Ветер странствий (СИ) - Ольга Ружникова
Только Элгэ об этом предупредить забыли. Да и не вняла бы она. Как такое терпела Эста — опять же неизвестно. Наверное, это не ее следовало прозвать «дикаркой».
Обидчик Ристы был успокоен первым же ударом. В некое весьма ценное для него место. После чего вызван в круг. На ножевой бой. По всем правилам.
А вот возмущенный окрик «С бабой — на ножах⁈» — полнейшее их нарушение. В таких поединках пол и возраст не важны. Вызвали — дерись или ищи защитника.
Что-то не устраивает? Илладийка, нехорошо ухмыльнувшись, предложила в таком случае стреляться. Оклемавшийся мужик мигом пошел на попятный. Согласился на ножи.
В итоге Элгэ получила один труп не в меру ретивого драчуна. И одну свалившуюся ей на голову банджаронку. Ибо отчим Ристы брать ее в свою кибитку отказался.
Мать бедняжки давно умерла. Допустила бы она подобное или все-таки нет — неизвестно.
Зато ясно одно: вся хваленая банджаронская свобода не стоит и ломаного меара. Да что там — медного лу! Еще одна глупая, лживая сказка.
И какими же дураками были они в цветнике, распевая: «Мы — вольные банджарон…»
По кому они судили о жизни в таборе? По Эсте? Или того хуже — по Крису? Таких банджарон не бывает. А если и рождаются — до возраста юных Триэннов не доживают. Ибо опять же — законы дикой природы…
А еще Элгэ так никто и не ответил, почему вполне способная нагадать-навыпрашивать себе на прожиток женщина не может жить одна? Наверное, потому же, что и незамужние Элгэ и Александра. Низшие существа. Неразумные.
Нет, даже так — несправедливо. Ведь, к примеру, собаке или кошке совсем необязательно иметь хозяина. А уж диким зверям в лесу… На лоне природы.
А вот последствия выходки Элгэ стали неожиданностью. Спала она и прежде с кинжалом под подушкой. Так что здесь ничего не изменилось.
Зато большинство мужчин вдруг ею заинтересовались. И вовсе не из мести. Пари на приличную кучу золота ставились по всему табору. Кто сумеет укротить дерзкую «чужачку»?
У нее эти споры уже через три дня вызывали смех — на грани истерики. Как и местные ухажеры — с их претензией на куртуазность.
А возненавидели ее неожиданно женщины. То ли за измену кавалеров, то ли потому что самим давно хотелось, да кишка тонка.
В общем, еще один вывод: чем больше узнаешь людей — тем больше нравятся домашние животные. И даже дикие. Они хоть неразумны.
Отвечать таборным взаимностью девушка не собиралась. Дружить с их стервами-женами — тоже.
Но ухмыляйся — не ухмыляйся, а быть изгоем — приятного мало. И можно сколько угодно твердить себе, что это — всего лишь один-единственный бродячий табор. Дикари, недостойные целовать пыль под ее ногами.
Но других-то собеседников в пределах видимости не наблюдается.
Рядом — одна Риста. Да и та больше молчит. А предложи ей кто вернуться к отчиму — трусиха предаст Элгэ немедленно.
Для большинства дружба своих — всегда предпочтительнее. А услуга чужака не стоит ничего. А Риста вовсе не покидала «большинство» добровольно. Ее оттуда вышвырнули. Из среды, пусть и неласковой, но родной.
Мысль послать банджарон к змеям пришла Элгэ в голову еще в первый вечер после драки. Помешало, что на шею свалилась беспомощная Риста. Да еще — отсутствие мужской одежды. А главное — денег.
Красть у банджарон — себе дороже. А одинокую женщину на дороге то же «большинство» воспримет, как бесплатную подстилку. А с учетом квиринских традиций — еще и как товар для работорговцев.
Постоять за себя илладийка сумеет. Но если есть шанс избежать лишних неприятностей — почему им не воспользоваться? Банджарон — идеальная маскировка для чужеземки. Раз уж ее немедленно выдаст чудовищный акцент.
И раз уж Элгэ всё равно занесло в Квирину, а табор идет в Сантэю — лучшей возможности связаться с пленными мятежниками не представится.
Ну и вот она, Сантэя. Легче стало?
Глава 10
Глава десятая.
Квирина, Сантэя.
1
В детстве Элгэ мечтала посетить все страны подзвездного мира. И уж точно — все столицы. И методично облазить в них все закоулки.
В очень раннем детстве. До девяти лет.
Мечтала — взахлеб пересказывая всем вокруг историю сопредельных и не слишком государств. Внимательнее всех слушал Диего. Его глаза блестели ярче ее собственных. Особенно когда обожаемая старшая сестра обещала взять братишку с собой.
Самой любимой страной Элгэ была Квирина. Еще бы — древнейшая держава подлунного мира, не считая Элевтерис! Но что сохранилось на ныне пиратских островах, кроме непонятно кем и когда изваянных статуй? Совсем другое дело — Квирина. Колыбель мировой культуры! Десятки неповторимых городов, видевших еще седую древность. Сотни загадочных храмов.
Вот и Квирина! Заказывали? Здания, статуи, храмы… А вот и Сантэя — тот самый древнейший город, куда уж старше?
Чудесное место. Идеальное — чтобы лечь на дно. И внушить себе, что больше ничего не можешь сделать.
Сантэя гуляет. Прозрачные струи фонтанов бьют в пронзительно-синие небеса — так похожие на илладийские. Пригоршни золота летят с резных балконов роскошных особняков. Ликует плебс.
Уже три недели жизнь Сантэи — сплошной праздник. Три недели — и еще одна впереди. В честь дня очередного персонально квиринского святого. Дня, странно совпавшего с древним чествованием Айрос. Языческой богини свободной любви и плотской страсти.
Воцаряется Лето.
2
Что нужно кардиналу-михаилиту, Анри не имел и понятия. Но что этот Орден еще не покинул Сантэю — уже хорошо. Потому что больше ничего хорошего здесь нет уже давно.
Чем сильнее сгущались тучи, тем больше Тенмар был уверен: бежать придется. Выбрав момент и тщательно всё спланировав. Второго шанса не будет. Тут первый-то представился бы…
А не будет — потому что не будет и жизни. За побег одного казнят троих. Что же тогда — за бегство целой казармы? Остается лишь надеяться, что не казнь двух других казарм. Бьёрнландцев, например.
Мысль о сговоре с Призрачным Королем Анри отмел раз и навсегда. Трудно сказать, что такого уж жуткого в сделке с нечистью. Особенно для того, кто заставил эвитанских дворян стать гладиаторами.
И всё же — нет. Для отказа Тенмар не нашел ни одной разумной причины. Но иначе поступить не смог.
Значит —
