Ярослава Кузнецова - День цветения

Фу, Альсарена, грех желать ближнему зла. Он же не жить в развалинах собрался, в самом деле? Надо будет спросить его, долго ли он собирается общаться с духами. Вряд ли долго, повызывает себе и уедет восвояси.

И, потом, конечно, любопытно. Грешна, сознаюсь. С детства меня интересовало все, что связано с магией, но не страшные сказки на ночь, и не балаганные фокусы, а настоящее, всамделишное волшебство. Отсюда и путешествие к марантинам в Кадакар. В Бессмараге мне прочистили мозги, научили не путать магию с примитивным колдовством. Я хорошо усвоила марантинское правило: уважай чужой опыт. То есть, даже язычник-некромант, жгущий на жертвенном огне ароматическую смолу или лягушачью кожу, вполне может обладать интересующими меня знаниями. Отринуть и заклеймить мы всегда успеем. Сначала надо попробовать понять.

С Радварой, местной знахаркой, дружба у меня не сложилась, хотя, видит Бог, я старалась найти общий язык. Но у старухи личные причины ненавидеть не столько меня, сколько лираэнцев вообще, и Треверров в частности. Какие-то старые, замшелые, мхом поросшие счеты, вдаваться в которые у меня нет никакого желания. То ли прежних ее хозяев когда-то обидели мои родственники, прогнав с земли, то ли ее саму. Хотя, насколько помню, никто ее ниоткуда не прогонял. Гироты, кстати, все очень злопамятны, а бабка еще и из ума выжила. Ох, да Бог ей судья, пусть себе злится на здоровье.

А что до занавешенного колдуна, то я с самого начала взяла неверный тон. Таким нельзя угрожать, таким бесполезно предлагать помощь. Гордость, проклятая языческая гордость, помноженная на гипертрофированное самомнение. Колдун, еще бы! Свирепый и ужасный. Маукабру как собаку приручил. Есть чем гордиться, не правда ли? А мне есть чему поучиться у свирепого и ужасного. Поэтому задвинем подальше собственную гордость и пойдем на поклон. Просить помощи.

Хм, забавно. Я думаю о чем угодно, но не о погибшем дядюшке. Вчера старательно плакала над бездыханным телом вместе с вдовой и другими женщинами, чистосердечно пытаясь разбудить в себе скорбь. Но не преуспела. Собственное безразличие меня возмутило, я даже наказала себя, воздержавшись от очередного свидания со Стуро. Задержалась в капелле дольше всех, отец Дилментир прогнал меня чуть ли не взашей. Старик слишком хорошо обо мне думает. Всплеска эмоций я все-таки добилась. Мне стало стыдно.

Но в конце концов это, наверное, признак действия механизма компенсации, защита от шока. Какие-то глубинные пласты сознания, марантины называют их Тенью, работают, защищая от боли, заставляя отвлекаться на мелочи. Чувство потери придет потом, когда разум свыкнется с фактом смерти. Вот тогда и зальемся искренними слезами.

А пока я намереваюсь цинично использовать гибель любимого родственника в личных целях. И не вижу в этом ничего предосудительного.

Но тут, у ворот гиротских развалин, вернее, у того, что когда-то было воротами, мои собаки заартачились. Редда забежала вперед, принялась порыкивать и всячески изображать непослушание. А Ун вообще ухватил меня за юбку и потащил обратно в лес.

— Прекратите сейчас же! Что за безобразие! Домой отправлю!

Я вертелась, пытаясь отогнать расходившихся псов. Нет, с ними определенно надо что-то делать. Отдам их Имори. Вроде бы они его хоть как-то слушаются. По крайней мере, больше, чем меня. Пусть приучит их к строгости.

— Редда! Ун! Фу, я сказала! Палки не пробовали? Вот я вам сейчас задам!

— А где, собственно, палка?

Я аж подскочила. Колдун! Подкрался незаметно!

Он остановился в проеме ворот, высокий, в черном плаще, в палаческом черном колпаке, со скрещенными на груди руками. Весьма впечатляющая фигура, что есть, того не отнимешь.

— А? — я растерялась немного, — Здравствуй, любезный. Вот, псы что-то упрямятся. Никак не слажу.

Означенные псы уже стояли между нами, вздыбив шерсть. Колдун кивнул закутанной головой.

— Ты неправильно обращаешься с ними, Альсарена Треверра. Это не твои собаки.

Я возмутилась:

— То есть, как не мои? Еще как мои! Мне их… подарили.

— Именно это я и имею в виду. Что сегодня привело тебя сюда, Альсарена Треверра?

Я постаралась изобразить самую приветливую улыбку.

— О, пришла извиниться. В прошлый раз наша беседа окончилась так, хм, неудачно…

Наверно, он довольно усмехнулся под своей повязкой. Такой тон нравился ему гораздо больше прежнего.

— Что ж, принимаю твои извинения. Проходи. Гостьей будешь.

Приглашающий жест. Редда и Ун позабыли свое упрямство и с достоинством экскортировали меня в развалины.

Я прошла в полутемное помещение залы. Оно казалось чуть более обжитым — уютный костерок, чурбачки вокруг, знакомые мне баулы. И — Маукабра. Конечно же, Маукабра, как же без нее! Свернулась как кошка, положив голову на лапы, я даже сперва приняла ее за третий баул. Атмосфера вполне дружелюбная, никакого давления на мозги. Словно большое домашнее животное.

— Не бойся, — сказал колдун, — Ты гостья, она знает. Садись к огню.

Я пристроилась на чурбачке, признаться, подальше от некромантского ручного зверька. Псы прилегли рядом, не теряя бдительности. Сам колдун уселся прямо на пол, откинулся на Маукабрин крутой бок, как на спинку трона. Гладкая черная голова сейчас же переместилась ему на колени.

— Понимаешь ли, любезный Тот, Кто Вернется, — начала я доверительно, — подумав немного, я поняла, что пошла в поводу ленивого и косного мышления, простительного лишь темным крестьянам. Ибо человек, так культурно и грамотно разговаривающий, одетый и держащий себя так, как ты, никак не может быть ни бродягой, ни больным лепрой. Поэтому я еще раз прошу прощения за недостойные речи. Наверное, у тебя есть серьезная причина поселиться в этих развалинах.

Колдун царственно кивнул:

— Ты права.

Я решила, что с официальной частью можно закругляться. Пора выгребать на интересующую меня тему.

— В деревнях говорят… это место неуспокоенных душ. Это верно?

— Верно.

— Ты… ты приехал… вызывать их? Разговаривать с ними?

Пауза. Колдун поглаживал голову Маукабры, похожую на плоский, отшлифованный морем валун. Маукабра жмурилась.

— Можно сказать и так, — пробормотал он задумчиво. Потом опять кивнул, — Да. Я приехал за этим.

— А это, — я указала на баулы, — Приспособления для… ритуала? Духам положено возжигать благовония, приносить жертвы, и… Прости, я не очень сведуща в этих делах. На самом деле, я пришла за помощью.

Колдун вскинул замотанную голову. В прорезях блеснули глаза, вероятно, расширенные от удивления.

— За помощью? Ты? Ко мне?

— Странно, да? — я развела руками, — Я последовательница Единого, но я и марантина. Вернее, я получила образование в марантинском монастыре. Я знаю, что языческие ритуалы имеют под собой вполне реальные обоснования. Я не суеверна. Поэтому… позволь в общих чертах…