Николетт. Охотники на оборотней (СИ) - Анна Этери
— Я, конечно, не знал Рика, — начал Джек, — но татуировка как метка принадлежности к Ночным охотникам… Данару это не нужно. Он не будет размениваться на дешевые фокусы. Вероятнее всего, Рик не был оборотнем. Но, возможно, выполнял какие-то поручения Данара и его стаи. А татуировку поставили, скорее, как клеймо.
— А почему Брэндон считает Данара и его волков бандой?
— А кем их считать? — вступил Сэм. — Они держатся стаей, не имеют моральных принципов. Разъезжают на байках, если приспичит в город наведаться. Но в основном держатся от людей подальше. Нападать предпочитают ночью, в своем зверином обличье, которое скрывают от непосвященных. Вряд ли человеку в здравом уме и твердой памяти придет мысль, что перед ним оборотни — мифические существа из сказок и легенд. Я и сам вряд ли бы поверил, если бы… — Сэм дотронулся до бока, где находился страшный шрам. — Если бы однажды сам с ними не столкнулся.
— Я думаю, что этого Брэндона кто-то подослал, — высказалась Эмма, до этого молчавшая. — Он мне тоже показался подозрительным.
— Данар, очевидно, приготовил нам ловушку.
— Вот именно! — обрадовалась я, что Джек это понимает.
— Но мы не можем не пойти и не проверить.
— Джек! — воскликнула Эмма. — Это неразумно!
— Если мы отправимся рано утром и вернемся домой дотемна — опасность минимальная, — вдруг сказал мистер Дэниел, который всё это время внимательно изучал карту. — Тем более что этот район мы не успели обследовать. Это прекрасное место для стаи, здесь есть пещеры и водоем. Если что-то нащупаем — подготовимся тщательней, и тогда… — мужчина оборвал себя и украдкой на меня взглянул. Словно вспомнил, что среди них «чужак».
— Дэниел, мы это еще обсудим, — сказала Эмма.
Но у мистера Стайлера было такое лицо, что он уже всё решил.
Может, он давно мечтал отомстить за свою дочь Адель, а теперь чувствует, что этот момент близок.
Даже если окажется, что в районе, указанном Брэндоном, нет логова, то всё равно это будет минус одно место и зона поиска сузится.
Если, конечно, Данар с остальными не переместится куда-нибудь подальше из этих краев. И тогда Стайлерам придется уехать вслед за ними, как это и раньше случалось.
…Когда я проснулась на следующий день, ни мистера Дэниела, ни его сыновей дома уже не было.
— С Джеком всё будет в порядке? — за столом, ковыряясь в яичнице с беконом, спросила я Эмму.
Она опустилась на стул, словно ее оставили силы, и более оптимистично, чем можно было ожидать, сказала:
— Надеюсь.
Весь день меня не покидали мысли о вылазке Стайлеров.
Я даже забыла о конфузе с пари и всем остальным… Ведь, и правда, только вчера Джек старался стрелять осторожно, оберегая плечо, а сегодня отправился на разведку.
Взяла его свисток и повесила на шею. Близость безделушки, сделанной руками Джека, успокаивала. Где он теперь? Всё ли с ним хорошо?
Чтобы отвлечься от навязчивых мыслей, после ужина я читала бабушке ее любимую книгу, и она тихо дремала под нее на кровати. Рядом с ней клубком свернулась Мартина, время от времени мурлыча.
Мне тоже стало уютно и спокойно, и я заснула в кресле-качалке.
Снился ясный день, солнышко золотило речку и заросший кустами и травой берег, порхали бабочки. Но вдруг набежали черные тучи, налетел сильный ветер, он подхватил меня и бросил в воду.
Я сопротивлялась, но холодная глубина затягивала в свой омут.
Тусклый свет, пробивающийся сквозь водную толщу, всё отдалялся.
Темнота смыкалась надо мной.
— Николетт, — как наяву, кто-то позвал меня, и я проснулась в холодном поту.
Уже стемнело, и ночной ветер задувал в комнату, поскрипывая оконной рамой.
Я закрыла окно и поспешно задернула занавески; казалось, что из темноты ночи наблюдают невидимые глаза.
Странная тишина разливалась в доме.
Бабушка по-прежнему спала, но Мартина куда-то убежала через приоткрытую дверь.
Интересно, Эмма уже легла спать? Перед сном она обычно заходила к бабушке, проведать ее, измерить давление, помочь улечься поудобнее и пожелать спокойной ночи.
А вернулись ли Стайлеры? Может, поэтому Эмма не спешит к бабушке, что что-нибудь случилось, и она занимается устранением последствий, бинтует раны…
Подумав об этом, я вышла из комнаты и спустилась в гостиную.
Свет не горел.
Попробовала его включить, но ничего не получилось.
Выбило пробки? Или ветер опять повредил линию электропередачи?
— Николетт, — послышалось снова, и от этого оклика мороз пробежал по коже.
Может, я еще сплю? И это сон, пусть и кошмарный, но я вот-вот проснусь.
На крыльце позвякивали курильницы от сильного ветра — он, верно, их уже погасил и развеял дым.
Я взяла с полки масляный фонарь и зажгла его.
— Эмма⁈ — позвала я, освещая гостиную с прилегающей к ней кухней.
Со стороны входной двери раздалось душераздирающее кошачье шипение.
Мартина, вздыбив шерстку, на кого-то ругалась.
На кого-то, кто находился с той стороны двери.
Поставив фонарь на комод, я шагнула к Мартине, проверить, надежно ли закрыты замки.
Но только и успела, что подхватить кошку, как дверь открылась, и на пороге появился Данар.
Глава 41
Незваный гость
— Николетт… — Губы Данара не двигались, но он явно произнес мое имя.
Я попятилась, обеими руками прижимая к себе Мартину.
Кошка изворачивалась и стремилась вырваться.
— Ну, привет, дорогая, — сказал мужчина. — Как жизнь? Давно не виделись.
На нем была простая светлая рубашка, штаны и ковбойские сапоги. Короткие темные волосы и обычное лицо, не уродливое, но и не такое, чтобы любоваться. Он походил на простого парня с фермы, но у меня вызывал панический страх.
Может, дело в его глазах? Неподвижных, горящих, неморгающих. Он смотрел на меня пристально, не отводя взгляда, и приближался шаг за шагом. Неторопливо, со знанием, что я никуда не денусь.
— Что вам нужно? Зачем вы пришли? Немедленно уходите!
— Николетт, разве ты меня не помнишь? — Он остановился. — Шесть лет назад. Туманное утро. Мокрый асфальт. И твой отец не справился с управлением.
— Что?
Мартина вырвалась из рук и убежала.
Но я отметила это лишь краем сознания, вглядываясь в лицо незваного гостя, едва освещенное светом масляного фонаря.
Тот страшный день, который я хотела забыть. Который я забыла.
Нет, меня не было с родителями в день их гибели. Не могло быть.
Или, может, я была, и это кошмарное воспоминание стерлось из памяти?
Падение с моста в Белую реку. Один миг. А потом вода…
Холодная, парализующая. Она смыкалась надо мной, затягивала в омут. Туда, где нет боли и отчаяния. Туда, где нет ничего.
