Евгения Гордеева - Ошибка. Мозаика судеб

Разместившись в общем зале, дабы все, жаждущие подслушать чужой разговор, не могли укрыться от пытливых глаз, мужчины сделали заказ разбитной подавальщице и перекинулись парой фраз.

- Говорят, у тебя по соседству поселилась интересная дамочка? - улыбнулся Форго. - Можно сказать, почти за стеной...

- Совершенно верно, - Фарт повторил улыбку порученца, - таинственная незнакомка. Но... я буду не я, если не добьюсь взаимности!

- Великолепно! Ты, как всегда, бросаешься в бой сломя голову!

- Кто смел, тот и съел! Но... твои сведения немного устарели. Мне встретилась ещё одна дама, - Шерх продолжал беззаботно улыбаться, но взгляд его совершенно не соответствовал веселой болтовне. Глазами он дал понять своему визави, что следующая информация очень важная. - Необычно красива, абсолютно загадочна, и жаждет знакомств в столице, - он закатил глаза к потолку, а потом вопросительно посмотрел на господина Форго.

- Высшее общество? - Фарт чуть кивнул. - И кто она такая, ты не знаешь?

- Догадываюсь, - доверительно шепнул Шерх, бегло оглядел зал, улыбнулся подходящей подавальщице, и, словно говорит о принесённых кубках с вином, громко произнёс: - Божественная субстанция!

Порученец чуть не подавился после его слов.

- Ты с ума сошёл?! - задушенно прохрипел Форго.

- Нет! - самодовольно заявил Фарт. - У меня есть веские доказательства, но абсолютно нет времени!

- Три дня... - после секундного анализа слов авантюриста, прошептал порученец.

- Два! Сам знаешь, первая дама тоже ждать не будет... - Шерх залпом выпил вино и быстро покинул кабак, бросив хозяину на стойку серебряную монету.

- Если ты не ошибся... - глядя ему в спину пробормотал Форго, - а ошибаешься ты редко, то... интересный поворот... - больше он не произнёс ни слова, но долго сидел над недопитым кубком и что-то высматривал в рубиновых отблесках молодого вина.

***

- А это брать? - Ниу чуть встряхнула меховую куртку, с которой тут же к её ногам осыпалась кучка шерсти. Девушка скептично осмотрела старую, горячо любимую вещь, и горестно вздохнула. - Пожалуй... не стоит...

- Ниу, я тебе уже сказала, что из одежды бери только самое необходимое! - старая Киа укоризненно посмотрела на дорожный мешок, из которого торчали тренировочные мечи. Оставлять их дома Ниу категорически отказывалась, а Ронг бы полностью на стороне воспитанницы. - В Септерри придётся покупать новые вещи, те, что носят местные жители. Ты не должна выделяться!

- Она и в местных вещах будет выделяться, - Ронг, скрестив руки на груди, недовольно наблюдал за сборами девушки. Идея отпустить её с Киа в Септерри воину не нравилась. Молодая девица, пусть и в сопровождении знахарки, всё равно привлекала бы нездоровое внимание разного рода авантюристов, бродяг и прочих разбойных элементов. - Это плохая затея, Киаохуи. Она мне не нравится!

- Ты против того, чтобы девочка вернулась на родину предков? - устало возразила старая женщина. Киа и сама прекрасно понимала, что далёкий путь в соседнюю страну, который она когда-то одолевала без особых проблем, теперь может оказаться для неё непреодолимым. Но письмо из поместья Сеймур не оставляло ей шанса. Геленика должна вернуться домой и вступить в права наследства. Вторая жена отца Ниу так слёзно умоляла побыстрее приехать в замок, словно это был вопрос жизни и смерти. Хотя... это был вопрос денег и власти, а для некоторых это равносильно жизни и смерти. Не повезло девушке остаться последней из рода. Ниу восприняла открывшуюся тайну своего рождения стойко, без бурных эмоций. Чувствовалось многолетнее воспитание Ронга. Старый воин много чего повидал на своём веку. Так что воспитанница знала и умела гораздо больше своих сверстниц. Ронг и родному языку обучал Ниу в меру своих возможностей. Вот и пригодилось. Знахарка подавила тяжёлый вздох и бодро добавила: - Мы справимся!

- МЫ справимся, - тоном, не терпящим возражений, заявил Ронг. - Мы с Ниу! А ты, уважаемая знахарка, направишься в Ле-Мей. Не гоже нарушать приказы правителя.

- Да, но... - Киа хотела бы возразить воину, но он был прав во всём. И приказ правителя выполнять надо, и девочку в чужую, незнакомую страну везти. А как это совместить? Ослушаешься правителя - придётся навсегда остаться в Септерри. Направиться в Ле-Мей, поручив заботу о Геленике старому вояке? Но справится ли Ронг?

- Не думай, что без твоего участия ничего не получится, - усмехнулся Ронг, по лицу знахарки определив ход её мыслей, - справлялся же я столько лет.

Он кивнул на суетящуюся Ниу, которая никак не могла определиться с минимальным набором одежды, который поместился бы в дорожный мешок. Как она не старалась, две-три вещи не влезали, а взять их нужно было обязательно. Наконец, компромисс был достигнут, нужные вещи упакованы, отвергнутые аккуратно сложены обратно в сундук. Девушка удовлетворённо потёрла руки и посмотрела на учителя и знахарку.

- Я готова!

- Что ж... - Киа протянула ей небольшой мешочек, - это подтверждение того, что ты - Геленика Сеймур. Здесь обручальное кольцо твоей мамы, подвеска - оберег, подаренная твоим отцом на рождение, и письмо твоей бабушки. Салли сейчас совсем плоха, и после гибели сына быстро угасает. Так что ты - её единственная надежда и смысл жизни. Поторопитесь, Ронг...

- Мы уже в пути! Пойдём, Ниу, - воин достал из-под лавки давно приготовленный походный мешок, и вышел из дома под удивлённые взгляды воспитанницы и знахарки.

Девушка только восхищённо присвистнула и кинулась за ним следом. А Киа благословила их дальнюю дорогу и пробормотала себе под нос:

- Хитрец... Он всё давно решил. Сам...

***

Почти три месяца после покушения на императора Гадриан провёл в гостях у матери. После пережитых волнений Дамаска ни на минуту не желала оставлять единственного сына без своего контроля и с боем вытребовала у Плаута для него продолжительные каникулы. Днём держала возле себя, и даже ночью приходила посмотреть, как спит её мальчик. Сам юноша первое время пребывал в задумчивости, которая иногда перерастала в деятельное возбуждение, не особо обращая внимание на излишнюю опеку матери. А всё оттого, что упрямый принц пытался вспомнить то, что происходило с ним там, в сопредельном пространстве, по ту сторону жизни. Ему казалось, что в девяти кругах он узнал и понял так много ценного и полезного, и это необходимо было восстановить в памяти. Это важно. Но вспоминались лишь какие-то клочки, образы, фразы...

'Это кто как сможет...'

Кажется, это кто-то сказал ему. Только что надо было смочь?

'Уши натирает...'

А это говорил уже он сам. Но почему натирало уши, а главное - чем? Совершенно не помнил.

Иногда ему представлялся соблазнительный танец трёх гурий. Гадриан чувствовал, что сам устремляется к ним, растворяясь в нежных взглядах и трепетных прикосновениях. Разум его плыл, а сердце размягчалось от этого.