Гай Юлий Орловский - Ричард Длинные Руки – рейхсфюрст

— Ну, — сказал я с нажимом, — а вдруг?

После паузы голос произнес:

— Только в ручном режиме. Но он отключен, я вполне могу сам прибыть на место, сдать груз и вернуться.

— Куда?

— На место.

— Какое?

Голос прозвучал так же бесстрастно:

— Указанное в координатах.

— А что там?

— Получить груз, — ответил голос.

Я умолк, этот майский жук вряд ли знает, добывают руду на безлюдной станции или же там дальше есть город, так что расспрашивать бесполезно.

— И ты ждешь, — сказал я, — когда заберут груз?

— Да.

— Ну, — сказал я, — на твое щасте я как раз и прибыл за грузом. Только тут кое–что изменилось, как ты заметил… заметило. Потому я сперва выберу другое место, куда выгрузить все нажитое непосильным трудом во глубине сибирских руд добро.

Голос ничего не ответил, я тревожно оглянулся, но пока никто не подкрадывается. Думаю, даже в простейшем транспортнике заложены возможности передислокации в другое место, если, к примеру, склад передвинут в другое место.

— Ты все понял? — спросил я. — Мы сперва должны выбрать иное пространственное седалище.

После паузы голос проговорил бесстрастно:

— Ручное управление заблокировано. Доступ имеет только квангерц и кваргерц второго терда.

— Постой, — сказал я громко, — разве по мне не видно, что я самый старший квангерц? Вообще квангерц над квангерцами? Посмотри внимательно. Вообще–то по скромности не упоминаю, что вовсе Изначальный, так что я тот, кто все это строил!.. Посмотри на меня внимательнее. Посмотри, посмотри!.. Можно, разрешаю. Люблю, когда мною любуются. Поройся в базах данных. Ну, пусть не именно этот грандбагер, как его зовут эти дикари, но примерно такие я и проектировал, только покрупнее и навороченнее, потому что я сам такой, люблю гуманизм и высокую тоталитарную культуру либеральной автократии!

Пауза длилась, словно у него время не идет в дециллион раз быстрее, чем у существ биологического плана. Впрочем, если корабельный мозг на биологии, то да, может оказаться еще и медлительнее меня, это ж я только с мечом быстр да в решениях скор, а вот в мозговых даже сам себя не считаю… ну разве что по природной скромности и прекрасному воспитанию?

Голос прозвучал в ином тембре, в нем мне почудилась некая новая нотка:

— Нет. Не видно.

— Линзы расфокусировались, — сказал я с пониманием, — или сканер барахлит. Знаю–знаю, сталкивался, ремонтировал, руку набил. Но если все–таки признаешь?

Голос прозвучал по–прежнему безжизненно и без заинтересованности:

— В таком случае допуск будет расширен… но ручной все равно закрыт.

— Но как же тогда? — спросил я, воспрянув и поигрывая голосом, добавляя в него недоумения таким нахальством. — Это ж? как понимать в аксепте?

— Я могу выполнить, — произнес голос, — переход на другую орбиту. Если будет необходимость.

— Это мало, — заявил я нагло, — но пока сойдет и так, ибо работать надо, а не гусей в стратосфере пасти!..

— На какую орбиту?

— А я знаю? — оскорбился я. — Как квангерц над квангерцами, я только отдаю приказы и принимаю важные стратегические решения! А дороги со всеми ее рытвинами и поворотами меня не волнуют. Не мне по ним ходить.

— Тогда какая точка пространства?

— Направление, — поправил я гордо. — Дороги пусть там, на гнилом Западе, а у нас, на благородном и диком севере, важнее направления! В общем, на Южный материк. Поплюем на него сверху, утверждая превосходство человека энергичного над умным, гуманным и либеральным.

— Что такое Южный материк?

Я тяжело вздохнул:

— Так тебя даже географии не учили? Эх, госпожа Простакова, что ж вы так… В общем, вон в той стороне… ты не умничай, а смотри, куда пальцем показываю!.. будет Балшой–Балшой Вода… много Воды…

Голос спросил нерешительно:

— Океан?

— Ну вот, — сказал я с удовлетворением, — что–то да знаешь. Нужно пересечь этот Балшой Вода, а дальше покажется материк. Это Балшой–Балшой Зэмля. Как бы внизу. Мне нужно уточнить кое–что по мелочи насчет изменившегося рельефа. А то прошлый раз горы были в другом месте, а где торчали раньше, там та–а–акой шумел, как камыш, лес, просто лесяра мезозойская реликтовая из хвощей и плавунов… Ты давай, просыпайся–просыпайся!.. Спячка кончилась, начинается жизнь, со мной не соскучишься, у нас все впереди, только хвост позади. И вообще, давай подробно расскажи, чем занимался, что делал, какие работы выполнял, а от каких увиливал…

Чего я никак не ожидал, так это что корабль в самом деле начнет рассказывать, но он… начал.

Все тем же неторопливо монотонным голосом, но без этой безжизненности, а почти человеческим голосом поведал, словно самому вдруг захотелось поговорить, историю достаточно простую, но все равно страшную.

Зайчик и Бобик тоже слушали, во всяком случае Бобик время от времени настораживал уши и смотрел по сторонам, стараясь понять, откуда голос, а Зайчик очень быстро потерял интерес к монотонному рассказу и начал оглядываться с явным желанием сожрать что–нить металлическое, что плохо прикручено или криво приварено.

Холод волнами ходил по моему телу, а сердце то убыстряло бег, то замирало вовсе.

Я не на грандбагере, как полагал, а на скайбагере, транспортнике, совершающем регулярные рейсы на некую Базу, где его загружали, он перевозил сюда, а здесь разгружали.

Однажды прибыл, а здесь вместо привычных городов и заводов расплавленная земля, текут реки магмы, реки и заводы испарились, материки изменили очертания.

С тех пор он ждет.

Я проговорил потрясенно:

— Вот оно что… Ну, парень… ты дождался. Или ты девочка?.. В общем, ты мне нравишься, я буду о тебе заботиться. Я вообще люблю животных. Особенно крупных. Хотя и муравьев люблю. Ты можешь показать место, где мы сейчас?

Глава 2

На стене вспыхнула четкая карта участка планеты, поверх наложена масса разных линий, мигающим огоньком указана точка, где мы, но от нее тянется линия, назначение которой я не совсем понял, а когда сообразил, спину осыпало морозом.

То ли гравитация, то ли вращение галактики, но нечто смещает корабль на орбите, пусть на пару дюймов в год, но волосы встали дыбом, когда проследил взглядом за линией, прочерченной по карте земной поверхности, и попытался в уме сосчитать, сколько же прошло времени, как корабль прибыл и остался висеть в недвижимости, ожидая команды от погибшего в очередной раз внизу мира.

— Погоди–погоди, — сказал я с внезапным подозрением, — а ты… в самом деле… космический корабль? В смысле, говорю с самим кораблем?