Семейка - Ульяна Каршева
Вариант ответа Алька получила, узрев в гостиной каменную Валерию. Риелторша чем-то напугала Алика?!
Но риелторша сидела хоть и напротив Алика, однако на таком расстоянии, что напугать брата вряд ли могла. Или она уже отсела после своего неведомого злодеяния? Или она может пугать и на расстоянии?.. Ещё странное: её волосы тоже казались недавно вымытыми и до сих пор не высохшими.
Неизвестно, что бы сделала Алька (а ей хотелось ринуться к каменной Валерии и схватить её за волосы, чтобы трясти её, вопя: «Что ты тут устроила?!»!), но её внимание привлёк новый звук. Он был тише, чем позвякивание зубов Алика о кружку, но раздавался с пола, между братом и риелторшей, так что Алька сразу расслышала его. И в диком недоумении уставилась на кота, который жадно даже не лакал, а – судя по всему – хлебал молоко из глубокого блюдечка.
С порога, где остолбенела Алька, вокруг этого блюдечка отчётливо было видно блестящую на паркете, потемневшем от старости, полоску из молочных брызг.
На появление Альки и брат, и риелторша только зыркнули разом, а потом снова уставились на пол, словно загипнотизированные видом кота, пьющего молоко. Разве что Алик продолжал пить глотками из кружки. И девушка не придумала ничего нового, кроме как поздороваться, будто она их не видела за ужином:
- Добрый вечер.
Брат только ртом дёрнул. С ним всё ясно без слов: «Что это с тобой? Ну, то есть с чего это ты здороваться вздумала?»
А риелторша мрачно взглянула и буркнула себе что-то под нос.
Алька смотрела на неё, пока не поняла, что беловолосая всё-таки откликнулась на приветствие, выговорив лишь одно слово: «Вечер!»
Оглянувшись на незакрытую дверь из коридора сюда, в гостиную, Алька снова растерялась. Закрыть? Но вот-вот обещал зайти Игорь – сказать о том, что они будут делать завтра. Не закроешь – этим неприятно будет. А сказать брату и каменной Валерии про Игоря…
Впрочем, глупости. Алька решительно захлопнула входную дверь в апартаменты. Игорь умный. Сам догадается и постучать, и открыть дверь. В конце концов, не в личные комнаты откроет, а в гостиную. А что она сама суетится – то неудивительно, если неизвестно, как себя вести с каменной Валерией. Перед риелторшей-то у Альки страх обоснованный: для неё Валерия и переходный коридор с ужастиками крепко связаны.
Снова потопталась на месте и чуть не бегом бросилась к брату.
Кот тем временем тщательно вылизал тарелочку. Затем, ничуть не сомневаясь, свалился рядом с ней так, чтобы держать в поле зрения своих благодетелей в гостиной.
Помявшись, шёпотом ли спросить у брата, или всё же быть вежливой даже в обществе риелторши, Алька негромко, но чтобы и Валерия слышала, спросила:
- Что с тобой случилось?
- На улице метёт, - шмыгнул носом Алик и вздохнул. – А я вспомнил, что видел там кота, когда с лыжами возился. Ну и побежал посмотреть. А он там же… Почти замёрз. Под снегом сидит. Ну и притащил его сюда.
Теперь Алька поняла, почему густая шерсть кота местами примята и слегка блестит. Забыв обо всём, девушка поднялась с места и подошла к коту, который аж запрокинул голову, насторожённо глядя на неё. Алька присела и осторожно провела ладонью по кошачьей голове.
- Кисонька… Алик, а как его зовут?
- Не знаю. Я звал его Пушком.
- Он ведь не замёрз так, чтобы его лечить?
- Да нет, вроде оклемался уже.
Алька поднялась и вернулась к брату. Риелторша посмотрела на них обоих, будто сравнивая и пытаясь убедиться, что они близнецы, а потом тоже встала и сказала:
- Спокойной ночи!
Откликнулись машинально. Но, когда она ушла, в недоумении переглянулись.
Время детское – ближе к одиннадцати.
И она ушла спать?
Первым пришёл в себя Алик.
- Идём к тебе.
- А Пушок?
Брат не ответил, но, проходя мимо кота, прихватил его за пушистый живот. Так, прижав его, нисколько не протестующего, к себе, Алик и пропал за дверью Алькиной комнаты. Пришлось идти за ним.
Сели как обычно: он в здешнее кресло, она – на кровать. Причём, когда брат опустил Пушка на пол, тот деловито побежал к кровати и прыгнул на неё. На колени к девушке не полез, но свалился так, чтоб спиной прислониться к ней. И принялся за вылизывание шерсти… Алик посмотрел на кота, но ничего не сказал. Зато сказал по другому поводу. И очень задумчиво:
- На сегодня у нас два дела.
Алька хмыкнула.
- Ты как бандит. В смысле – планируешь что-то.
- Аль, Игорь сейчас где?
- Он сказал – ему надо посмотреть, что делается в первом корпусе. А когда посмотрит и убедится, что всё в порядке, придёт сюда.
- Зачем?
- Помогать Ангелике Феодоровне ложиться спать. Я так поняла, у неё с ногами что-то. Болят очень. И он помогает ей какие-то примочки к стопам приматывать. У неё не получается самостоятельно. А что?
- А потом к нам? Посмотреть, как мы тут?
- Алик, ты опять подбираешься к главному! – возмутилась Алька. – Говори, что хочешь сделать!
- Я хочу посмотреть на тот коридор-переход!
- Ни за что! – спокойно ответила Алька.
- В смысле – ни за что? – удивился Алик.
- Я туда – ни на шаг! И тебе не советую.
- Ну, вдвоём же не так страшно, Алика! – начал уговаривать брат. – Я возьму тебя за руку – и мы только посмотрим, ладно? А если не хочешь…
Последнее слово он произнёс медленно, будто одновременно придумал что-то ещё. Открыл рот снова что-то сказать, но Алька перебила его:
- Мы сегодня во что только не вляпались! Тебе мало? Мне уже вот! – и провела ладонью по горлу. – Алик, я ведь тебе в подробностях не рассказывала, что меня так напугало в том коридоре! И что мне потом объяснила бабуля?
- Нет, не рассказывала.
Она присмотрелась к нему. Брат сидел уверенный и спокойный – совсем не тот потерянный и промёрзший, каким был недавно. Ничего, сейчас она собьёт с него…
- Когда я вошла в тот коридор, он сразу… запутал меня.
