим — пусть отец неизвестен, но в Оуэне течет также их кровь.

Ни у кого рука не поднимется.

Лишь одна ведьма могла убить младенца ради спасения ковена...

— Где же Холли? — громко пробормотала она сквозь слезы.

— Не-е-ет! — выпалила, побледнев, Николь, — Даже не упоминай ее имени! Прошу тебя, Аманда.

— Ники, — пролепетала сестра, — если это нужно сделать, то...

С улицы донеслись возгласы. Аманда бросилась к окну, Николь, всхлипывая, подбежала следом.

У ворот притормозила белая «корса». Дверца со стороны водителя медленно распахнулась. У Аманды перехватило дыхание: если это Холли...