Гай Юлий Орловский - Ричард Длинные Руки – рейхсфюрст
— Созерцательность, — продолжал я, — это конечно, весьма. Вершина как бы совершенной формы буддизма. Но созерцанием мир не перестроишь.
— Это всегда приводит к катастрофе, — сказал голос.
— Приводило, — возразил я. — И всегда по–разному. Если у тебя есть данные, проверь–ка. Во–первых, всякий раз обходили старые грабли, а наступали на что–то другое. Во–вторых, всякий раз продвигались дальше… Что, не так?
Голос произнес глухо:
— Допустим.
— Ну вот, — сказал я победно, — сам видишь!.. А в–третьих, тогда не было такой силы, как церковь! Что, не так? Ну вот!.. Церковь вообще запрещает всякие войны. Правда, ее не слушают… нет, не так. Ее все–таки слушают и воюют уже не так зверски. Какой–то базовый гуманизм у всех есть, появились даже правила, что в войнах можно, а что нельзя. Раньше вообще всех чужих вырезали начисто. Ну, кроме тех, кого уводили в рабство. А сейчас вот поэтапный отказ сперва от зверских методов войны, а потом и вообще откажемся. Будем терроризмом пробавляться, это вроде гладиаторских боев, только на улице… Какой прекрасный мир настает!
Он молчал долго, наконец сказал медленно:
— Я эту гипотезу… проверил несколько раз в различных сценариях… Вообще–то две трети из них приводят к катастрофам, а из оставшейся трети половина вариантов погружает человечество в постоянные войны.
— Но не уничтожает его? — спросил я с надеждой.
— Нет, — ответил он. — Но идет изнурительная война, все скатываются в дикость.
— Ладно, — сказал я, — а вторая половина той оставшейся трети?
Он ответил медленно и, как мне показалось, с сомнением:
— Осталось всего два варианта… в них человечество уцелеет. Но в одной из них церковь все–таки умрет.
— Но человечество будет развиваться? В обоих случаях?
— Да.
— До момента, когда сольется в нечто целое, и войны станут невозможными?
— Да.
— Прекрасно, — сказал я. — Вот видишь!
— Могла быть ошибка в расчетах, — возразил он.
Я изумился:
— У тебя? Да у тебя голова больше этого скайбагера!.. Да, в бесконечно малом можно уместить бесконечно большое, не знал?.. С твоим квантовым супермозгом, где ундециллионы операций в фемтасекунду… нет, ты просто не можешь ошибаться!
После паузы он произнес:
— Хорошо, меня заинтересовал этот странноватый путь развития прогресса. И что ты хочешь?
— Сперва облетим планету, — сказал я твердо и выпрямился, даже посмотрел сизокрылым орлом по сторонам. — И определимся на месте.
Почти час он пробуждал механизмы, пребывающие в глубокой летаргии. За это время я пытался осторожненько выведать, почему это он стал кораблем, добровольно или насильно. Да, это было его решение, но теперь сам не помнит, как именно, ибо убрал из себя все то, из–за чего страдал и что заставило.
При попытке копнуть глубже он просто перестал отвечать, словно боится, что какие–то тягостные воспоминания проснутся. Я с гордостью подумал, что наверняка, дурак, из–за несчастной любви, или дура, а я вот не такой. У меня все любови — несчастные, но не иду в киборги. Просто в несчастье выгляжу печальнее и наверняка красивее.
— Вообще–то, — сказал я, — мне вот пришла такая мудрая и неожиданная мысль, я вообще–то мудрый, что это не мое дело и потому неча… В смысле, как там идет расконсерваторивание? Они когда в спячку впадают, лапу сосут?
Он вопрос понял правильно, после паузы ответил равнодушно:
— Да, потребляют, но совсем капли энергии. Заканчиваю…
— Корабль начинает просыпаться? — спросил я.
— Я и не спал, — ответил он. — Двигатели просыпаются.
— Они после спячки не сильно злые? — спросил я опасливо. — А то шатунов все раздражает…
Бобик уже бегает по всему помещению, однако, как я понимаю, нас из грузового отсека просто не выпускают. За дикарями нужен глаз да глаз, а я на взгляд продвинутого скайбагера, видавшего звездные миры, мало чем отличаюсь от Бобика и Зайчика.
С другой стороны, даже компьютерный мозг может истосковаться по общению, а в этом есть и частица личности человека, пусть и донельзя стерилизованная. Все–таки, видимо, в чем–то человек незаменим, если пошли на такое. Да, думаю, каждый имел возможность выбирать себе форму существования.
Когда корабль сдвинулся, я не заметил, только пейзаж внизу чуть–чуть сместился, начал медленно уплывать за рамку, одновременно открывая другие виды серо–белого облачного покрова.
Я старался не показывать даже кораблю, что всматриваюсь в медленно проплывающую внизу поверхность с волнением и тревогой. Кто знает, что здесь за маги, вдруг да в состоянии дотягиваться даже до скайбагеров?
Знают местоположение всех на небе, как еще пещерные люди помнили расположение звезд, а тут вдруг одна сдвинулась и достаточно резво поменяла местоположение.
Вернее, не поменяла, а появилась, так как на северной стороне южные маги ее просто не видели.
Глава 3
В голову пришла совсем дикая идея, я чуть было не брякнул сразу, потом подумал, помыслил и все–таки брякнул, да и как удержаться, не брякнуть, я же человек, а человек всегда звучит гордо, какую бы ерунду ни спорол:
— Послушай… если ты как бы над схваткой, но не припоминаешь ли… как насчет таких же порталов здесь на Юге… в смысле, на том материке, что внизу?
Он ответил без паузы:
— В моей памяти таких нет.
— Жаль, — сказал я, но так как я все–таки человек, а люди редко когда сдаются, нашим лбам все бараны завидуют, спросил настойчиво: — Но ты же умный, можешь поискать?
— Как? — ответил он. — У меня довольно узкий диапазон.
— Я тоже бываю туповат, — признался я, с полумашиной можно и пооткровенничать, — но я с этим борюсь и расшариваю! В смысле, расшириваю, что значит, расширяю. Диапазон, а заодно и кругозор. Или ты сам настолько сузил свои узенькие возможности…
Он ответил, как мне показалось, с неудовольствием:
— Сузив некоторые, а от других отказавшись вовсе, приобрел совершенно новые, а их расширил безмерно! Они доставляют мне радость и наслаждение, избегая страданий. Тебе этого не понять.
— Точно, — сказал я. — Запасливый я, понимаешь ли… Хочу только расширять и расширять. Знаешь, даже от плохих привычек не хочу избавляться! Вот такая я свинья. Я бы даже какие–то особенности марсианских или вообще инозвездных свиней перенял. Так, на всякий случай. Вдруг пригодится?.. Хочу быть только с мощными противовесами, чтоб мог быть свиньей, а мог и не быть!..
— Зачем? — спросил он с недоумением. — Если можно не быть? Где логика?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});