Евгений Щепетнов - Монах

— Красиво… прости, что я тебе не верил… — Андрей окинул взглядом леса, горы, пенящуюся внизу реку с чистой водой и подумал: «На первый взгляд все такое обычное — и леса, и горы… и вдруг — драконы! Лешие! Кикиморы! Хотя — почему и нет? Я же вообще ничего не знаю об этом мире!»

— Ладно, нормально все. Ты же еще темный, ничего не знаешь… — Федор усмехнулся, забрал драгоценную чешуйку и снова уложил в мешок. — Раньше, много-много лет назад, драконы жили вместе с людьми — возили их, воевали рядом с ними, но после одной страшной войны тысячу лет назад или больше, никто этого не помнит уже, слишком много времени прошло, погибло много драконов и еще больше — людей. Мир был залит кровью, и драконы решили — все, хватит, мы уходим и будем жить сами. С тех пор они не сотрудничают с людьми, и все общение с ними ограничивается случайными встречами, вот как со мной. Так мне рассказывали о старом времени, о драконах. Ты спросил, почему они не захватили мир. А зачем? Он и так их мир, мир драконов. Ты же не обращаешь внимания на муравьев — ползают себе и ползают, вот только когда начинают строить муравейник не там, где надо, ты их уничтожаешь. Или стараешься прогнать. Вот так и драконы с людьми. Обидно быть в роли муравьев? Да нет… мы такие и есть — насекомые. Ты и сам убедился в этом… По-хорошему — снести бы этот мир и на его месте построить новый, с новыми людьми! Убрать всю эту гниль!

— «Тогда, Господи, сотри нас с лица земли и создай заново более совершенными… или, еще лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой». — «Сердце мое полно жалости… Я не могу этого сделать».

— Что это было? — вздрогнул Федор. — Что ты сейчас сказал?!

— Это разговор двух героев сказки… просто вспомнилось. Любил эту сказку в детстве… да и сейчас вспоминаю с удовольствием.

— Расскажешь? Нам еще до-о-олго ехать… все веселее будет.

— Может, и расскажу. Только понять тебе будет сложно, наш мир настолько не похож на ваш, что… Впрочем, кое-что остается неизменным — люди, например. Так мы не закончили про драконов — а как они могут уничтожать? Когтями и зубами, что ли?

— О-о-о! Это надо видеть! Я видел! Я, болван этакий, попросил дракона показать, как они плюются огнем! Ресниц у меня после этого не стало, а воняло, как от паленой свиньи! У дракона на морде два отверстия — вроде как ноздри, но на самом деле это не ноздри! Из них вылетают две струи и летят на большое расстояние — по рассказам, до двухсот метров. Дракон плюнул всего метров на десять, в камни рядом со мной так жахнуло пламенем, что я думал, сгорю к лешей бабушке! Я сам видел, как каменная глыба, в которую он плюнул, плавилась как масло! Струи из ноздрей смешиваются на расстоянии пяти метров и дальше летят уже сгустком огня, который нельзя потушить и который горит даже в воде. Теперь представляешь, какая это сила?

— Представляю… огнемет какой-то… оружие такое у нас есть. И почему же их мало? Или их не мало?

— Никто не знает, сколько их. Но люди видели стаи не больше чем из пяти особей одновременно. Похоже, они или перестали размножаться и их очень мало, или просто не собираются в стаи больше чем по пять штук.

— Странно… Так ты мне так и не сказал, откуда берутся чешуйки-то, для той же брони?

— Ну что ты такой непонятливый? — рассердился Федор. — Жили они вместе с людьми? Жили! Линяли? Линяли! Вот и остались чешуйки, вернее, броня с тех пор. А может, где-нибудь нашли гнездо драконов и принесли оттуда чешуек — и такие слухи ходили. Кто найдет это гнездо и принесет чешуек — озолотится. Если, конечно, дракон не спалит.

— Одну только вещь забыл спросить, — прищурился Андрей. — А как вы с ним разговаривали? Как он может говорить с человеком, если у него нет речевого аппарата?

— Хм… не знаю, какой там у него аппарат, но говорил он, как мы, только голос такой… хм… тяжелый, металлический, прямо в голову бьет, как будто в ухо орет.

— Интересно… а может, он вообще мысленно с тобой разговаривал? Челюсть не двигалась, когда он с тобой говорил?

— Ну что ты пристал? Откуда я знаю? Ну представь себе — ты стоишь перед трехтонным драконом с глазами в две пяди. Ты будешь думать о том, каким способом он с тобой разговаривает? Да хорошо, что я в штаны не наделал, когда он рядом со мной плюнул огнем! Они ведь еще что могут делать, рассказываю: плюнет с одной ноздри, так не загорается, а одурманивает на время, тот, на кого он плюнет, становится как каменный столб, двигаться не может! Они так охотятся, сам видал. Плюнул в тюленя — тот и закачался на волнах как поплавок, а дракон подхватил его когтями и был таков! Минута — и он уже величиной с комара где-то там на горизонте. О, смотри, караван навстречу идет — охраны набрали, как на войну! — Федор дождался, когда первый из трех фургонов с ним поравняется, и крикнул: — Привет, купцы! Удачной дороги! Чего это вы столько охраны набрали, на войну, что ли, собрались?

Сидящий на облучке молодой мужчина натянул поводья лошади, притормозив повозку, и слегка надменно ответил:

— Надо, и набрали! Разбойники здесь стали пошаливать! Вы лучше скажите, Нарск открыли или нет? А то, говорят, там никого не впускают и не выпускают!

— Не верь. Мы же выехали! Но вообще-то поостерегся бы — там преступника ищут, это похуже разбойников будет!

— Да, это точно… — Купец озадаченно почесал затылок. — Как бы не попасть под горячую руку…

— А разбойники дальше под горой лежат. Нет тут больше разбойников…

Федор усмехнулся, глядя на удивленное лицо купца, стегнул лошадей, и они весело запылили дальше по дороге, оставляя за спиной караван с полутора десятками охранников в броне.

— Видал? А каждому охраннику платить надо! Я тоже так ходил с караванами — жить можно, если не шибко опасная дорога. Так-то не особо опасно — если глядишь в оба, вот как я сегодня, да броню нормальную наденешь. Ну конечно, если только рядом с дорогой не ведутся какие-нибудь военные действия. Тут уж вариантов никаких — бросать фургон и бежать, солдатам по хрену на все, разграбят и убьют, только так. И кстати, все равно чьи, наши или чужие. На войне все едины. Война все спишет…

— Федь, сколько нам до ближайшего города?

— Чего? Расстояния или времени? Если расстояния — до Гаранака семь сотен верст, а до ближайшего Урака — пятьдесят верст. Если все нормально, к закату доедем. А то можем на постоялом дворе у тракта заночевать — тридцать верст отсюда, у деревни Харабово. Посмотрим, как дело пойдет. Едем себе и едем потихоньку. Перекусить не хочешь? У меня там копченое мясо в бауле, поищи… и там же вино слабое, запей.

— Лучше бы квасу взял, — недовольно буркнул Андрей. — Вино зачем, пороть всю дорогу, что ли? По себе равняешь? Заканчивать надо с выпивкой, Федор. Дорога дальняя, тяжелая, нам только пороть в дороге не хватало.