Марина Дяченко - Авантюрист
– Если то, что он задумал, есть невыполнимая авантюра… – начал я осторожно.
– Нет, – Танталь вздрогнула. – Он может.
– Скверно, – пробормотал я, сам до конца не понимая, отчего сокрушаюсь.
– Что мне делать? – спросила Танталь шепотом. И теперь уже я вздрогнул – прежде она не говорила со мной так. В ее голосе были настоящее смятение и настоящая растерянность. Она говорила будто сама с собой, колеблясь, борясь с искушением попросить совета.
– Танталь… – начал я еще осторожнее. – Ты… вы уверены, что Преддверье… действительно существует, что это не образ, метафора…
– Мой муж десять лет стережет метафору, – сказала она с неприятной усмешкой.
Аргумент оказался настолько веским, что я надолго замолчал.
– Хотела бы я понять… – бормотала Танталь, как бы забыв о моем присутствии. – Как случилось… Он слишком много… знает. Он слишком много…
– Он же маг, – сказал я сквозь зубы. Танталь взглянула на меня почти надменно:
– Маг – вовсе не объяснение всему на свете. Маги не столь могучи, как приписывает им молва.
– Не сказал бы, – пробормотал я, глядя в огонь.
– Я привязана к Луару, – сказала она шепотом. – В прямом… смысле. Теперь… он показал мне… эту ниточку. Уже за одно это я должна быть… благодарна…
– Благодарна Чонотаксу Оро? – удивился я. Комната за нашими спинами утопала в темноте.
Огонь в камине съежился и свернулся клубком – или мне померещилось?
– Черно, – проговорила моя собеседница будто через силу. – Ну да, теперь… он сам зовет себя этой кличкой. Он впустил в себя… В нем сидит какая-то…Она осеклась, и повисла пауза. Танталь методично грызла губы; я вдруг поймал себя на неуместной мысли: выходило, что Приговор какого-то Судьи для Черно вообще не работа – так, мелочишка, и говорить-то не о чем…
Пойти, что ли, кинуться негодяю в ноги? Напомнить давнее обещание? Поумолять, поплакать – он, вероятно, только того и ждет?..
Если он не раскрыл Танталь мою маленькую тайну… случайно – или оказывая мне услугу?
За спиной у Танталь горел огонь. Вся ее фигура была черным силуэтом на фоне маленького пожарища.
– Скажи.-те, уважаемый Рекотарс… А зачем вы женились на Алане? Вот оно. Вот.
– Я люблю ее, – сказал я медленно. Огненный глаз Танталь сощурился:
– А что вы тогда говорили… «где были ваши глаза, когда вы отдавали за меня Алану»?
– Бред, – сообщил я коротко. – По-видимому, я бредил.
– А по-моему, вы врете, – сказала она со вздохом.
– Не потерплю оскорблений, – возмутился я, но как-то вяло и ненатурально. Танталь сжала губы:
– По-вашему, ей хорошо? С вами? В этом замке?
– Будет хорошо, – огрызнулся я неуверенно. Танталь вздохнула:
– Отсюда, Рекотарс, надо уходить. Быстро. Я уйду сама – и не оставлю здесь Алану. Снова сделалось тихо.
– Куда? – спросил я наконец.
– К Эгерту, – пробормотала она яростно. – Бежать. Пока Черно слаб…
– Слаб?
Вот теперь она взглянула на меня, как на дурачка:
– После попытки проникнуть в Преддверие… Обыкновенный маг попросту надорвался бы… Чонотакс сейчас далеко не в пике формы.
Вот оно что…
– И откуда вы все знаете? – пробормотал я сквозь зубы.
Губы ее презрительно дрогнули:
– Любой, кому хоть раз в жизни пришло на ум подчитать что-нибудь по истории магии…
Само собой подразумевалось, что в вопросах магии я полный невежда.
Я протянул руки к огню.
Тот, кто живет в доме на пригорке, однажды уже не сдержал обещания. Он обманывал меня, и неоднократно; как поверить, что, помоги я ему снова, он проделает со мной то же, что проделал с Кливи Мельничонком?
Я вспомнил истаявший клинок фамильной шпаги, клочья огня в руках Чонотакса и железные цепи в подземелье собственного замка. «Не связывайся с магами, ни с какими…»
Рад бы.
Возможно, Танталь еще более права, чем мне показалось вначале – отсюда действительно надо уходить…
А с другой стороны, бежать от Чонотакса значит отказаться от надежды. Я сколько угодно могу тешить себя заверениями вроде «время есть» и «мир велик» – но, р-рогатая судьба, такое впечатление, что во всем мире никто, кроме Черно, не возьмется мне помочь.
– Скоро он соберется с силами и не даст нам уйти, – нервно сообщила Танталь. – Пока что, по крайней мере, у нас есть шанс-Шанс.
Мне осталось полгода. Слишком мало, чтобы прожить жизнь… Но, может быть, достаточно, чтобы подняться на пригорок, пасть Чонотаксу в ноги…
– Вы колеблетесь? – прямо спросила Танталь, и глаза у нее были как льдинки.
– Нет, – сказал я неохотно. – Я не колеблюсь… Едем.
Глава десятая
Весь следующий день над замком висела, описывая круги, одинокая черная ворона.
Ворон в округе было полным-полно – но именно эту мне хотелось почему-то пристрелить. Достать хотя бы из лука; я провокационным образом заявил плечистому Агену, что никто из его ребят, конечно же, не сумеет сбить летящую мишень. Аген презрительно оттопырил губу – но потом я видел, как то один, то другой ученик Солля поднимается на стену, вооруженный кто луком, кто арбалетом, а кто и тяжелым пороховым самострелом. Ворона, впрочем, кружила по-прежнему.
Двенадцать спутников-телохранителей, возглавляемые плечистым Агеном, готовили караван к отбытию. Кроме экипажа, на котором Танталь прибыла в замок, в поход готовилась и моя собственная карста – великолепная с виду, зато ветхая внутри, снабженная гербами, но не приспособленная для зимних путешествий.
Предполагалось, что мы отправимся в путь все вместе – как только Аген доложит о готовности; я, честно говоря, с самого начала ожидал, что все пойдет наперекосяк. Алана до сих пор почти не вставала с постели – пребывала в апатии, много спала, а узнав об отъезде, попросту отвернулась к стене. Танталь, кусая губы, заперлась с ней для разъяснительной беседы; я был совершенно уверен, что моя маленькая тайна, в порыве откровенности доверенная жене, станет известна Танталь и резко изменит все планы. Танталь, скорее всего, плюнет мне в ухо и уедет вместе с Аланой и магической булавкой, мне только и останется, что держать ответ перед разъяренным Черно…
Разговор двух названных сестер длился почти час, и после него Алана повеселела, стряхнула сонное оцепенение, без капризов согласилась ехать; Танталь тоже пребывала в хорошем настроении, и, заглядывая ей в лицо, я понял почти с ужасом, что моя юная жена так ничего ей и не открыла.
– Мы ведь вернемся сюда? – спросила Алана полчаса спустя, когда мы вдвоем стояли на стене, провожая за горизонт красное холодное солнце. – Ты ведь не можешь отказаться… ведь он обещал избавить тебя от Приговора. Разве ты можешь отказаться от его помощи?
Я помрачнел.
Не далее как сегодня утром я уединился со своим деревянным календарем и вычеркнул иголкой все эти суматошные прожитые дни; дни, проведенные в поисках Аланы. Дни, проведенные в подвале, в цепях, и множество других, не столь примечательных, но все равно уже прожитых, ушедших, все…
Алана пошатнулась; я испуганно поддержал ее под локоть. Она вышла на воздух впервые за последнюю неделю, немудрено, что у нее кружится голова-После путешествия в Преддверье «обыкновенный маг» надорвался бы. А пятнадцатилетняя девчонка?!
Взрыв ненависти к Черно заставил меня судорожно сжать зубы. Аланина слабость, Аланина бледность; мне воочию представилась картинка: ухмыляющийся Черно укладывает безвольное тело моей жены, укладывает, будто мостик, через расщелину, преспокойно ступает ей на спину, идет по плечам, по голове…
– Что ты так смотришь? – слабо улыбнулась Алана.
– Он использовал тебя, – сказал я глухо.
Ее передернуло; я испугался снова, быстро обнял ее за плечи:
– Что с тобой?!
– Использовал, – проговорила она через силу. – Мерзкое слово. Они его тоже… говорили… комедианты.
Я прижал Алану к себе. Угрюмо глянул на солнце, уже навалившееся на горизонт своим красным недобрым брюхом. Так злобно взглянул, как будто это солнце было во всем виновато.
– Алана… Больше тебя никто не тронет. Никогда в жизни. Я клянусь…
Налетел холодный ветер, заставил меня подавиться клятвой и мучительно закашляться.
Как там говорила о Черно Да Скоро та старушка-колдунья? «У него не то что совести – подсовестка мелкого нету»? У меня, выходит, тоже нету подсовестка. Что за клятвы такие – после всего, что Алана обо мне знает?!
– Мы вернемся потом? – упрямо переспросила моя жена.
– Алана, – пробормотал я хрипло. – А почему ты не сказала… Танталь… почему не рассказала… правду?
Ветер налетел снова; завтра тоже будет ветер, и, возможно, со снегом. Как мы только поедем – в такую погоду?
Алана судорожно вздохнула. Вцепилась в мой рукав:
– У меня голова кружится… Мне бы лечь, наверное… Пойдем.
На другой день племянник Итера принес ошеломляющую, по его мнению, весть: в деревню пришли комедианты! Две повозки, вечером дадут представление во дворе трактира, а если много денег насобирают – то и на завтра останутся…
