Михаил Кликин - Три легенды

Постепенно сгустились тени, придорожные кусты превратились в черный монолит, отдельные коряги по краям тропы обернулись пугающими фигурами неведомых существ, кроны деревьев исчезли из вида, и только проникновенный шепот листвы над головой напоминал об их существовании. Поросшая травой колея растворилась во мраке. Идти дальше было опасно – можно было сбиться с пути.

– Привал, – сказал Чес. Он сбросил с плеча мешок и сел на него. Кирк огляделся. Со всех сторон к тоненькой тропинке вплотную подступал черный лес.

– Не самое лучшее место для отдыха.

– Что делать? – Чес пожал плечами. – Навряд ли поблизости есть что получше.

– Забраться бы на дерево… Впрочем, и там небезопасно… Ладно, как обычно, разведем костер и заночуем на земле. Ночные твари боятся огня… Стой здесь. – Кирк раздвинул руками кусты, шагнул в лес и исчез за сомкнувшимися ветвями. Он двигался совершенно бесшумно – важнейшее качество для воина. Ни единая веточка не хрустнула под его ногой, даже лесные птицы не замечали приближения человека и продолжали безмятежно спать.

Через несколько минут Кирк вышел на тропу совсем с другой стороны, заставив вздрогнуть своего сидящего верхом на мешке товарища. Он бросил на землю груду хвороста и вновь растворился в придорожных кустах.

Натаскав порядочный ворох валежника, Кирк наломал тоненьких сухих палочек, сложил их домиком, прикрыл усохшим седым лапником в застывших подтеках смолы.

– Кремень у тебя?

– Да, – Чес залез в бездонный карман своего одеяния, вытащил увесистый камень, протянул другу. – Почему бы тебе не купить спички?

– Хе! – хмыкнул Кирк, расстегивая ремни перевязи и снимая ножны, закрепленные на спине. – Зато ты их покупаешь. Дай-ка их мне…

– Я их выкинул. Они отсырели, головки осыпались. Ты же знаешь.

– Вот потому и не покупаю.

Кирк, ободрав с сухого березового пня полотно бересты, стал отслаивать от него тоненькие прозрачные волоконца и скатывать их в мягкий шарик. Закончив, он вытащил из ножен меч, пробурчал:

– Все собираюсь купить нормальное кресало, да постоянно забываю. Хоть бы ты мне напомнил, – и шаркнул кремнем по стали клинка. Сноп искр вырвался из-под кулака. Кирк ударил камнем еще раз, направив искры на невесомый берестяной ком. Дунул на появившуюся алую точку, ловко схватил затлевший комок, замахал им в воздухе, раздувая огонь. Сунул клок пламени под смолистый лапник, к домику из сухих веток. Затрещала мертвая хвоя, опадая черными горелыми иглами. Кирк придавил корчащиеся ветки парой поленьев. Через минуту костер уже вовсю пылал, постреливая во все стороны горячими углями.

– А ты говоришь спички, – сказал воин, любуясь делом своих рук. Он воткнул меч в землю, протянул ладони к огню.

Тем временем Чес достал из объемистого мешка хлеб, сыр, сухие фрукты, кусок копченого мяса, аккуратно разложил все на серой тряпице. Осторожно извлек из кармана узелок с солью, развязал его. Снял с плеча большую медную флягу, до половины наполненную родниковой водой, поставил рядом со снедью, сказал:

– Ужин готов.

Кирк оторвался от огня, довольно потер раскрасневшиеся руки, хлопнул себя по щекам, прогоняя подступающую дрему, взбодряясь.

– Вот и хорошо. Перекусим и спать. А завтра пойдем дальше, – он достал из-за пояса короткий нож, разделил мясо и сыр поровну, порезал хлеб. – Как думаешь, сколько еще этот лес будет тянуться?

Чес сделал себе бутерброд, откусил. Сказал, блаженно жуя:

– Мы сейчас быстро идем. Завтра к обеду или к вечеру, я думаю, выйдем.

– Скоро твои родные места начнутся?

– Они уже начались. Я здесь травы собирал вместе с учителем. Только тогда все иначе было. По дороге этой постоянно кто-то ездил, и лес не такой дремучий был. А мы уже сколько идем, а кроме диких зверей, да сегодняшних разбойников, никто так и не догнал, не встретился.

– Сейчас все другим путем ходят. В обход. Хоть и дальше, да все безопаснее. Уж больно много грабителей развелось в этом лесу.

В темноте, далеко за пределами высвеченного костром круга, где-то в самой гуще невидимых деревьев что-то негромко скрипнуло, и Кирк дернулся к мечу, привстал на корточки, вслушиваясь в ночные звуки, готовый в любое мгновение вскочить, выхватить оружие… Наконец, убедившись, что никакой опасности нет, он расслабился и вновь взялся за еду.

Друзья некоторое время молчали, насыщаясь, по очереди запивая неказистый походный харч холодной водой из фляжки.

Когда все до последней крошки было съедено, Кирк потянулся и сказал с душой, но негромко, чтобы не разбудить дремлющий лес:

– Эх, хорошо!.. А теперь спать…

Чес вытряс тряпицу, свернул. Завязал соль в узелок, спрятал в бездонном кармане. Затем он залез вглубь мешка, сунул туда голову, завозился, перебирая вещи. Глухо чихнул. Вытащил с самого дна большое одеяло – огромную попону, довольно-таки грязную, местами прожженную до дыр. Поднявшись на ноги, он раскинул постилку возле костра, тщательно разравнял складки. Сложил пополам, так чтобы на одну половину ложиться, а другой укрываться.

Кирк тщательно сгреб угли, положил в костер пару толстых бревен, таких, чтобы их тлеющего жара хватило на целую ночь. Выдернул из земли меч, пристроил его вдоль кромки расстеленной походной постели.

Чес уже спал – заполз под одеяло прямо как был: в сапогах, в грязном одеянии. Под головой неудобный мешок.

Кирк посмотрел на сопящего друга, решая, надо ли снимать кожаную куртку, сплошь утыканную металлическими пластинками, затем, решив, что не стоит, еще раз потянулся и залез к товарищу под бок. Пихнув спящего, он отвоевал себе побольше места, выпростал правую руку из-под одеяла и взял меч. Довольно улыбнувшись, он поерзал немного, устраиваясь поудобней на жесткой комковатой земле. Зевнул. Закрыл глаза…

Тихо потрескивал костер, обгладывая бревна. Изредка негромко кричали ночные птицы. Шелестел лес. Это были мирные звуки. Улыбка на устах Кирка медленно гасла, он и сам не заметил, как заснул.

Ночь прошла спокойно.

Чес спал сном праведника, за всю ночь ни разу не проснувшись, и даже не пошевелившись. Кирк, как и положено воину, даже во сне контролировал окружающее пространство. Несколько раз его что-то будило, он открывал глаза и лежал, сжимая меч, но все было тихо, и тогда он, подбросив в огонь очередное полено, вновь погружался в чуткий сон…

Утром, когда выпала холодная роса, они поднялись, быстро позавтракали, почти не разговаривая – не о чем было, и пошли дальше по тропке, заросшей бурой травой, вдоль стены странного замшелого кустарника.

Когда высокая арка крон разомкнулась над их головами, открыв синее небо с белыми горами облаков, они поняли, что лес скоро кончится.