Туманный Альбион: Возвращение Богов - Greshnnik
— Ага, босс, — сказал он, и его голос был полон беспечности. — Портал открылся, все по чеку, как и договаривались, да, уже делим… А, нет, пока… хорошо, я сейчас буду, и буду готов к новым заданиям.
Положив трубку, белобрысый, словно школьник, посмотрел на нас, и подмигнул, словно он был наш старый друг.
— Ладно, всем пока, — сказал он, словно прощался с соседями по лестничной клетке. — Тусите тут, как хотите, и не забудьте помыть посуду, как говорится, и оплатить счета, а то свет отключат.
И, словно испарившись в воздухе, как будто его и не было, он исчез, и нас обдало легким ветерком, как будто он просто прошел мимо. Брюнет, словно очнувшись от своих мыслей, посмотрел на нас, и в его глазах, на мгновение, словно в глубинах моря, проступила тоска, словно он осознал что рабочий день только начинается.
— Ну, что же, — проговорил он. — Мир больше никогда не будет прежним.
И, словно растворившись в ослепительном свете, как будто он был частью луча солнца, он исчез, и оставил нас одних.
Из портала, словно из разорванной раны в самой ткани реальности, хлынули потоки разноцветных огней, словно тысячи фейерверков одновременно, ослепляя своей неземной яркостью. Эти огни, словно живые существа, метались в воздухе, танцуя свой безумный танец, и, присмотревшись, мы, словно в калейдоскопе, смогли различить в их очертаниях до боли знакомые фигуры, словно ожившие персонажи древних мифов.
В одном из огненных потоков, словно раскаленная комета, мы увидели огненного мужчину, чьё тело, словно было соткано из самого пламени, и он, как будто на съемках боевика, мчался на колеснице, запряжённой валькириями на стероидах. Их крылья, словно языки пламени, рассекали воздух, и их вой, как мощный сабвуфер, словно песня смерти, наполнял пространство вокруг, и это был не какой-то там косплей, а самый настоящий Один, бог войны и смерти, вернувшийся из Вальгаллы, чтобы собрать своих воинов и начать новую битву за власть, словно он вернулся на войну из отпуска.
В другом потоке, словно извержение вулкана, мы увидели седобородого мужчину, атлетическое телосложение которого, словно у культуриста, говорило о его силе и мощи, и его бицепсы были, как горы. В его руках сверкали молнии, словно игрушки для гиков, и его взгляд, словно лазерный прицел, был полон гнева и ярости, и было понятно, что этот бог не в настроении. Это был Зевс, бог грома и молний, вернувшийся на Землю, как будто он вернулся из командировки, чтобы наказать всех, кто осмелился бросить ему вызов, и при этом забыл выключить режим бога.
В третьем потоке, словно капля утренней росы, мы увидели женщину неземной красоты, чьи волосы, словно шелковое море, струились по ветру, а глаза излучали сияние, способное очаровать кого угодно, словно у нее был встроенный фильтр из инстаграма. Она, словно русалка, ехала верхом на огромном морском чудовище, которое по виду напоминало мамонта, и её взгляд, словно змеиный гипноз, был полон коварства и желания, и было понятно, что этот бог — настоящий манипулятор. Это была Афродита, богиня любви и красоты, вернувшаяся в наш мир, чтобы соблазнить и покорить всех, кто встанет у неё на пути, и она явно пришла не для того, чтобы играть в шахматы.
И таких богов, таких фигур, словно героев из старых комиксов, было множество, и каждый из них, как инопланетный корабль, распадался и разлетался в разные стороны, как будто это были кадры из фильма Трансформеры, и каждый выбирал себе свой континент, чтобы, как в какой-то игре, устанавливать свои собственные порядки, и устанавливать свою гегемонию. Мы, словно в кошмарном сне, с ужасом наблюдали, как древние боги, словно голодные звери, вырвались на свободу, и, словно вирус, начали распространяться по всему миру, и мир, как мы его знали, начал рушиться, словно карточный домик.
Глава 17
Утренний свет, проникающий сквозь неплотно задернутые шторы гостиничного номера, казался тусклым и тревожным. Завтрак, состоящий из тостов, яичницы и кофе, казался совершенно неуместным на фоне творящегося в мире безумия. Телевизор, висящий на стене, стал зловещим зеркалом, отражающим хаос, царящий за пределами нашей комнаты.
Диктор, с натянутой улыбкой, как у куклы, читал новости, словно пытался убедить себя и зрителей, что всё под контролем, но, как говорится, его улыбка не могла скрыть ужас, который творился в мире. Но кадры, мелькавшие на экране, словно кадры из фильма-катастрофы, красноречиво говорили об обратном, и весь мир, казалось, сходил с ума. Индия, с ее вечными традициями и духовностью, словно сошла со страниц древних мифов, и превратилась в фэнтезийный фильм. Посреди города, словно гриб после дождя, вырос огромный храм, посвященный Шиве, чей синий лик смотрел с высоты на толпы людей, одетых в яркие сари и дхоти, словно это был маскарад. Они двигались в синхронном танце, словно заведенные механизмы, их руки простирались к небу, в поклонении богу с синими руками, и их глаза, казалось, светились каким-то фанатичным огнем, словно зомби в фильме ужасов.
Австралия, страна пустынь и дикой природы, предстала в совершенно ином виде, как будто это был кадр из фильма ужасов. Из глубин океана, словно из пасти чудовища, поднялись огромные, чешуйчатые змеи, чьи глаза горели изумрудным светом, словно у кошки. Они, словно гипнотизеры, медленно извивались по побережью, и за ними, словно загипнотизированные зомби, шли люди, возводя для них алтари из песка и камней, украшая их ракушками и костями, словно в каком-то древнем ритуале. Казалось, что древние мифы аборигенов ожили, словно их выпустили из клетки, и их боги вернулись, чтобы заявить свои права на эту землю, и их возвращение — это не сулило ничего хорошего.
Америка, страна небоскребов и технологического прогресса, погрузилась в хаос, достойный голливудского блокбастера, как будто все это было частью какого-то фильма ужасов. На улицах городов, словно летучие мыши из пещеры, появились крылатые гарпии, чьи крики, словно ножи, пронзали воздух, и от их криков по спине пробегали мурашки. Они, словно стервятники, кружили над головами людей, своими острыми когтями и клювами, словно стаи голодных ворон, сеяли страх и панику, заставляя их бросать к их ногам еду и драгоценности, как будто это была жертва кровожадным богам, и это был уже не мир, который мы знали.
Сьюзи, бледная, как полотно, прижала руки к груди, словно пыталась сдержать дрожь, и ее глаза, обычно полные решимости, теперь выражали лишь страх и беспомощность, и она, казалось, не понимала, как жить дальше.
— Это…
