Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - Король-консорт

Король с удовольствием рассматривал игру закатных лучей в темно-красном вине, на меня не смотрел, и его слова прозвучали как бы вскользь:

— А что другие?

Я пожал плечами.

— Не знаю, если честно. Думаю, и они поумнели. Видимо, стали нормальными членами общества.

— Надеюсь, — проговорил он с невеселой иронией, — барон Джильберт на плахе повзрослеет быстрее.

— Он уже повзрослел, — заверил я. — Пусть еще недостаточно для помилования, но очень важно, что все-таки добрался до семьи, повидался, увидел слезы жены и детей, скорбь престарелых родителей, выслушал их, еще раз подумал, чего раньше вообще не делал...

Он смотрел на меня с вопросом в глазах.

— И что?

— Когда поднимали мятеж, — пояснил я, — никто из них не думал ни о жене, ни о детях. Таковы мы, мужчины! В первую очередь — дело. А также честь, слава, подвиги, почтение в обществе... Но когда вы разрешили навестить семью для прощания, он увидел их скорбь, их слезы, увидел отчаяние жены и горе отца и матери...

Он слушал внимательно, задумался.

— Хотите сказать...

— Да, — подтвердил я. — Думаю, уже понял многое. До этого не ценил то, что у него есть семья, как это у всех нас бывает, а когда понял, что видит их в последний раз, и больше все, никогда... Знаете ли, это способно перевернуть душу даже матерого воина, а не только такого прекраснодушного... и не шибко умного, как вы сами наверняка заметили.

Он кивнул.

— Да, у них весь род таков. Прекрасные недалекие люди. Честные, но глупые. С такими хорошо иметь дело, когда они на твоей стороне. Когда нет — хуже не отыскать противников. Таких ни соблазнить, ни подкупить, ни запугать...

Я взглянул на опустевший фужер, подумал и наполнил его марочным коньяком.

— Это другое вино, Ваше Величество. Помогает заснуть крепким здоровым сном.

Он сделал глоток, надолго задохнулся, но великолепие незнакомого напитка заставило губы раздвинуться в счастливой улыбке.

— Да, — прохрипел он, — в самом деле... Конечно, даже после одного-двух глотков такого прекраснейшего вина... делами государства заниматься, мне кажется, не стоит.

— А мы уже все закончили, — заверил я. — С утра отправлюсь дальше.

Он полюбопытствовал:

— И часто вот так?

— Как?

— В одиночку? — пояснил он. — Без свиты?

— Чаще, — ответил я дипломатически, — чем хотелось бы. Вы же знаете по себе, как трудно подобрать умелых и толковых исполнителей!.. Чаще проще сделать самому, чем даже объяснить, что требуется...

Он вздохнул тяжело, пригорюнился.

— Горькая правда...

За дверьми послышались голоса, король поморщился, но дверь все же отворилась, заглянул важный Дородный человек и сказал торопливо:

— Простите, Ваше Величество, что прерываю, но... еще раз простите, прибыл барон Джильберт Шервин, мятежник, как вы помните...

— Помню, — буркнул король. — Тащите его сразу на плаху, пока снова что-то не стряслось!

Тот моментально исчез, даже без поклона, я понял, что и здесь в узком кругу обходятся без формальностей, так что король в какой-то мере нравится, не дурак и не требует соблюдения протокола, когда это тормозит процесс.

Он поднялся, сказал обрюзгшим голосом:

— Пойдемте посмотрим?

— Сразу на плаху? — поинтересовался я. — Не на городской площади? Где весь народ увидит и оценит справедливость закона?

Он отмахнулся.

— Насмотрелись, когда там рубили головы основным зачинщикам. А мелких вешали. Три виселицы стояли! Для барона не стоит затевать все заново... А на задний двор дворца сбежится достаточно челяди. Зрители будут и всем перескажут.

— И то верно, — согласился я. — Когда зрелище с доставкой на дом, так даже комфортнее. Можно смотреть из окна, держа в одной руке пирог, в другой чашу с вином.

Мы покинули кабинет, короля тут же окружили его придворные, он отдал ряд коротких приказаний и, отпустив нетерпеливым жестом, повернулся ко мне.

— Вот сюда, Ваше Высочество. Там хороший балкон, прекрасный вид на задний двор. Я частенько любуюсь, когда там тренируются мои воины...

— А они, — сказал я понимающе, — видя, как за ними наблюдает сам король, из кожи лезут?

Он улыбнулся.

— Не без того. Но это же хорошо?

— Прекрасно, — воскликнул я. — Подданные должны стремиться вырвать похвалу даже у скупого на одобрение короля!

— Я не скупой, — заверил он. — Похвалы же ничего не стоят. С другой стороны, конечно, нельзя их обесценивать слишком уж...

Узким коридором вышли на просторный балкон, слуги за нами тут же принесли и поставили легкий столик и два плетеных кресла, которым не страшен дождь, если вдруг забудут убрать, а король наклонился над перилами и всмотрелся во двор.

— Мы вовремя, — сказал он довольно.

Глава 3

Из-за массивного левого крыла вышла группа мужчин. Во главе гордо и красиво идет молодой барон Джильберт, бледный, но решительный, в темном дорожном плаще, но на ходу развязал на горле завязки, небрежно сбросил на руки ближайшему из сопровождающих. И хотя там оказался не слуга, но весьма солидный придворный, тот принял покорно, все-таки последняя воля идущего на смерть.

Мы с королем с балкона наблюдали, как все остановились у помоста, там только плаха, за палачом послали в великой спешке, все должно быть наоборот: палач обязан ждать жертву, зловеще опираясь на огромный ритуальный топор, непригодный для яростной схватки в сражении, а выкованный специально для таких вот случаев.

— Отсечение головы, — сказал я, — должно быть нравоучительным зрелищем.

— Будет, — заверил король. — Уже говорил, на городской площади казнили всех главарей. Но и смерть барона засвидетельствуют многие. А без красной дорожки на этот раз обойдемся.

Ждать пришлось довольно долго, слуга дважды появлялся с кувшином в руках и наполнял нам кубки, наконец во дворе появился спешащий к помосту палач, огромный малый, на груди кожаный фартук, это чтоб не испачкать кровью одежду, на голове маска с прорезями для глаз.

Мне показалось, что сидит не совсем плотно, король покосился на меня, хмыкнул.

— Заметили?..

— А где настоящий?

— За городом, — объяснил он. — Там у него домик. О любой казни объявляют заблаговременно, так что никогда не опаздывает. Это с бароном исключительная ситуация.

— Лишь бы не промахнулся, — сказал я и передернул плечами. — А то одному рубили раз пять...

— Что? — спросил он с интересом. — Тоже новичок?

— Говорят, — сказал я, — враги подпоили палача, чтобы еще и казнь сделать мучительной. Тот все промахивался и рубил в спину...