Джо Аберкромби - Красная Страна

— Дайте ей немного места.

— Заставьте ее дышать, быстрее.

— Я дышу, — проворчала она, отмахиваясь от их хватающих рук, борясь за то, чтобы сесть, не зная, что случилось, и когда она здесь оказалась.

— Тебе не лучше немного посидеть спокойно? — спросил Ламб. — Тебе нужно…

— Я в порядке, — отрезала она, проглатывая рвотный позыв. — Гордость слегка задета, но это пройдет. — На ней уже было довольно шрамов, в конце концов. — Руку поцарапала. — Она застонала, стаскивая зубами перчатку; каждый сустав ее правой руки пульсировал; поворчала, пошевелив дрожащими пальцами. Кровоточащий ожог от веревки обвивался вокруг ее предплечья, как змея на ветке.

— Плохая царапина. — Лиф шлепнул себя по лбу. — Моя вина! Если б я…

— Никто кроме меня не виноват. Надо было отпустить чертову веревку.

— Я из тех, кто признателен, что ты этого не сделала, — Маджуд наконец оторвал пальцы от сиденья фургона. Сейчас он закутывал плечи Шай в одеяло. — Я далеко не хороший пловец.

Шай покосилась на него, и это вернуло жжение в ее горле, так что она снова уставилась на мокрую гальку между коленями. — Ты когда нибудь думал, что путешествие через двадцать рек без мостов может быть ошибкой?

— Каждый раз, как мы пересекаем очередную. Но что может поделать торговец, когда чует возможность на другой стороне? Какое бы отвращение я не питал к трудностям, выгоду я люблю больше.

— Как раз то, что нам тут нужно. — Свит прочно напялил шляпу обратно на голову, и стоял рядом. — Снова жадность. Хорошо. Эй, все, с драмой покончено, она еще жива! Давайте разъединим упряжку и переведем назад, остальные фургоны сами не перелетят!

Корлин протолкнулась между Ламбом и Лифом с сумкой в одной руке, и присела на колени рядом с Шай, взяв ее руку и хмуро глядя на нее. У нее была такое выражение, будто она точно знала, что к чему, что даже не задумаешься спросить, что же она делает.

— Ты будешь в порядке? — спросил Лиф.

Шай отмахнулась от него. — Ты можешь продолжать. Все можете. — Она знала, что некоторые люди не могут прекратить жалеть, но это всегда заставляло ее чувствовать себя до жопы некомфортно.

— Уверена? — спросил Ламб, глядя на нее, что казалось огромной тяжестью.

— Думаю, тебе лучше быть в другом месте, а не на моем пути, — отрезала Корлин, зачищая порезы.

Они отвалили к броду, Ламб с последним взволнованным взглядом через плечо, оставляя Корлин бинтовать руку Шай быстрыми, ловкими движениями, не теряя времени и без ошибок.

— Думала, они никогда не уйдут. — И она вытащила маленькую бутылку из сумки и сунула в свободную руку Шай.

— Вот это хорошее лечение. — Шай исподтишка глотнула, и скривилась от жжения.

— А кто лечит плохо?

— Я всегда удивлялась, как некоторые не могут сами себе помочь.

— Точно. — Корлин взглянула на брод, где они вручную перетаскивали хрупкий фургон Джентили, один из древних старателей махал своими тонкими руками, когда колесо застряло на мелководье. — Немногим место в этой поездке.

— Полагаю, у большинства из них добрые намеренья.

— Однажды ты можешь построить лодку для всех, у кого добрые намеренья, и посмотришь, как она поплывет.

— Пыталась. Она потонула вместе со мной.

Уголок рта Корлин дернулся вверх. — Думаю, я могла быть в том плавании. Ледяная водичка, не так ли? — Ламб зашел вводу за Савианом, два старика напрягались над застрявшим колесом, весь фургон сотрясался от их усилий. — Здесь в глуши увидишь много сильных мужчин. Трапперы и охотники вряд ли проводят ночь в жизни под крышей. Люди, сделанные из дерева и кожи. Но не уверена, что видела кого-то сильнее твоего отца.

— Он мне не отец, — пробормотала Шай, снова глотая из бутылки. — И твой дядя не выглядит слабее.

Корлин отрезала бинт легким ударом блестящего маленького ножа. — Может нам стоит отпустить волов и заставить этих двоих тянуть фургоны.

— Надеюсь, приедем быстрее.

— Полагаешь, могла бы запрячь Ламба в упряжку?

— Легко, но не знаю, как Савиан отреагирует на хлыст.

— Скорее всего, ты свой хлыст об него сломаешь.

Фургон наконец освободился и поплелся. Старые кузены Джентили болтались на сидении. Позади, в воде, Савиан одобрительно хлопал Ламба по плечу.

— У них там почти дружба завязалась, — сказала Шай. — Для двоих, не сказавших ни слова.

— Ах, невысказанное братство ветеранов.

— Почему ты думаешь, что Ламб ветеран?

— По всему. — И Корлин аккуратно закрепила бинт булавкой, чтобы он не развязался. — Готово. — Она бросила взгляд на реку; мужчины кричали, брызгаясь, в воде; и внезапно она вскочила и вскрикнула:

— Дядя, твоя рубашка!

Такая сверх-благопристойная паника насчет порванного рукава выглядела безумием, когда половина мужчин Сообщества были раздеты по пояс, а пара и вовсе блистала голыми задницами. Затем, когда Савиан повернулся посмотреть, Шай мельком увидела его голое предплечье. Оно было сине-черным от вытатуированных букв.

Не было нужды спрашивать, ветераном чего он был. Он был повстанцем. Более чем вероятно, что он сражался в Старикленде и был в бегах, и насколько понимала Шай, Инквизиция Его Величества с жаром его преследовала.

Она посмотрела вверх, Корлин вниз, и ни одной из них не удалось вполне скрыть то, что думают.

— Просто порванная рубаха. Не о чем беспокоиться. — Но голубые, голубые глаза Корлин прищурились, Шай обнаружила, что у нее все еще в руке тот маленький блестящий нож, и внезапно почувствовала необходимость тщательно отбирать слова.

— Думаю, у каждого из нас есть разрез-другой позади. — Шай вернула бутылку Корлин, и медленно встала. — Не мое дело, лезть в чужие швы. Их дело это их дело.

Корлин глотнула, глядя на Шай поверх бутылки. — Прекрасная позиция.

— А это прекрасная повязка. — Шай ухмыльнулась, работая пальцами. — Не могу сказать, что когда-то у меня была лучше.

— А много у тебя их было?

— Резали часто, но обычно я просто оставляла их кровоточить. Полагаю, никто не спешил делать мне перевязку.

— Грустная история.

— О, могу их весь день рассказывать… — Она нахмурилась, глядя на реку. — Что там?

Мертвое дерево медленно плыло к ним, замедлилось на мелководье, затем продрейфовало дальше; клубки покрытой пеной травы застряли в его ветвях. Что-то скрывалось на его стволе. Кто-то, конечности волочились. Шай сбросила одеяло и поспешила на берег, скользнула в воду, холод снова схватил ее ноги и заставил дрожать. Она с трудом дошла и схватилась за ветку, вздрогнув, когда боль пронзила все суставы ее правой руки и ребра, пришлось барахтаться, чтобы схватиться левой.