Остров жизни - Иван Поляков
Непонимание и… ещё что-то. Нечто важное, что он должен был вспомнить. Обязан был, но не мог. Оно так и вертелось во тьме.
Стена.
«А доски-то и обстругать бы можно», – подумал юноша и только после сообразил, что он сделал. Во тьме не было стены, а значит, он уже не во тьме. Выбрался-таки.
Наступал вечер. Гай понял это сразу, по отблескам в небольшом оконце, и, чуть зацепившись, взгляд пошёл дальше. Всё серо. Сбитый шкаф. Тяжёлые и надёжные подпорки, пучки высушиваемых трав от косяка и до угла. Лежанка. Одна, большая и широкая с набитым соломой матрасом и парой лоскутных одеял. Всего одна, и Гай лежал рядом с ней.
Упал? Это его и разбудило? И если да, то как давно?
Поморщившись, юноша поднялся. Из положения, в котором он был, прекрасно был виден башмак, заброшенный к дальней ножке. Тело не особо слушалось. Ноги его затекли и ныли нещадно. Болела голова. Ныла спина, но, сверх всего этого, плечо – действительно пострадало. Не поняв сразу, Гай попытался растереть шею, и тут же вздрогнул, пронзённый болью, точно пикой. Переброшенная через грудь, тугая повязка ссохлась из-за пропитавшей её крови.
Спёкшаяся. Чёрная в свете затухающего дня. Горькая.
«Погиб, значит», – неожиданно чётко осознал Гай. Можно ли было к этому что-то добавить?
Входная дверь скрипнула, когда юноша толкнул.
Это был вечер. Воздух, чистый и прохладный, наполнил лёгкие, возвращая к жизни и проясняя сознание. Лягушки заполняли тишину. Пёс выл, рыдая на ещё едва различимый месяц, сосна, что странно застыла над водной гладью, показалась печальной и какой-то нереально серой.
Всё так. И дракон, и нора, и… ещё нечто, о чём он пока не подозревал.
– Очнулся?
Трудно было передать удивление Гая, когда пустой двор заговорил человечьим голосом. Сердце его подпрыгнуло и, застряв где-то под горлом, упало на самое дно. В плече болезненно заныло.
Слева от него громоздился сеновал, но дверь, как видно, была снята, и лишь солома торчала, справа же лишь пара кадушек. Вилы, ведро и полюбившаяся хозяевам хворостина. Позади – пустой дом.
Весьма забавно было Зое наблюдать за его метаниями с крыши. Подперев подбородок кулачком и склонив голову набок, девушка даже покачивала носком ботинка, надеясь, что хоть движение не останется незамеченным.
«Слепой он, что ли?» – прикинула она и на всякий случай решила уточнить:
– Эй, ты слепой, что ли?! Наверх посмотри.
Крутанув головой аки сова, оруженосец остановил взгляд на бронзовом лице, что смотрело на него из-за края крыши. Рот юноши открылся, а глаза его из орбит полезли от такой новости.
– Как ты… – начал Гай и не окончил, подметив старую лестницу слева. – Зачем ты туда забралась? – бросил он, злясь на собственную невнимательность и неспособность трезво оценить обстановку. Тёмный загар и рубаха с зачуханными рукавами. В памяти всплыла девчонка, что приходила к конюшне, вроде та же.
Зое не сумела сдержать улыбки. В глазах её запрыгали затаённые искры, хорошо знакомые многим деревенским и очень немногим принёсшие что-то хорошее. «Сказать или не сказать, что-нибудь этакое?!» – ясно отразилось на хитрой мордашке за соломенной границей крыши.
«Такое ведь поле для деятельности! И… нет! Эх, всё ж таки он только встал. Пусть будет так».
– А почему ты во дворе?
Странный вопрос.
Гай моргнул. Открыл рот, намереваясь достойно ответить, но слова почему-то не нашлись. Не было ничего подходящего в том множестве томов, что против воли вбили в его голову за годы подготовки.
– А-а-а…
– Поднимайся, – не стала дожидаться, пока тот сам дойдёт до очевидного, Зое. – Чего стоишь?
Оруженосец поджал губу. Пожевал, но так и не найдя что ответить, решил принять приглашение. Что он, в сущности, теряет?
Боль! Это прилипшая и огрубевшая от впитанной жизни ткань потянула. Закусив губу, Гай продолжил движение. Заскрипели натужно верёвки.
Он – оруженосец одного из благороднейших рыцарей, что бродили по этой равнине! Он семь лет гнул спину пажом, а после до кровавых мозолей полировал оружие, во всех путешествиях следуя за сэром Ланцем. Не может же он проявить слабость перед какой-то деревенской девчонкой!
– Осторожно, там третью давно перевязать надо.
– Какую? – хотел переспросить Гай, но нога его неожиданно соскользнула. Юноша прикусил язык и вместо этого слова неожиданно ляпнул совершенно другое.
– Ты мне отца напоминаешь, – улыбнулась девушка и не солгала при этом совершенно. Ухватившись за одну из поперечин, она протянула руку, напряглась, буквально за воротник, вытаскивая бесстрашного оруженосца. Взгляд того холодом обжёг улыбающуюся физиономию.
«Ещё и щёки дует. Смешной такой», – усмехнулась про себя девчушка и, позволив себе ещё одну полуулыбку, опустила взгляд. Забавный. Он хоть ненадолго отвлёк Зое от медленно сползающего во тьму острова посреди чёрной, кровавой, как ей теперь казалось, воды. Силуэты деревьев слились и напоминали странное надгробие. Плиту на могиле великого человека. В сказках, что поют менестрели, всё иначе. Герои не должны умирать. Ланц не должен был.
Проследив за взглядом, Гай оттянул ворот холщевой рубахи. Пронизывающий порыв, в самом деле, хоть сколь-нибудь его отрезвил. Юноша всё понял, и озвучивать здесь было нечего.
Так они и сидели. Ветерок шерудил листья и волосы. Каждый думал о своём и, не подозревая этого, рассуждал о том же, что и сосед. Оба то и дело косились на остров и тут же отводили стекленеющие взгляды.
– В детстве я думала, что, если сюда взобраться, можно увидеть гору, – зачем-то сказала Зое.
– Гору? Да нет. Ближайшая куда восточнее. Не увидеть, – зачем-то ответил Гай, и голос его прозвучал глухо и отстранённо.
Калитка скрипнула и, распрощавшись с девушкой, чьи волосы сверху напоминали пучок соломы, уже взрослый, но по-прежнему серьёзный, юноша скользнул во двор. Простые широкие шоссы и войлочная шляпа, предостерегающая от солнца. В руках Банне были деревянные грабли, ясно говорящие о проделанной работе.
– У тебя рубаха навыверт одета, – зачем-то сообщила Зое, хотя рубашка брата её совершенно не волновала.
Банне посмотрел на крышу, будто впервые её видит. Глянул на планку и, почему-то заметно смутившись, покраснев, поспешил оправиться.
– Она просто на лицо испачкана, – сообщил Банне, хотя собеседнице ответ и не требовался.
– Ага. Передавай Дезире привет.
Солнце затухало, и на его месте из небытия возрождались сотни, тысячи других. Небо будто оживало, в то время как мир, напротив, умирал, становясь всё чернее и
