Николетт. Охотники на оборотней (СИ) - Анна Этери
Чьи-то руки…
— Это ты меня спас в тот день? — спросила дрожащими губами. — Это ты?
— Совсем ничего не помнишь? — прозвучал в ответ хриплый голос. — Конечно, ты была в таком жутком состоянии… в шоковом. Нахлебалась воды, я тебя едва откачал, — усмехнулся мужчина. — Ты почти умерла. Как же это называется… клиническая смерть?
Я стояла ошарашенная.
Зачем он мне это рассказывает? Зачем он вообще пришел в мой дом?
— Странно, что мы оказались с тобой знакомы. Встретились спустя столько лет. С тех пор ты похорошела, уже не тот жалкий и мокрый котенок, которого я выловил в реке. Настоящая кошечка.
— Зачем ты пришел? Услышать слова благодарности? Спасибо, что меня спас. А теперь, пожалуйста, уходи! — Сердце в груди трепетало как птичка, но я всё же нашла в себе мужество указать оборотню на дверь.
Может, укрепила мысль, что он меня не убьет, раз однажды спас.
— Разумеется, я с радостью уйду. Когда закончу одно дельце.
Данар метнулся вперед с быстротой молнии.
Я только вскрикнула от неожиданности, зажмурившись.
Но мужчина пронесся мимо, и я услышала звон разбившегося стекла и глухой удар в дверь.
Открыла глаза и увидела, что гостиная полыхает огнем — с комода упал фонарь, и горящее масло растеклось по полу.
Данар буйствовал в подвале, оттуда доносились страшные звуки погрома.
— Эмма! — закричала я. — Эмма, скорее! Пожар! — Кинулась к мойке и набрала кастрюлю воды.
Плеснула, заливая огонь, но он разгорелся еще ярче, разбрызгивая искры.
Пламя перекинулось на комод и диван, освещая комнату как при дневном свете. И я увидела, что на полу в гостиной возле стола кто-то лежит. И с ужасом поняла, что это Эмма.
Я трясла женщину за плечи, звала по имени, но она не приходила в себя.
— Эмма, пожалуйста, очнись! Эмма!
Комната наполнялась едким дымом.
Я намочила кухонное полотенце и прижала к носу, чтобы было легче дышать.
Попробовала вытащить Эмму на улицу, подальше от охваченного огнем дома. Но меня хватило только дотащить ее до крыльца.
В ушах гулко стучало сердце, от дыма кружилась голова.
А тем временем пламя перебросилось на лестницу.
Бабушка!
Я метнулась на второй этаж, и оторопела.
Сквозь дым, сверху, на меня глядели волчьи глаза, в них плясал огонь. И злобный рык сотряс воздух. «Не подходи, не подходи».
— Бабушка! — закричала в отчаяние. На глаза навернулись слезы. — Бабушка!
Я кричала изо всех сил, до хрипоты, до судорожного кашля.
Жар огня обжигал руки, дым застилал глаза, от него в горле скребли кошки, было трудно дышать.
А потом сверху что-то рухнуло, и мир опрокинулся во тьму.
* * *
В белом дыму грезился синий автомобиль, уезжающий куда-то.
…Меня кто-то нес на руках, и от этого было так тепло и уютно на душе, и ни о чем не хотелось думать.
Я снова провалилась в сон.
Мне снился талисман, который приносит удачу… почему-то это казалось важным, важнее всего на свете… Талисман в виде волчьего клыка.
…Иногда я чувствовала, что рядом со мной кто-то сидит и вздыхает. И опять впадала в забытье.
Что-то произошло, что-то ужасное. Но мне не хотелось об этом вспоминать.
…Не знаю, сколько прошло времени, но мне, наконец, захотелось пить, просто невыносимо, и я открыла глаза.
— Николетт, как ты себя чувствуешь? — спросила Эмма, сочувствующе улыбаясь.
Она сидела на стуле возле моей кровати.
— Хорошо, — хотела сказать, но изо рта вырвался каркающий звук.
Мне сразу подали стакан воды и помогли напиться, придерживая, чтобы не захлебнулась.
— Где я? — Комната показалась знакомой. Но это была не моя комната.
— У тетушки Марджери. Она нас приютила на время.
— Почему мы здесь? А как же наш дом?
— Я потом тебе всё расскажу. А пока поспи немного, — поправила Эмма подушку. — Тебе полезно поспать. Я обо всем позабочусь.
— И о бабушке?
— И о бабушке.
Я снова закрыла глаза и глубоко вздохнула, почувствовав спокойствие.
Да, надо поспать, я отчего-то страшно устала. А потом…
Потом будет потом.
Глава 42
Попасть в кошачий рай
Мне хотелось умереть, но это было уже невозможно.
Меня спасли, а вот бабушку…
Прошла неделя с того ужасного события.
Я то рвалась к сгоревшему дому, посмотреть на пепелище, убедиться, что ничего не осталось.
То меня охватывала паника — если всё увидеть своими глазами — не останется надежды. А я не могла без надежды.
Бабушка жива. Жива! Она не могла меня бросить.
— Никакой «миссис Марджери», только тетушка Марджери! — послышалось из-за приоткрытой двери.
И вот тетушка сама показалась на пороге с куском клубничного пирога на голубой тарелочке и жизнерадостной улыбкой.
— Ну что ты, милая, как можно неделю не выходить из дома! — пожурила она меня. — А ну вставай, солнышко уже высоко, пора тебе выбираться на свет божий.
— Не хочется. Эмма сказала, что мне необходим покой. И потом — ожоги же, — показала я руки, намазанные специальной маслянистой мазью.
— Небольшие покраснения от жара, скоро совсем пройдет, — подставила тетушка табурет к постели и села, оставив блюдце с пирогом на тумбочке. — Эмма взяла за тебя ответственность, когда приехала неотложная помощь и тебя хотели увезти в больницу. Слушайся Эмму, деточка. Но не забывай, что запираться в четырех стенах — не дело. А ну-ка давай! — откинула она одеяло, и мне поневоле пришлось сесть, свесив ноги.
— Спасибо, что вы нас приютили.
— А как иначе⁈ — возмутилась женщина. — Не чужие же.
— Да, но Эмма и остальные… — надела я тапочки-кролики, не мои, но мне подошли.
— Стайлеры снимают у меня комнату. Но съедут, когда найдут себе что поприличней… однако и у них с деньгами негусто, тоже, почитай, всё сгорело.
— Тетушка Марджери! — возникла в дверях Эмма. — Ваши кошки устроили бунт на кухне.
— Что же это делается⁈ — подскочила женщина и выбежала из комнаты с прощальным напутствием: — Не забудь съесть пирог!
Эмма поплотней прикрыла дверь и обернулась.
— Не слушай тетушку, всё у нас в порядке, и с деньгами, и со всем остальным. И мы уже нашли другой дом и скоро съедем, чтобы не стеснять миссис Марджери.
— Ну, конечно. Я понимаю. — Я схватила халат, судя по его ширине, он принадлежал тетушке, и надела.
Да, Марджери права, не стоит хандрить, надо чем-то заняться, привести себя в порядок.
— А Мартина… Мартину вы нашли?
Эмма покачала головой.
За эти дни из того, что мне рассказала Эмма и тетушка, я более-менее сложила картину произошедшего…
Тем вечером
