Андрей Астахов - Повелитель кошек

— Где он? — раздался взволнованный срывающийся голос. — Где этот человек?

Ко мне подскочил какой-то толстяк с козлиной седеющей бородкой и круглыми глазами. Одной рукой толстяк схватил меня за локоть, второй — мою сумку.

— Это ты лекарь? — выкрикнул он.

— Он самый, — ответил за меня Лёц из Виссинга.

— Давай ее сюда! — выпалил толстяк.

— Что? — не понял я.

— Кору и корни купины. Дай их мне, быстро!

— Да Бога ради, — сказал я и скинул с плеча ремень сумки. Толстяк тут же опустился на корточки, распахнул сумку и с радостным воплем вытащил ветвистый черный корень, который я выкопал в Урочище.

— Хвала Двенадцати, это она, купина! — выпалил он. — Выходит, это правда, и у меня есть кора и корни ангельского куста. Какое счастье, какая удача!

У меня было много вопросов к этому чудику, но я не решился их задать. Прижимая к груди мою сумку, толстяк бросился к каменному дому и исчез в дверях.

— Следуй за мной, — велел мне гнусавый оруженосец. Я заметил, что перед этим сын барона отдал ему какое-то распоряжение.

Меня повели к каменному зданию — по-видимому, это был собственно дом барона и его семьи. И тут я увидел одну любопытную вещь. Справа от входа в здание стояло нечто вроде огромной кубической клетки, сработанной из тяжелых дубовых бревен и железных прутьев толщиной в мою руку. И в этой клетке был человек — очень необычный я бы сказал. Рослый, тощий, но при этом необыкновенно мускулистый, каждый мускул на его поджаром теле был словно отлит из чугуна. Узник сидел на корточках, слегка наклонив вперед крупную голову со свисающими космами сивых волос и глядя в одну точку — его глаза загадочно поблескивали в полумраке клетки. Когда мы прошли мимо клетки, он даже не шелохнулся. Не знаю почему, но внешность странного узника показалась мне примечательной.

Меня завели внутрь дома, провели по длинному темному коридору, и оруженосец втолкнул меня в просторную комнату с крошечным окошком и земляным полом и низким закопченным дощатым потолком. Обстановка комнаты была самая спартанская — примитивный стол, лохань в углу, пара табуретов и узкий лежак без тюфяка. Оруженосец велел мне оставаться на месте, вышел и через пару минут вернулся с горящим факелом.

— Это будет твоя опочивальня, — заявил он. («Опочивальня» — слово-то какое!) — Ты не можешь покидать ее без позволения лорда барона, мастера Леца или моего. Ты понял, крейон?

— Разумеется, милорд сквайр, — я поклонился.

— Хорошо, — на глупой физиономии парня появилось удовлетворенное выражение. — О тебе позаботятся. Помни, что я тебе сказал.

Он вставил факел в поставец на стене и вышел, затворив за собой дверь. Я, наконец-то, остался один. Больше всего мне хотелось лечь и заснуть, а потом проснуться и увидеть, что все случившееся со мной за последние дни — просто дурацкий кошмар. Однако я понимал, что счастливого пробуждения не будет, и это меня сильно угнетало.

Вместе с тем оптимизм не оставил меня окончательно. В том, что со мной произошло, был один несомненный плюс — я выбрался из Вальгарда. Пока неизвестно, что ждет меня в замке Дарио Гальдвика, однако пока я не мог упрекнуть барона в том, что со мной дурно обращаются. И главная подоплека всего — купина ши. Мне было совершенно непонятно, почему Тимман не убил меня и не забрал корень и кору. Вероятно, здесь есть какая-то неизвестная мне тайна. Реакция странного толстяка, забравшего мою сумку, ясно давала понять, что корни и кора странного кустарника являются в этом мире чрезвычайно редкими и чрезвычайно ценными ингредиентами. Возможно, что только потому, что я сумел их добыть, мне сохранили жизнь и притащили сюда, в это бандитское логово. Что дальше? Вот это пока было большим вопросом. Одно хорошо — моей жизни, похоже, пока ничто не угрожает. Если я все правильно понял, длинные цепкие лапы Звездного Ордена тут до меня не дотянутся, или пока не дотянутся. А там посмотрим по ситуации. И значит, нечего ломать себе голову, самое время немного вздремнуть.

Я снял плащ, расстелил его на лежаке и растянулся во весь рост на жестких досках, подложив руки под голову. Только сейчас я понял, как же дьявольски хочу спать. Однако в тот момент, когда мое тело привыкло к жесткому и неудобному ложу, и я начал медленно но верно отчаливать в страну сновидений, послышались шаги, дверь открылась, и в комнату вошла молодая женщина с ведром в руке.

— Господин! — Она поставила ведро на пол и поклонилась.

— А? — Я сел на лежаке. — Чего тебе?

— Я принесла горячую воду для тебя, — женщина показала на ведро.

— Горячую воду? (Ба, а в этом мире, оказывается, иногда моются!) Хорошо, спасибо.

— Рада услужить, — женщина поклонилась и вышла.

Вода в ведре была действительно горячей, но грязной. Ладно, и на том спасибо, тем более что на руках у меня уже образовались цыпки. Я вытащил лохань на середину комнаты, стянул с себя измазанный глиной и провонявший потом камзол и организовал себе омовение, что было ну очень приятно. Воды было слишком мало, чтобы я мог вымыться целиком, но до пояса я смог помыться, и ощущение чистого тела сразу подняло мне настроение.

Женщина появилась, едва я закончил мыться.

— Тебе нужно еще воды? — спросила она.

— Не откажусь, — сказал я, уже смекнув, что молодуху обязали прислуживать мне. — А мыла у вас нет?

Женщина посмотрела на меня так, будто я сказал что-то ужасно непристойное, подхватила пустое ведро и выпорхнула из комнаты. Я посмотрел на грязную лужу на полу вокруг лохани: вода медленно впитывалась в землю, и это было забавно. Остается только мечтать о дне, когда я вернусь в мир, в котором полы в домах деревянные.

Тут я заметил, что в моем чертоге довольно холодно, из незастекленного окошка жестоко дует, а ни печки, ни камина и в помине нет. Надо будет поставить вопрос об отоплении, поскольку мерзнуть и наживать себе туберкулез мне совсем не хотелось. И уж, наверное, не стоит сейчас мыть голову. Между тем служанка вернулась, таща полное ведро исходящей паром воды.

— Ты кто? — спросил я, стягивая с себя сапог.

— Эльгит. Я рабыня высокого лорда Гальдрика.

— Ты будешь заботиться обо мне?

— Мастер Лёц велел мне принести тебе воду, — сказала она, уперев руку в бок. — Ты будешь мыться, или нет?

— Погоди, я хочу тебя кое о чем спросить. Ты давно здесь?

— Я родилась в этом замке. Мои родители принадлежали высокому лорду Дарио Гальдрику.

— Принадлежали? Они что, умерли?

— Давно. Вот столько лет назад, — женщина показала мне четыре пальца. — Когда они умерли, Ульфилла взял меня в дом высокого лорда, чтобы я могла ему прислуживать.