Пол Андерсон - Три сердца и три льва
Принц вздрогнул.
— Похоже, Круглоголовым ожидание на руку, — пробормотал он, не сознавая, что говорит вслух. — Холодная игра холодных душ…
— Ну, вы их переиграете, — услышал он рядом голос, произносивший слова протяжно, на южный манер.
Обернувшись, Руперт увидел оборванного тощего всадника на таком же тощем коне.
— Потише, Уилл, служба идет, — сказал он, но тут же спохватился. — Впрочем, она уже кончилась.
Драгун хихикнул.
— Ну, милорд, теперь-то вы сможете пострелять вволю… ну, я хочу сказать, эти лысые башки теперь почуют, что такое Огненный Руперт, принц драгунов, да, сэр, я слыхал, их писаки так вас называют в своих подметных письмах.
На обеих сторонах полыхнули огни, грохнули пушечные выстрелы.
Завывающий холодный ветер донес острый запах дыма, выкрики офицеров, ругательства солдат, визг раненого животного.
— Ты слишком много болтаешь, — сказал Руперт. — Не понимаю, почему я терплю тебя, разве что из-за того, что ты умеешь обращаться с животными.
Солдат передернул плечами.
— Что-то стрелять стали гуще и громче, милорд. Словно бы ружья спорят, и логика у них грубовата! Хорошо бы, если бы все эти ружья-пушки друг в друга целили, так ведь нет, норовят пристукнуть кого-нибудь вроде старины Уилла, и сдается мне, нашему брату здорово достанется. — Он снял с пояса кожаную фляжку. — Может, хотите согреться, ваше высочество, и вот что, не забудьте запастись подкрепляющим, когда мы будем реквизировать кое-что у пуритан. Тут можно не бояться — напитки у них адской крепости, но хороши. Кто первым успеет, тому и спиртяшки чистого достанется, лишь бы фляжек хватило.
— Ну, довольно, — сказал Руперт. — Отправляйся на свой пост, шут.
Мгновение-другое солдат, наклонившись вперед, вглядывался в своего генерала, словно пытаясь как следует запомнить его черты.
Несмотря на его высокий рост, драгуну все же приходилось смотреть снизу вверх, потому что в Руперте было шесть футов и три дюйма; к тому же он обладал широкими плечами и атлетически сложенным телом. Черные локоны падали на обветренное лицо и на плечи. Он не следовал моде рыцарей носить бороду и был гладко выбрит. Из-за этого принц казался старше своих лет, поскольку суровость черт его лица слишком бросалась в глаза. Но все же принц был красив: ровные брови над карими глазами, прямой нос с высокой переносицей, полные губы и слегка раздвоенный подбородок. В речи Руперта слышался тяжеловатый датский акцент.
Принц нетерпеливо схватил шлем, надел его и застегнул ремешок. Солдат отступил в сумерки. Принц глянул вниз, на собаку.
— Присматривай за Малышом как следует! — крикнул он.
Небеса начали обстрел. Дождь хлынул водопадом, град колотил по железу и прыгал по земле, в свете молний окружающее становилось похожим на гравюру, а гром сыпал проклятия на промокшие ружья.
Но вот шквал пронесся, а за ним умчались и облака. Странный зеленоватый полусвет сочился с неба и из-за горизонта. И тогда армии пришли в движение.
Сабля Руперта взлетела в воздух. Из уст принца вырвалось: «За бога и короля!», и клич этот повторили сотни глоток. Крики и топот копыт слились в сплошной гул; Руперт и его Спасатели бросились в атаку. Как бешеный поток, они промчались сквозь ржаное поле, вверх по склону холма. На скаку принц глянул вправо. Он заметил отряд, скакавший параллельно его всадникам, и тяжело вооруженный отряд врага, несущийся навстречу. Мгновенный страх охватил принца: «Бирон, этот дурак, оставил свои позиции и решил влезть в драку прямо сейчас…» Руперт задохнулся от возмущения глупостью шотландцев.
Рявкнули пистолеты. Ни Руперт, ни его отряд не обратили на них внимания. Мечи ударили по латам, рассекая вражескую плоть. На принца навалилась масса тел, окружив его; приподнявшись на стременах, Руперт врезался в них. Громыхала сталь, кричали люди, храпели и ржали кони, время от времени слышался звук трубы. Над кровавым побоищем развевались флаги короля и парламента.
Руперт не мог видеть ход сражения в целом. Но в гуще шлемов и безумных лиц он видел знаки, которые ему нетрудно было прочесть. «Справа люди Горинга напирают, как и мой отряд. В такие мгновения этот хромой и хвастливый мерзавец становится отчаянным бойцом, и я готов любить его, как родного брата… О брат мой, Маврикий, неужели и ты сражаешься этой ночью?»
Снова и снова парламентаристы бросали новые силы на сторонников короля. На мгновение роялисты, столкнувшись с очередным резервным отрядом, пришли в замешательство.
Внезапно слева от Руперта с громким лаем выскочил из тьмы большой белый пес.
— Малыш! — вскрикнул принц. — Ты сбежал от грума? Иди сюда, Малыш, сюда!
В плотном строю вражеских солдат сверкнула вспышка, злобно рявкнул выстрел. Пес подскочил, взвизгнул и упал в грязь. Атакующие промчались над его неподвижным телом.
По щеке Руперта сползла слезинка. Сабля принца бешено врубилась в неприятеля. Шотландцы-парламентаристы дрогнули; Спасатели погнали их с холма и дальше, через торфяник; сотня врагов полегла рядом с белым псом.
Руперт направил коня на гребень холма, чтобы взглянуть, как идет сражение на других участках.
Он оглядел поле боя.
Злобные волны людского моря бушевали вокруг, озаряемые вспышками выстрелов. Грохотали пушки, сухо щелкали мушкеты; ни на секунду не умолкали барабаны пуритан; гремел боевой клич Спасателей… Конь Руперта вздрагивал и тяжело дышал от усталости, а принц вглядывался в сумерки, пытаясь понять, что там происходит.
«Круглоголовые разбили правый фланг роялистов, — решил наконец Руперт. — Они прижали нашу артиллерию и напирают в центре, отряд Овечек истекает кровью на алтаре преданности…»
— Нам здорово досталось там, впереди, мы задыхаемся, — послышался рядом хриплый от усталости голос.
Руперт резко обернулся.
— Тебе бы помолчать, — резко бросил он. — Ты не способен уследить даже за собакой!
Уилл тронул поводья, заставив лошадь отойти в сторону, но не слишком далеко.
— Ну, я не стану болтать по-пустому, ваше высочество, — сказал он. — Лучше просто исчезну.
Руперт тут же забыл о нем, яростно пытаясь собрать остатки своего отряда. Люди медленно подтягивались к принцу. Немалая часть отряда рассыпалась на протяжении многих миль, преследуемая пуританами. А те, кого Руперту удалось найти, были до глубины души потрясены тем, что им довелось увидеть в свете встающей луны.
Воины принца были привычны к кровавой резне. Но даже их поразило то, как действовали парламентаристы. Командир пуритан приказал не тратить время на стрельбу. Они просто врубались в гущу врагов, и их предводитель всегда мчался впереди.
И нынешней ночью он оказался в выигрыше. Одетый в камзол из буйволовой кожи, он упорно продвигался — не галопом, а неторопливой рысью — и его всадники плотным клином следовали за ним в гробовом молчании, похожие не на боевой отряд, а на мертвую машину, изобретенную Кромвелем.
— За бога и короля! — крикнул Руперт. Голос его потонул в громе пушек. Лишь несколько голосов подхватили призыв принца, лишь малая кучка всадников последовала за ним.
Парламентариев разбили их ряды, их мечи и топоры взлетали в воздух, разя рыцарей.
Руперт вышиб из седла одного противника, другого… Он увидел, что его окружают, и попытался вырваться. В ледяном лунном свете он видел степь и гибель своего эскадрона. Латы рыцарей сверкали, словно капли ртути. На принца со всех сторон напирали враги. Но принц избежал их, чтобы вновь собрать свой отрад и вновь бросить его в бой…
И это повторялось и повторялось… но, наконец, силы иссякли.
В густом грязном месиве валялись разбитые лафеты, сломанные ружья, растянулись убитые… раненые молили о милосердии. Королевские силы были разбиты, север теперь принадлежал парламентаристам.
Луна неторопливо плыла в серо-голубом небе, прячась иногда за облаками. На землю легли косые тени. Руперт и Уилл сидели на конях среди павших в последней схватки. В сотне ярдов от них стояли кругом, направив на них оружие, всадники Круглоголовых.
— Сдается мне, куда умнее было бы, если бы мы вовремя унесли отсюда ноги, — едва дыша, пробормотал драгун. — Конечно, если бы мы сумели.
— И если бы мне удалось собрать достаточно людей, чтобы прикрыть отступление большинства… и мое бегство, — сказал Руперт.
Неподалеку от них находилась высокая деревянная изгородь. Сквозь дыры в ней виднелось бесконечное унылое поле бобов. Вдали можно было разглядеть отступавших с боем роялистов; рыцари приближались к путанице изгородей и узких проулков, где им поневоле пришлось бы спешиться и схватиться с преследователями врукопашную… Принц повернул коня и дал ему шпоры.
— Ну, попробуй в последний раз, мой храбрец! Как бы мне хотелось, чтобы у тебя были крылья!
