Мусорщики "Параллели" VI - Георгий Сидоренко
Чуви и Неф сошлись в центре зала и их взгляды встретились. Хитрость и Вызов.
Вновь удар в барабан и призыв трубы, литавры, людской бессвязный шёпот, топот ног в особом рокочущем ритме. Ещё мгновение и всё это превратилось в древнюю, как мир, мелодию: примитивную, но завораживающую и прекрасную. И чем дальше жила мелодия, тем мощнее и громогласней становилась песня, подобно тому, о чём она рассказывала. Об ужасающей красоте извержения вулкана. Этому вторил танец Чуви и Неф.
Медленно идя по кругу, они начали с еле заметных движений ног и рук, подёргивания плеч, локтей и колен. Чем сильнее становилась мелодия, тем ярче и быстрее становились их движения. Вот они начали изгибаться спинами, а их руки и ноги начали взлетать вверх и резко опускаться. Во всём этом не было грации или красоты, но была поразительная гибкость и энергия. Словно они были магмой, что вот-вот вырвется из недр вулкана. Чем яростней и ритмичнее были их движения, сродни самой мелодии, тем уже становился круг, по которому они двигались. И вот они подошли почти вплотную друг к другу и под звук барабана, достигшего пика эйфории, их руки сомкнулись, а лбы соприкоснулись. Взгляды Чуви и Неф, потных и тяжело дышавших, были словно связаны незримой нитью. Вот они отпрянули друг от друга, и через секунду вновь соединились и танец стал походить на борьбу, где люди, сцепившись, пытались направлять своего партнёра, но партнёр, противясь движению, начинал уводить в другую сторону. И в этом тоже был свой ритм, свои законы. Однако Дэвид смущали некоторые ассоциации и он, ни к кому конкретно не обращаясь, произнёс вслух интересовавший его вопрос:
— И это она танцевала в пять лет? Мне кажется или в этом танце слишком много… взрослого?
— Вообще-то в четыре года, — не поднимая взгляда, ответил Эхнатон, стоявший рядом с ним. Он смотрел себе под ноги и нервно перебирал пальцами. — Хоть мне тогда было чуть больше двух, но я хорошо помню, как она переживала за родителей и за их. Неф всё время хотела им помочь, но они говорили ей, что она слишком юна. Вот подрастёшь, тогда и поможет им. И поэтому Неф стала просить Чуви, так как он был её названным отцом, чтобы он помог ей вырасти быстрее. Всё время к нему с этим приставала, стоило ему приехать к нам в гости. Особенно яростно она стала просить его, когда приступы матери участились. Она всегда была… нестабильна, но в последние годы жизни её состояние ухудшилось в разы. Вот однажды Чуви и предложил родителям научить Неф танцевать Вулкано.
— И всё равно, обучать такому танцу ребёнка было несколько странно, — сдержанно произнёс Дэвид, продолжая наблюдать за яростными движениями Чуви и Неф.
— Меня мать начала обучать Вулкано примерно в этом же возрасте, — медленно повернувшись к Шепарду, ответила до этого молчавшая Дайана. Она держала в руках полупустой бокал с коктейлем и трубочкой. — Вулкано — это уникальный исторический реликт. Его танцевали ещё предки праматери Рей Сильвии, и с тех пор он практически не претерпел каких-либо серьёзных изменений. Многие историки Башни считают, что это древнейший из сохранившийся культурных артефактов в мире. Хотя осирисийские историки с ними не согласятся, но не в этом суть. Суть в том, что Вулкано танцевали подростки двенадцати-четырнадцати лет. Это был одновременно обряд взросления и выбор пар для создания будущих союзов. Но ещё его танцевала дочь для своих родителей, когда они были при смерти или когда она уходила в семью мужа. Поэтому Чуви и её родители обучали Неф с другой целью. Точнее, иной смысл в танец вкладывала сама Неф.
— Она хотела одновременно доказать родителям, что она взрослая и проявить своё уважение к ним и излить боль, в первую очередь матери, — продолжая смотреть себе под ноги, пробубнил тоскливым голосом Эхнатон, — Она всегда её любила. Неф безумно любила мать, не смотря ни на что… Под конец она перестала видеть в нас детей. Лишь неудавшийся эксперимент.
— Может поэтому она так быстро научилась танцевать Вулкано? — вдруг задумалась Дайана, переведя взгляд на Неф. — Если бы не наличие сильвийских генов, то ей не удалось бы даже основы усвоить.
— Скорей всего, — протянул Дзюбэй, что был не менее молчаливым, чем Дайана. Всё это время его взгляд был сосредоточен лишь на Неф. — Но я вот что хочу тебе сказать, Дэвид Шепард. Она сложный человек, но…
— Она хороший человек, — безразличным голосом закончил Дэвид, переводя взгляд на танцующих борцов. — Хотя я считаю, что она слишком несправедлива к своему отцу. Она не знает, что такое плохой отец.
— Ну, не могу с тобой не согласиться, — тяжело вздохнул Дзюбэй. — Но ей просто нужно время, чтобы осознать свою неправоту. В этом она пошла в свою мать. Упрямством.
— Ясно, — монотонно произнёс Дэвид, после того как всмотрелся в Дзюбэя внимательней. — Ты её любишь.
— Люблю? — на секунду опустив взгляд, задумчиво произнёс Дзюбэй, а потом отрицательно помотал головой. — Это не совсем так. Я её безмерно уважаю, иначе не был бы рядом с ней, с тех пор, как познакомился с ней в военной академии, чуть более девяти лет назад.
Танец подходил к концу. Мощная барабанная дробь достигала своего апогея. Ей вторили яростно топчущие ноги музыкантов, особо низкий и протяжный рык трубы и быстро поднимающиеся до высоких нот горловое пение. Чуви и Неф вновь сцепились руками, присели, плотно прилегая друг другу, и начали медленно подниматься, устремив сплетённые руки вверх. Когда Неф, куда ниже ростом Чуви, встала полностью, мусорщик выпрямил пальцы на своих руках. Это же сделала и Неф, а затем они начали падать на спины. Последний мощный удар по барабану и два человека, потные и тяжело дышащие, упали под вскрики испугавшихся девушек. Несколько секунды тишины, а затем пространство взорвалось аплодисментами и восхищёнными голосами. Ти и Ти свистели, приложив по два пальца к губам. Чуви и Неф, одновременно с поднявшимся шумом, уставившись в потолок, засмеялись, не смотря на боль в боках.
— Ха-ха-ха, вух! Давно я так не отрывался! Ладно, признаю: ты всё ещё бесподобно танцуешь Вулкано, — произнёс Чуви, несколько мгновений спустя приподнимаясь на локтях и посмотрев на Неф, что также поднявшись на локтях, тяжело дышала. На её лице была тень детского веселья.
— Иди ты, знаешь куда, старый извращенец? — усмехаясь и убирая взгляд, выпалила Неф. — И
