Светлана Зорина - Глаза тьмы

Диннар молчал. Чем больше он слушал Тагая, тем меньше ему верил. Откровенность этого человека настораживала. Скорее всего, это был способ вызвать на откровенность собеседника. Диннар не поддавался. Он чувствовал, что Тагая это злит, хотя тот и не подаёт виду. И ещё он чувствовал, что Тагай опасен. Гораздо опасней других.

Оставалось около восьми тигмов до Великой Ночи, когда Махтум объявил Диннару и Тагаю, что покидает каменное царство.

— Скорее всего, я вернусь весной. Возможно, конец Великой Ночи станет началом новой эпохи в истории Сантары. А может, я и не вернусь. Ведь я отправляюсь в Эриндорн. Попробую скинуть с пьедестала их бога. Кама кое-что мне показала. Я ещё не разобрался, в чём дело, но у меня есть догадки…

— Поговори с ней ещё, — посоветовал Диннар. — Выведай побольше. Зачем прыгать в яму, не зная её глубины…

— Кама отвернулась. С ней теперь долго нельзя будет разговаривать. А времени у нас не так уж и много. Наши люди в Валлондорне передали, что именно сейчас есть возможность проникнуть в Верхний город. Меня там ждут. По милости богов, капля древней валлонской крови, которая течёт в моих жилах, наделила меня совершенно валлонской внешностью. В Эриндорне ждут врача Альвадора из Зиннумарны. Судьбе было угодно, чтобы мы родились похожими. Всё устроено так, что никто не догадается о подмене. Почва подготовлена, и медлить нельзя. Я должен ехать. Диннар, научись говорить с Камой. Великая Ночь — время, когда легче всего установить с ней связь. Попробуй ещё, Диннар. Ты же сам как-то сказал: Кама — невеста Танхаронна. Ты же мечтаешь создать красоту, которая будет вечной. Овладей камангой. Ты научишься делать тонкие тела для своих творений и подаришь им вечность. Аль-Марран, докажи, что ты действительно бог.

Диннар провёл у круглого озера почта все два тигма Великой Ночи. Тагай тоже пытался говорить с Камой, но богиня была совершенно глуха к его заклинаниям. Диннара она слышала. Он это знал, и его злило молчание богини. Почему она не хочет с ним говорить?

— Ответь мне хоть что-нибудь, Трёхликая, — просил он, — Скажи, что меня ждёт. Я всегда боялся об этом думать, но как бы мы ни боялись будущего, оно всё равно идёт нам навстречу. Одни называют меня сыном Маррана, другие — сыном тёмного бога. Моё рождение окутано тайной. Моё будущее темно. Наверное, я и впрямь порождение тьмы, которую ты любишь. Если мой путь лежит во тьме, помоги мне его увидеть. Я вижу в темноте не хуже любого зверя, но в отличие от зверя не вижу тропу, по которой мне надо идти. Я не зверь и не совсем человек. Меня называют богом, но я могу умереть. Люди меня боятся, а я боюсь самого себя.

Незадолго до Великой Ночи Диннар достроил в Сатхаме храм Чёрной звезды — невысокое пятиугольное здание из серого турма и тёмного, местами до черноты, синевато-лилового хальциона. Он отделал его танаритом и серебристым зиннуритом, а полупрозрачный диуриновый потолок должен был пропускать лунный и солнечный свет. Диннар видел храмы, построенные по такому принципу в тех картинах-видениях, которые благодаря стараниям Махтума посылала Кама. Изнутри храм был облицован танаритом, и везде — на чёрных стенах и гладком чёрном полу — сверкали объёмные звёзды разной величины, сделанные из прозрачного диурина — голубоватого, лилового и совершенно бесцветного. И ещё здесь были две статуи. Две фигуры — мужская и женская — стояли среди каменных звёзд. Владыка и владычица Чёрной звезды. Танамнит и его возлюбленная. Танамнит казался двойником Диннара, только немного повзрослевшим, а его супруга была скульптурной копией того портрета аттаны Диннары, который так хорошо запомнил её сын. Все говорили, что это лучший из её портретов.

Танамнит и его возлюбленная стояли лицом друг к другу. Их разделяли примерно три капта, а между ними, как раз в самом центре храма, сияла диуриновая звезда. Диннар сделал её из прозрачного бесцветного камня. Иногда в лунные ночи она становилась совершенно белой.

«Что-то не так, — размышлял Диннар. — Ведь это храм Чёрной звезды… Может, взять другой камень — хотя бы лиловый иди красный… Но тогда не будет такого удачного освещения. Фигуры потеряются… Ладно, если верить Махтуму, всё в мире имеет свою противоположность. Будем считать, что это белый двойник Чёрной звезды. В лунные ночи пустыня выглядит как белый двойник тёмного неба. Пусть Танамнита и его супругу окружают светлые звёзды. Ведь Чёрная звезда и в небе окружена множеством белых, голубых и жёлтых звёзд».

Великая Ночь всегда пугала людей. В небе целых два тигма не было ни солнца, ни яркой луны. Только бледная Кама слабо светилась среди звёзд. Она напоминала Диннару маленькое тусклое оконце… Окно, которое ему никогда не открыть. Он уже почти смирился с этим, когда Трёхликая неожиданно послала ему видение.

В тот день он уснул прямо на полу возле круглого озера, и богиня явилась ему в образе женщины со светлыми волосами и светлыми глазами, сияющими, словно две маленькие луны, на её мрачноватом смуглом лице. Диннар не мог определить, стара она или молода, красива или нет. Казалось, все эти понятия к ней вообще неприменимы. Она что-то говорила. Диннар не понял ни слова, а когда проснулся, обнаружил, что озеро светится странным мерцающий светом. Потом оно померкло и стало похоже на потемневшее металлическое зеркало, в котором Диннар увидел девушку… Или женщину? Он опять поймал себя на том, что затрудняется определить её возраст. Тонкой девичий стан и нежная красота говорили о юности, но на бледном чуть надменном лице лежала печать зрелого ума и глубокой печали. Волосы незнакомки сияли, как серебро под луной. И глаза у неё были какие-то странные — серебристые, ясные и… совершенно непроницаемые. Видение исчезло очень быстро, и Диннар был в отчаянии. Он мог бы смотреть на прекрасную незнакомку хоть целую вечность. Он не отошёл бы от озера даже под страхом голодной смерти, если бы знал, что, пока он на неё смотрит, она не исчезнет. Что это? Очередная насмешка богини?

«Эта женщина слишком красива, чтобы быть реальной — думал Диннар. — Зачем Кама послала мне этот призрак? Если бы я мог его удержать! Если бы я мог овладеть камангой! Трёхликая смеётся надо мной. Она дразнит меня, показывая то, чего я никогда не смогу получить».

Ни одна из многочисленных попыток сделать статую незнакомки не увенчалась успехом. Девушка с серебряными волосами поразила Диннара своей красотой, но рассмотреть её как следует он не успел.

«Ну и ладно, — говорил он себе. — Может, поглядев на неё подольше, я нашёл бы массу недостатков и избавился от этих чар. Она слишком бледна, а лицо длинное… И вообще в ней что-то не так…»