Марк Даниэль Лахлан - Темный лорд. Заклятье волка

— А я бы его убил.

Ее лицо посуровело.

— Из мальчишеской ревности, потому что я привязана к нему сильнее, чем к тебе? Он же мой сын, не думаешь же ты, что я буду любить тебя больше, чем его. Когда я говори­ла, что на востоке нас ждет богатство, ты взялся за дело, как полагается мужчине. Вот и веди себя как мужчина.

— Храбрости мне не занимать. В бою я готов выступить против тысячи врагов. Но я вижу, что против тебя магия, и тут я превращаюсь в труса. Я боюсь за тебя, и, признаюсь честно, я тебя люблю.

Саитада улыбнулась.

— Подави в себе нежные чувства. Они держат тебя в за­падне. Меня нельзя любить, Болли. На мне лежит тень мерт­вого бога. Не допускай, чтобы она пала и на тебя.

— Моя мать пожертвовала жизнью ради тебя. Я готов сде­лать то же самое.

— Тогда сделай это как следует. А не разбрасывайся своей жизнью просто так.

Воин засмеялся.

— Ты была бы мне прекрасной женой. Ты настоящий во­ин, Саитада, хотя твой меч — острый язык, а твое копье — красота.

— Я старуха, Болли.

— Но красивее любой девчонки. Ты прекрасна.

— Я принесу тебе смерть, как и всем остальным, кто был верен мне.

— Прошло пятнадцать лет с тех пор, когда я впервые убил в бою человека, и за это время я отправил в чертоги Всеоб­щего Отца немало народу. Одину не терпится увидеть меня за своим столом, я это чувствую. Воины понимают, когда их жизнь на исходе. Мой отец, например, понимал. Я должен умереть в самое ближайшее время, не может же мне везти вечно. И я отдам свою жизнь за тебя. Не такой уж это вели­кий подвиг.

Женщина сглотнула комок в горле и поднялась.

— Наверное, — проговорила она, — но, как мне кажется, в итоге наступит мир.

— Ты обретешь мир со мною. У меня хватит сокровищ и золота, чтобы даровать счастье любой женщине. Становись моей женой, Саитада, чтобы я мог бросить к твоим ногам вы­куп за выдру.

Саитада улыбнулась, слушая, как Болли Болисон пытает­ся говорить возвышенным слогом. Она вспомнила легенду о том, как Локи убил выдру, которая была вовсе не выдрой, а человеком, превратившимся в зверя. Отец убитого пленил Локи, заставил поклясться, что бог даст выкуп за смерть его сына. Локи отдал кольцо, украденное у одного карлика, но карлик проклял кольцо, и оно принесло смертным одни толь­ко несчастья.

— Я и есть выкуп за выдру, Болли. Проклятый дар. Норны отдали меня в жены богам, а не людям.

— Так разведись с ними. Для этого достаточно одного слова.

— Я не знаю, как сказать это слово. — Она протянула ру­ку, чтобы погладить его по голове. — Но вдруг я узнаю его у источника.

— Когда ты идешь к источнику?

— Когда ты откроешь мне дорогу?

— Мои люди наготове. Сначала надо заключить уговор, но, думаю, дня через два-три тюрьма будет в наших руках.

— Уговор?

— С императором. Я уже отправил гонцов. Его армия не справляется, они теряют доверие. Люди уже спасаются из го­рода бегством. Мы хотим, чтобы он заменил свою гвардию нами. И тогда город окажется в наших руках.

— Греки будут сопротивляться.

Болли Болисон похлопал по рукояти меча.

— Я же сказал, что готов умереть за тебя.

— Будет довольно, если ты проведешь меня в дом, который стоит в тени собора. Твоей смерти не требуется. Нам необходи­мо продержаться там, пока не наступит подходящий момент.

— Когда он наступит?

— Когда я соберусь с духом.

— В таком случае ждать осталось недолго, вала.

Женщина улыбнулась ему.

— Да, ждать осталось недолго.

Глава восемнадцатая

Волк

Аземар попробовал на прочность веревки, стягивавшие ру­ки за спиной. Веревки были крепкие и завязаны так туго, что у него онемели пальцы. Он находился в каком-то подвале, как ему показалось. Было очень темно, хотя сквозь доски, на­стеленные сверху, пробивался слабый свет.

Никто не объяснил ему, за что он здесь и кто его схватил.

Потом, когда болезненный дневной свет угас и в подвале сделалось темным-темно, послышались шаги. Аземар мыс­ленно перекрестился и помолился об избавлении. Он пони­мал, что попал в руки вовсе не простых разбойников, пото­му что у него — монаха в рясе и с тонзурой — явно было нечего брать. Значит, его взяли в заложники? Да, иногда мо­нахов похищали, чтобы потребовать выкуп у монастыря, только он так далеко от дома — пройдут годы, пока гонец до­берется до Руана. И господин Ричард точно не станет пла­тить за его освобождение теперь, когда он не смог выполнить задание.

Его похитители говорили что-то о чародействе. Может, они просто суеверные греки, которые хотят возложить на чужестранца вину за странную напасть, поразившую город. В этом случае у него вовсе нет надежды на спасение. Они убьют его на всякий случай, вдруг он действительно виновен.

Дверь открылась, и на стену упал треугольник света. Азе­мар мысленно собрался и выпрямил спину. Шаги на лестни­це: спускаются двое, высокий, идущий сзади, несет свечу. Он рассмотрел впереди маленькую фигурку в плаще с капю­шоном, ее сопровождал огромный детина, грузный, с хлыстом за поясом, который кроме свечи нес еще и небольшой стул. Он поставил стул напротив Аземара, и человек в капюшоне сел. Это оказалась женщина, миниатюрная, в шикарном пла­тье, сверкавшем золотыми нитями, ее изящные ручки были украшены переливающимися кольцами.

— Почему ты здесь? — Женщина говорила по-гречески.

— Меня схватили.

— Зачем ты пришел сюда, в Константинополь?

Аземар сглотнул ком в горле. Со страху ему показалось, будто женщина спрашивает, как он оказался связанным в чу­жом доме, он даже подумал, что она отпустит его.

— Я ищу здесь друга.

— Если ты сейчас же не откроешь всей правды, то я при­кажу тебя бить, — сказала женщина. Голос ее звучал ровно, дружелюбно, однако Аземар счел за лучшее не сомневаться в правдивости угрозы.

— Я здесь, чтобы найти ученого Луиса. Меня отправил отец его жены.

Женщина подняла палец, и детина ударил Аземара хлы­стом по лицу.

Боль пронзила его словно молния, от щеки до ног, и он за­кричал.

— Отправил для чего? Не заставляй меня вытягивать из тебя слова, монах, лучше сам рассказывай все, что знаешь.

Аземар не видел смысла запираться, ускоряя таким обра­зом свою смерть или делая ее мучительной. Он был испуган, однако испуган не так сильно, как думал. Наконец-то его путешествие подошло к концу, он не будет причастен к смерти друга, и это радовало его. По телу струился пот, он тяжело дышал, как будто бежал куда-то.

— Я привел с собой убийцу. Я был близким другом Луиса, и мой господин заставил меня отправиться на его поиски.

Палач вскинул хлыст.