Альберт Зеличенок - Посиделки в межпланетной таверне «Форма Сущности» (СИ)

— Думаю, нижней половиной, — ядовито усмехнулся Равиль.

В этот момент моё внимание было отвлечено криками и громовыми раскатами мушкетных выстрелов, которые раздались в замке. Я побежал наверх, в направлении источника звуков. На площадке третьего этажа в окружении десятка вооруженных мужиков из числа обслуживающего персонала и нескольких пришлых из города санкюлотов возвышалась могучая Мазохистова. Некогда она заправляла в профсоюзной организации, а ныне, за неимением лучшего эквивалента, числилась гранд-дамой полусвета, возглавив пёструю стайку бывших своих активисток. Однако подопечные постепенно со скуки переключились на индивидуальную трудовую деятельность, и она осталась одна. Лишившись и привычных источников существования, и новых доходов, инициативная тред-юнионистка принялась баламутить народ. Тоже занятие, в конце концов, и не из самых бесприбыльных. Судя по тому, что правая грудь дебелой матроны была обнажена, та пришла к выводу, что терпение масс уже истощилось и можно звать их на баррикады. Когда я приблизился, Мазохистова держала речь, и бело-розовая персь, дразняще покачиваясь при каждом резком движении ораторши, как бы выражала всецелую поддержку своей носительнице:

— …И мы не позволим лишить нас главнейших завоеваний предыдущей Инкарнации: права на отдых, права на труд и права на отдых во время труда. Даёшь каждому курицу на завтрак! И пусть не думают, что нас удовлетворят полумеры: только выпотрошенную, поджаренную и с гарниром. Отечественную не предлагайте, не возьмем, нас не проведешь. А тем, которые нашу кровь пьют и сервелатом закусывают, мы скажем: хватит! Мы тоже так пожить хотим. Всем — дворянские звания с соответствующей зарплатой! А ежели кого что не устраивает — границы на Запад открыты. Пусть отправляются в крестовый поход, посмотрят, что там плохо лежит, и нам кой-чего привезут. В обязательном порядке, иначе мы им тут прописку в родовых имениях ликвидируем. А если не выполнят изложенные разумные требования, сроем все замки, засадим поля сорняками репейных пород, а потом бросим работу, будем ходить голые, весёлые и заниматься грабежом и свободной любовью назло врагам. А сейчас, айда, всё разнесем, стулья в окна покидаем и будем сотрудников по этажам гонять. Санкюлоты, вперед, вам нечего терять, кроме своих штанов!

Импровизированный отряд устремился было за предводительницей, сосок которой твердо указывал генеральное направление поступательного движения народовластия, но тут с улицы прибежал маляр Женя Поллитра, сопровождаемый шайкой тинэйджеров неопределённого пола, возраста и нравственности.

— Мужики, — рявкнул Поллитра, жадно пожиравший копчёную рыбину, которая при этом так ёрзала в смуглых потных ладонях и била хвостом, как зомби в руках опытного некроманта, — вот вы тут комаров ягодицами давите, а там по улице передвижной цирк едет.

— Со слоном, — выдохнул разом заветное хор подростков.

— Так чего ж мы ждём? — произнёс рассудительный Бочаров, золотарь, добивавшийся от государства уважительного отношения в смысле поименования себя сантехником. — Двинули животных дразнить. Я тут вчера так же с графским бульдогом развлекался, он меня за задницу цапнул и рубаху порвал. Поте-е-ха.

Отвергнутая Мазохистова, пытаясь удержать тающее кольцо слушателей, решительно обнажила вторую грудь, потом сняла юбку, но ничто уже не могло ей помочь. Цирк был и остаётся самым демократическим видом искусства. Окончательно потеряв аудиторию, ораторша зарыдала, смывая со стены свежую побелку. Однако заместитель милорда по административно-хозяйственной части ключник Фомин быстро прекратил разбазаривание, пригласив революционерку к сюзерену. Похоже, в деле освобождения трудового народа был достигнут взаимоприемлемый компромисс, потому что Мазохистова оставила общественную деятельность и в дальнейшем сосредоточилась на исполнении сложных обязанностей дегустатора яств для Его Светлости.

С тех пор жизнь окончательно вошла в мирное русло. Бывшие прикладники, программисты, электронщики переквалифицировались на удовлетворение более насущных нужд человечества, как то: чёрная и белая магии, изготовление живой воды, добыча философского камня, производство искусственного человека в пробирке и тому подобное. Я лично занимался разработкой левой ступни гомункулуса. Много проблем вызывала плюсна, и я частенько отправлялся в городские командировки в морг, где получал консультации у опытных прозекторов. Это принесло кое-какую пользу и персонально мне: я освоил верховую езду и выучил некоторые новые слова, позволяющие гарантированно расчистить дорогу в толпе простолюдинов. Надо сказать, этот слэнг поразил меня простотой и, в то же время, цветистостью и многозначностью. А мой приятель Мишель Арменянц, к примеру, писал «Инструкцию по управлению Големом Полоумным Самодвижущимся, третьей моделью», хотя сам ГПС-3, к счастью для окружающих, пока еще находился на стадии рабочего проекта, из которой, как все надеялись, и не выйдет. Исправно функционировали бухгалтерия, склад, столовая и библиотека. Подведомственная Конторе мастерская с воодушевлением и энтузиазмом преобразовалась в пытошную, после чего, наконец, выбралась из прорыва и начала с пугающей лёгкостью перевыполнять производственные задания. Директорский шофёр Витя Поц, пожав плечами, пересел в карету и продолжал гонять с прежней лихостью. Теперь он, к тому же, мог практически безнаказанно давить невнимательных пешеходов, чего ему так не хватало в прежней жизни. А скорость — штука относительная. В общем, всё шло хорошо.

Конечно, случались небольшие эксцессы. Так, однажды, примерно в десять утра со двора донесся такой грохот, что все побросали повседневные занятия и кинулись к окнам. Оказалось, у замковых ворот гарцевал на коне незнакомый рыцарь в полном вооружении и молотил по ним солидных размеров булавой. Характерно, что ворота были открыты. Витязь внушил такое уважение стражникам, что их как ветром смело. Что же касается мушкетёров, рекрутированных из инженеров и лаборантов, то они по своей привычке, собравшись в круг слева от крыльца, курили и обменивались впечатлениями по поводу амуниции и выправки всадника. А тот ревел на всю округу, требуя, чтобы хозяин замка, кто он ни на есть, великан или карлик, колдун или гоблин, объявился и сразился с ним в чистом поле. Замечу, ехать пришлось бы далековато — всё-таки центр города. К счастью, как известно из мировой литературы, слова этих паладинов не следует воспринимать всерьёз, обычно это лишь цепь красочных метафор, призванных заполнить паузы между гимнастическими упражнениями на мечах и копьях. Интересно, что в ассортименте возможных владельцев нашего заведения обычный человек отсутствовал. Видимо, граф тоже отметил это обстоятельство, счёл себя лишним на этом празднике жизни и благоразумно укрылся в своем кабинете, у дверей которого застыли с мечами наголо два татуированных смерда с фигурами культуристов. Между тем, искатель приключений у ворот окончательно взбеленился. Отменив прежний заказ, теперь он требовал исключительно дракона, причем сию минуту. Выпадая из стиля, он обещал накостылять несчастному животному так, что его родная мать примет за бегемота; если же искомый ящер выдан не будет, витязь сулил разнести всю лавочку к чёртовой бабушке. Вообще, его проклятия и угрозы в конечном счёте сводились к чьим-то родственникам. Любопытная особенность лексики. Кстати, дракона тщился вывести двадцатый отдел, но, увы, давно и безнадёжно выбился из графика. А жаль.