Денис Шулепов - Кошмарный принц

У главных ворот стояли люди. Виктор Ильич пригляделся: бритоголовые. Во всяком случае, они стояли во главе основной массы. Недвижимо. Складывалось впечатление, что они чего-то ждали. Возможно, сигнала к действию. В душе Виктора Ильича шевельнулся недобрый червячок, дзинькнув в серебряный колокольчик тревоги: «Детективы недооценивают ситуацию!» Оба чёрных автомобиля уже стояли поперёк ворот. Два детектива высунулись со своих «штурманских» мест, уперев локти на крыши машин и держа на прицеле впередистоящих скинхедов. Такая мера предосторожности или защиты Виктору Ильичу казалась недостаточной. «Неужели они и вправду будут стрелять в толпу?» Недобрый червячок намекнул о подвохе, и «дзинь!» в серебряный колокольчик.

Дзинь! Дзинь! Дзинь, дзинь!

Виктор Ильич уже не мог отделаться от плохого предчувствия. Нужно было что-то предпринять. Вот только что? Чего ожидать? На лбу выступила испарина. Скинхеды продолжали стоять смирно, сосредотачивая внимание детективов на себе. Ничего не происходило, но на улице чуть ли не осязаемо ощущалось гнетущее противостояние: у кого первого сдадут нервы. Если можно было делать ставки, то Виктор Ильич не задумываясь поставил бы на бритоголовых — они себе на уме. Чего не сказать о детективах. Конечно за ними профессионализм, умение реагировать на любое действие противодействием, но из них никто, похоже, не был шахматистом. Себя смотритель асом тоже не считал (он проигрывал компьютеру уже на четвертом уровне сложности), но засевший червячок в душе заставил сейчас подумать логически и просчитать ход — один из самых вероятных.

— Скотство! Ну почему я без рации?! Как с ними связаться? — Виктор Ильич бухнул кулаками по подоконнику. Тут же проснулась боль в суставах. Он двинул вон из кабинета, игнорируя тихий, но настырный зов бузинового стола унять боль. Пока что были дела поважнее сказок Шахерезады. Необходимо проверить гипотезу и, исходя из результата, что-то предпринять.

Он обогнул лестницу, пробежал по «лучу», где находилась дверь в спальню писателя, и буквально впечатал нос в стекло коридорного окна.

— Я так и знал! — фальцетом выкрикнул он. — Подонки!

Накинув на заборные пики драный матрас, на территорию один за другим переваливалось напрочь потерявшее страх пацаньё. Но, по-видимому, инстинкт буйства и разрушения у них был стадный: обнаглевшие сопляки с монтировками в руках не торопились на штурм. Они озирались по сторонам и ждали, пока вся клика не окажется в пределах запретной зоны. Для организованной группировки юные вандалы были слишком суетливы, но и это хулиганьё, войдя в раж, могло нанести не малый ущерб музею. Когда на вершине забора появилась лысая башка скинхеда, Виктор Ильич понял, что что-то предпринять уже пора.

Пора-то — пора. А что «пора»?

«Открыть окно и заорать, чтоб доблестные детективы сменили мишени!», — озарила его мысль.

Виктор Ильич ринулся обратно в кабинет-студию и…

Телефон!

… резко затормозил у лестницы. Вторая дельная мысль показалась куда надежнее: как никогда самое время для доблестной милиции! Почти кубарем он скатился с лестницы и влетел в комнату охраны. Схватил трубку и нажал «ноль-два». Трубка ответила тишиной.

— Не понял… — пробормотал Виктор Ильич и нажал на рычаг. Гудки не появились. Виктор Ильич залез под стол и проверил розетку. Штекер был на месте. Провод цел.

А связи нет.

Теперь Виктора Ильича пот пробил по всему телу. События на улице принимали оборот, а он, как последний болван, всё ещё не предпринял ничего дельного!

И как в доказательство развертывания событий смотритель услышал шум. Он выскочил из комнаты охраны и подбежал к чёрному входу. Дверь взламывали.

«Никто не знает, что ты в здании», — мелькнула бесполезная мысль.

Виктор Ильич растерялся.

— Какого чёрта ты творишь, ЮРКА! — неожиданно для самого себя заорал Виктор Ильич, запрокинув голову к потолку. Сердце билось, как бабочка в силке, отдаваясь нестерпимой пульсацией в кистях.

За дверью чёрного хода разом замерло.

Следом бахнул выстрел. И зычный голос блондина выдал угрозу.

Бахнул второй выстрел — угроза явно не возымела действия.

Кто-то заверещал. Виктор Ильич четко представил бритого, корчившегося на мокром асфальте с простреленной лодыжкой. Надолго ли эта заминка?

Последовал ответ, и в дверь снова вогнали монтировку.

Мобильник!

На цокольном этаже, в квартирке на компьютерном столе у телевизора лежал полуразряженный (а, может, и полностью разряженный?) мобильник, о котором Виктор Ильич вспоминал не чаще, чем о голодающих детях Африки. Нужно использовать этот шанс. Виктор Ильич развернулся к лестнице.

И увидел — как и в первый раз — в глубокой тени (несмотря на то, что день) под балюстрадой фигуру Кошмарного Принца. В чёрном плаще и широкополой шляпе. От ошеломления он даже забыл испугаться.

— Прекрати это! — прикрикнул Виктор Ильич.

Кошмарный Принц вышел из-за балюстрады. Глубокая тень колыхнулась за ним. Виктор Ильич не видел, чувствовал, что Клинов улыбается во всю ширь. И разозлился.

— Не кипятись, дядя Витя, — сказал Кошмарный Принц. — Я здесь ни при чём.

— Здесь ты всегда причём! — огрызнулся Виктор Ильич.

— Хм. Ты перестал меня бояться?

— Ты мне осточертел!

— Допускаю. Но ты перестал меня бояться.

На улице слышно, как главные ворота вновь выдерживали натиск. А дверь чёрного хода почти уже совсем поддалась.

— Почему ты позволяешь этим вандалам вторгаться в твой дом?! — сказал Виктор Ильич, с беспокойством глядя на дверь.

— Почему ты позволяешь этим вандалам вторгаться в мой дом? Здесь ведь ты — смотритель.

— Я сложил с себя обязанности с того момента, как сел за твой поганый стол!

— А какого ляда ты за него сел, дядя Витя?

— Я прошу тебя, Юра, останови их! И мы поговорим спокойно.

— О чём?

— А чего ради ты тут нарисовался?!

С чудовищным скрежетом дверь сдалась и врезалась в стену, немыслимым образом сорвавшись с доводчика. В музей ввалился скинхед с монтировкой наизготовку.

Кошмарный Принц неуловимо глазу растворился в окутывавшей его тени и, обратившись в ядро почти бесцветной субстанции, метнулся к чёрному входу. Виктор Ильич услышал что-то вроде громкого глотка. Затем нечеловеческий вопль. И несчастный нечестивец вылетел на улицу с множественными переломами конечностей и рёбер прямо под ноги своей клики.

Дверь с силой захлопнулась.

Наступила тишина, чтобы через несколько мгновений взорваться воплями насмерть перепуганных молокососов. Они бросили своего предводителя, побросали свои железки и сломя голову умчались к главным воротам.