Виктор Ночкин - Земля Павшего

Выпалив разом длинную тираду, юноша перевел дух.

– Понимаю. – Годвин задумчиво посмотрел на паренька.

– И что скажешь?

– Гляди, на людях такого не ляпни. Засмеют.

Мороган удивленно воззрился на воина.

– Ты сам-то понимаешь, чего наговорил? Значит, Аротон ваш изгнал собственную гордость, верно? А вы, которые в империи, – все стараетесь ему в точности следовать? То-то я гляжу, как ни встречу имперского, так непременно слизняк какой. Точно. В этом все дело! Гордость вы свою отбросили, вот что вас гложет. А мы глядим иначе. Богам небесным не было дела до нас, у них – сила, власть, громы и ветры... А мы тут – букашки перед ними. Но Павший явился, чтобы дать нам божественную силу, за это небесным богам он не угоден, а мы его любим. С ним мы – как боги. К нам сошла гордость с небес, а больше и не нужно человеку ничего! Я-то о подобном не размышляю, живу просто. Но ты все хорошо объяснил. Значит, гордость это, Павший. Божественная гордость! Вот что нас равняет с небожителями. Понял теперь?

Ответом Годвину был смех – оказывается, Джегед с Инигой придержали коней, чтобы послушать богословский спор, и теперь оба хохотали.

– Ну надо же, – просипел Джегед. – Мороган, колдун из империи – против магии, а Годвин, человек без способностей – вступается за Павшего! И как вступается! Воистину, мы зрим чудеса!

Отсмеявшись, Джегед скорчил обычную серьезную гримасу и объявил:

– А теперь продолжим наше странствие. Все боги, сколько бы их ни витало в вышних сферах, не помешают нам опередить «Чернокрылого»!

Мороган умолк, и дальше четверка следовала, не разделяясь. Дальше к востоку горы сделались ниже, потом сменились зелеными холмами, над пологими склонами лишь время от времени выступали каменные гребни скал, образовавших этот ландшафт. Широкие распадки между холмами солнышко прогревало без помех, стало совсем тепло... наконец вдалеке, по правую руку, мелькнула голубая морская гладь. Полуостров Хоррох остался позади.

Морогану совершенно не по силам оказалось долгое молчание. Он принялся расспрашивать, сколько осталось до гавани и какие дальнейшие планы. Вопросы юноша по привычке адресовал Годвину.

– Сколько осталось, не скажу, – откликнулся неунывающий воин, – я же прежде здесь не бывал. Думаю так: если на равнине дорога не хуже, чем здесь, то, наверное, завтра будем в Пенове. Верно, госпожа? Сколько еще до Пеновы? Ты же наш проводник!

– Не помню. – Инига, похоже, и не пыталась прикинуть расстояние до порта. Девушку что-то встревожило, она приподнималась в стременах и вертела головой. – Джегед, ты не чувствуешь?

– Что он должен чувствовать? – влез Мороган.

– Чувствую, – коротко откликнулся чародей.

– Ветер, – сказала Инига.

– Похоже.

– Вы о чем? – заинтересовался Годвин.

– Ветер, – повторила девушка.

– Холодный ветер, – кивнул Джегед, – вроде того, какой дул над Серой Чайкой позавчера. Разве вы не замечаете? Годвин? Мороган?

– Ну, повеяло прохладой, – согласился воин, теперь и он стал озираться. – Да, ветер с моря. А разве это не нормально?

– Не знаю, – протянул Джегед, – но мне чудится что-то знакомое в этом ветре. Тот, кто вызвал шторм над Серой Чайкой, теперь гонит «Чернокрылого» в Пенову, вот что я думаю! Поспешим!

Конечно, галопом они не погнали, спешка выразилась в том, что четверка двигалась без отдыха до темноты. Джегед с Инигой прислушивались к странным ощущениям, которые пробуждал ветер с моря, но по-прежнему ни подтвердить, ни опровергнуть догадку относительно «Чернокрылого» не могли. Если Джегед и был прав, рейдер все еще был далеко, двигался к Пенове от южной оконечности Хорроха, а к суше долетал лишь слабый отголосок попутного ветра, сотворенного магом.

На ночевку остановились, когда совсем стемнело – чтобы дать отдых лошадям. Теперь дорога шла по равнине, лишь изредка встречались холмы. Путешественники развели костер, наскоро перекусили сухарями и вяленым мясом и легли вокруг огня, завернувшись в плащи. Поднялись на рассвете и выступили в путь.

На расспросы Морогана Джегед только и ответил:

– Кажется, мы немного опережаем «Чернокрылого». Зато рейдер движется напрямую...

Маг имел в виду, что корабль направляется к порту кратчайшим путем под собственным ветром, а им придется следовать всем поворотам дороги. Тракт вышел к берегу, который здесь был крутым и обрывистым. Кромка суши к востоку от Хорроха казалась не такой изрезанной, как по другую сторону полуострова, но все-таки петляла, сворачивая к рыбацким поселкам, расположенным над бухтами, подходящими, чтобы там могли причалить небольшие суда. На тракте все чаще стали попадаться путники – кто пешком, кто верхом, кто на повозке.

Дело шло к полудню, солнце вскарабкалось почти к зениту, когда дорога сделала крутой поворот – впереди показался широкий залив, длинные серые стены и башни, увенчанные остроконечными кровлями. Порт Пенова.

– Успели, – удовлетворенно заявил Джегед. – «Чернокрылый» еще в пути, я уверен. У нас будет время оглядеться и разработать план действий.

6

Всякий портовый город имеет собственный запах. Гниющие водоросли, протухшие рыбьи потроха, засолочные и коптильни, а еще – соленый острый ветер с моря, а еще – пряности и ароматы, доставленные из дальних стран, а еще... Да мало ли! Имела и Пенова собственный запах...

Еще двадцать лет назад Пенова могла бы показаться обычным портом, разве что несколько более оживленным, чем города к востоку по побережью. Горные кряжи тянулись на западе, по другую сторону от Хорроха, а отсюда шли пологие берега, изобилующие удобными бухтами. Городки и рыбацкие поселки возникали тут и там по побережью, хотя за десятилетия смуты их число уменьшилось из-за набегов...

По сравнению с иными городами Пенова имела неоспоримое преимущество, здесь впадала в море река Уртаха, протекающая через столицу. Таким образом выходило, что Пенова – морские ворота столицы королевства. Со всеми последствиями, следующими из этого обстоятельства. Двадцать лет назад началось большое строительство, и теперь Пенову выделял среди иных гаваней не только запах.

Порт окружили мощные укрепления как со стороны моря, так и с суши. Длинные стены, сложенные из серого камня, смотрелись весьма внушительно. На башнях всегда, в любое время суток горели разноцветные огни, над парапетом вспыхивали искорки – на солнце отсвечивали шлемы многочисленной стражи. Случись война, о которой толкуют по всему королевству, о которой спорят в любом кабаке, – и Пенова наверняка окажется первым городом, на который обрушится имперская эскадра...

Дорога, идущая с востока, от полуострова Хоррох, сворачивала к воде, почти достигала широких песчаных пляжей, затем круто уходила от моря и описывала пологую дугу вокруг укреплений. Со стен путников отлично можно было разглядеть, а если нужно – тракт простреливался из-за парапетов и с башен. Почва в этих краях сырая, вязкая, плохо подходящая для подкопов, да и осадные башни могут увязнуть. Говорили, что в Пенове на королевских складах накоплены огромные запасы продовольствия. Этот город – крепкий орешек.